Там, на островах

— Амиго! — вырвал меня из глубин воспоминаний возмущённый голос наставника… и ветерок от его же остановленного в последний момент удара.

Ф-фух! А ведь чувствительно бы прилетело! Хорошо, Дьогу не забывает, что у нас всего лишь тренировка, иначе я бы сейчас с копыт слетел. По той простой причине, что чуть не поймал нижней челюстью маэ-гери кеаге, то есть поддевающий, который у капоэйристов называется бикейра, сиречь «носочек», и обычно бьётся под рёбра. Но допустимо и нестандартное применение, как вот сейчас.

— О чём задумался, Энрике? Или, — пытливо глянул мне в глаза Дьогу, — всё ещё по тому случаю грузишься?

— Есть немного, — нехотя признался я. — Просто никак не пойму, с чего вдруг вся эта суета началась! По-любому ведь те две пигалицы паренька подзуживали!

— Так и есть, камара. И, на самом деле, это я виноват, — порвал мне шаблоны Маседа. — Не доглядел. Я же там старший был, и это моя прямая обязанность — вести роду! Но Флавия с Мануэлой такие своенравные! Никакой на них управы! Только местре Аранью и побаиваются. А уж Витором крутят, как хотят!

— Думаешь, мне от этого легче, амиго? Для общественности именно я косячник!

На это Дьогу лишь развёл руками, мол, а что делать?

— Вот и я спрашиваю: что теперь делать?!

— Восстанавливать репутацию, камара Энрике! Больше нечего!

— А как? — озадачился я. — В моём мире то, что произошло — чистая победа, а я со всех сторон молодец. А у вас… вон как!

— Учись жить в игре, — пожал плечами Дьогу. — Контролируй себя. И, самое главное, контролируй партнера…

Прервавшись на полуслове, Маседа ринулся на меня, явно намереваясь сшибить плечом, и нарвался уже на мой маэ-гери — проникающий в корпус, с подачей таза вперед, по всем заветам Игараси-сама… вернее, почти нарвался: не знаю, как мне это удалось, но я остановил удар на половине пути. Естественно, ценой потери устойчивости. Ну и увернуться теперь уже никак не успевал, а потому перевёл жёсткий встречный пинок в «дружеские» объятия и бросок скручиванием — в лучших традициях муай-тай. На ногах не устояли оба, но я всего лишь рухнул на одно колено, а вот Дьогу от души прокатился по песку. Правда, моментально вскочил, отряхнувшись, как кот, и довольно засмеялся:

— Вот видишь, камара Энрике! Уже начал!

— Вот ты!.. — в сердцах бросил я, но ругаться на наставника почему-то совсем не хотелось.

Тем более что тот вдруг застыл с выражением блаженства на роже, и после довольно длительной паузы выдал:

— Я понял!

— Ну и что же ты понял? — хмыкнул я, так и не дождавшись продолжения.

— Понял, как тебя учить! Тебе нужно сосредоточиться на бросках! Их у нас много, но они требуют особого мастерства… ведь надо не просто не бояться идти под удар, но ещё и уметь выбирать лучший момент!

— Ты про тайминги, что ли?

— Да как хочешь, так и называй, амиго! Главное, запрети себе использовать в игре руки! В смысле, для ударов! Забудь, что они могут это делать! В твоём случае должно действовать правило: ноги — ходят и бьют, руки — только бросают! Иначе ты мне всех игроков повырубаешь! К демонам!

— Хм… — невольно задумался я. — А ведь может сработать! Давай, показывай!

— Нет, сегодня уже не успеем, — мотнул головой Дьогу. — Завтра продолжим!

— Увы, но завтра никак, амиго!

— Что так?

— Работа. С утра в море, ещё затемно. Есть планы до заката успеть вернуться.

— Ну, значит, послезавтра! — жизнерадостно ухмыльнулся Дьогу. — Но мы из тебя сделаем непобедимого игрока, камара Энрике!

Оптимист, однако, — чуть было не ляпнул я. Но не ляпнул. И сам заржал, причём не менее жизнерадостно, чем Дьогу.

Глава 1–3

– //-

Бейра-ду-Сеу, 06.05.24 г. ООК, всё ещё утро

Н-да, ну и с какой же стороны к этому добру подступиться? Хорошо, не так давно (и года не прошло!) пришлось заморочиться с примитивной — на плоскости — топографией, а то бы сейчас даже не знаю, что делал! А так в верный «винт», стилизованный под электронную «читалку», занырнул, нужную литературку поднял — и вуаля! — хотя бы есть, от чего оттолкнуться. Да и, по совести ежели, нынешняя моя проблема куда проще, чем тайна карты, доставшейся нам с Вовой в наследство от сожранного в саванне бегунами-чита курьера дона Аурелио. Той самой, игральной, на которой приметный холмик был изображён. Беда только, что в такой же вот двумерной проекции, и исключительно гипсометрической. И не от слова «гипс», как можно подумать, а от слова «изогипса» — концентрическая линия, отображающая сечение неровностей рельефа на определённой высоте. Ну а непосредственно сейчас передо мной прямо на рабочем столе разложена здоровенная портянка — формата А0, не меньше — карты топографической. И, надо отметить, довольно подробной. Изображала же она, как нетрудно догадаться, архипелаг с говорящим названием Аркипелагу, хе-хе. Впрочем, более-менее точно на ней отображался только Илья-ду-Аманьесер, прочие же острова обозначались весьма условно, изгибами береговой линии. А что там, в глубине — тайна сие великая есть. Зато на проливы, бухты и просто протоки с прибрежными болотами, они же мангры, самодеятельный картограф не поскупился. Оно и понятно — нахрена автору, как выяснилось из подписи в «легенде» документа, моему знакомцу Педру Секейре, джунгли, скалы и прочие холмы с долинами? Ему туда соваться не с руки, особенно на «Мурене». Она, конечно, плоскодонка, но далеко не амфибия! Вот и ограничился кэп ровно тем, что необходимо для его профессиональной деятельности. Зато я теперь сиди, да репу чеши! Почему? Да всё просто — родное начальство, сиречь Монти, озадачило планированием местной, в пределах архипелага, сотовой сети. Ну да, примерно такой же, как в Порто-Либеро. Вернее, хотя бы такой же. Про сеть Мэйнпорта, на поддержание технического состояния которой корпы не скупились, и вовсе молчу. У обитателей архипелага если доступ к технологиям и имеется, то исключительно к тем, что доступны делягам из Порто-Либеро. Частью насквозь контрабандным, частью тупо ворованным, а частью и самопальным. И по вышеперечисленным причинам крайне неохотно между собой взаимодействующим. А тут ещё и природные особенности Роксаны, будь они неладны! По уму, тут везде надо оптоволокно тянуть. Ну, или хотя бы между самыми крупными островами. А уже на них вышки ставить, причём где-то чаще, где-то реже, и, крайне желательно, на возвышенностях. Но, как мне любезно пояснил тот же Монти, на оптоволокно средств нет. Да и обслуживать его сложнее, чем «соты»: на тех, знай себе, модули меняй, да в ус не дуй. И доступ к ним всегда открыт. Я имею в виду, ремонтникам. Впрочем, и всем ветрам тоже. Но в любом случае это проще, чем нырять под воду. Да-да, даже если глубина не больше метра — один хрен не с руки. Поэтому только вышки, только хардкор! Но это уже мои собственные аргументы «за» меньшее из зол. А чтобы жизнь тебе, дорогой товарищ Олег, вообще мёдом не казалась, усложним задачу, для чего введём ограничение по количеству оборудования. И вертись, как хочешь. Можешь даже уподобиться ужу на горячей сковородке. Никого такие подробности не интересуют. Но результат выдать будь добр! И результат не ниже удовлетворительного! Иначе дон Аурелио расстроится. И от этого будет недоволен. А когда дон Аурелио недоволен, плохо бывает всем. И эти самые «все» принимаются дружно икать козла опущения — да-да, именно так! И догадайся, амиго Энрике, кто в нашем конкретном случае станет крайним? Правильно — единственный человек, способный на пальцах объяснить грозному мэру, почему осуществить его желание в принципе невозможно. А? Что ты говоришь? Почему в принципе? То есть, возможно? Ну, в принципе? Вот и молодец, амиго! Вот и славно! Порадовал дядюшку Монти! Всё, иди, работай! Вот тебе кабинет — персональный, так что цени! — вот тебе карта… и вот тебе карандаш с перочинным ножиком. Приступай. Прямо сейчас, ага.

Примерно такой вот разговор у нас с Монти вчера и состоялся. Утрирую, конечно, к стенке Алонсо меня не припёр, но и возражений Инкин родственник слушать не стал. Так и заявил: да ты ещё даже не пробовал, какие тут могут быть отмазки?! У тебя месяц… нет, две недели! И если за этот срок ничего толкового не родишь, вот тогда и поговорим! То есть всё-таки оставил мне лазейку, за что большое ему человеческое спасибо. На том, собственно, и сошлись. А потом и разошлись, как в море корабли: я к себе в новообретённый кабинет, а Монти куда-то в город, где уже успел обзавестись какими-то перспективными знакомствами. Наверняка старые связи поднял, иначе нафига он тут вообще понадобился? Да и в трудоспособности сеньору Альваресу не откажешь, пусть он и маскировал свою временами сомнительную деятельность под прожигание жизни с шутками, прибаутками и девами лёгкого поведения. Но у него сфера деятельности такая, что иначе никак. Ну а я весь оставшийся день ходил, как в воду опущенный… чёрт! Теперь ведь так и буду того самого «козла опущения» припоминать! Короче, гружёный я ходил. В размышлениях по самые уши. Да так ничего и не придумал. Я имею в виду, хоть сколько-то вменяемого в рамках доступной ресурсной базы. Ну а сегодня продолжил морщить ум — сразу, как с тренировки вернулся. Даже завтракать дома… кх-м… ну, вы поняли! — не стал, да и нечем пока было. До магазинов так и не добрался, а столовка открывалась лишь через час. Вернее, она уже открыта, только ещё ничего не готово. Итого, минут двадцать, а лучше все сорок, обождать, и только тогда выдвигаться на место приёма пищи… ну вот, теперь на канцелярит сбился! Всё-таки неспокойно на душе. Что-то меня гложет… а что именно, никак не пойму. Всё ещё чувство вины за позавчерашнее происшествие? Похоже на то. Что? Так и не врубились, чего такого предосудительного я натворил? Хм… если честно, и сам в шоке, но на сто процентов уверен, что мой косяк. До такой степени некомфортно, что сам не заметил, как снова нырнул в глубины памяти…

… я тогда, кстати, не сразу сообразил, чего это вдруг так тихо стало… в буквальном смысле слова мёртвая тишина воцарилась. Потому что лично с моей точки зрения ситуация предельно проста и понятна. Вот что, спрашивается, может быть для боксёра естественней, чем ответ после нырка от удара слева левым же хуком? А я вам скажу — ничего. Это со временем въедается в кровь, становится неотделимой частью твоего существа. Условный рефлекс, как он есть. А тут, оказывается, никто ничего подобного не ожидал. Ну, если по мертвенной тишине судить. Все замерли, как громом поражённые. Или, что в реалиях Роксаны вернее, статическим разрядом. А я водил недоумённым взглядом по окаменевшим лицам, и никак не мог въехать в суть проблемы. В конце концов, после показавшейся бесконечной паузы, я виновато пожал плечами и шагнул к мулату, намереваясь привести того в чувство — потому что если не я, то кто? — но меня опередили:

— Витор!!!

Ха! Крашеная блондинка! Вон как метнулась, почти как разъярённая тигрица! Или, скорее, бегун-чита. Самочка.

— Витор!!!

Оп-па! И сестричка тут как тут, но чуток запоздала — видимо, просто дальше находилась. Я имею в виду, территориально.

Ну и чего суетятся, спрашивается? Смысл его за плечи трясти? Тут скорее по щекам потрепать, а ещё лучше слегонца отхлестать, чтобы очнулся. Ну, или на крайняк нашатыря дать нюхнуть. В общем, как-то нерационально обе действуют. Что, впрочем, легко объяснимо — наверняка обе-две к красавцу-мулату неровно дышат. А он к ним. Вот только не может определиться, к какой сильнее. Или к обеим одинаково? Пофиг, если честно. Классический любовный треугольник налицо, хе-хе. Правда, сложившаяся ситуация ничуть не мешает девицам манипулировать парнем — ничем иным объяснить его маниакальное стремление устроить мне проверку на вшивость я лично не могу. И действовали они вопреки воле Дьогу — это я по роже последнего отлично видел. Мало того, он ещё и головой сокрушённо покачивал, повторяя себе под нос что-то вроде «Эх, Флави, Флави»! Типа, говорил же, что до добра эти ваши шашни не доведут! И я с этим целиком и полностью согласен, кстати. Вот только к парняге теперь поостерегусь соваться — оно мне надо, схлестнуться сразу с двумя девицами, пребывающими в растрёпанных чувствах? Хорошо, они друг дружке в волосы ещё не вцепились! Но, по всему судя, к этому и идёт…

— Девочки, девочки, успокойтесь! — правильно оценил ситуацию и Дьогу, уверенно вклинившись меж сестричками и деликатно оттеснив от пострадавшего обеих — да так ловко! Тут чуть плечом подтолкнул, там коленку просунул — и готово. И за реанимационные процедуры принялся по всем правилам — у него даже тот самый нашатырь нашёлся в загашнике. — Витор! Витор! Очнись!

Ну вот, совсем другой коленкор! От нашатыря отшатнулся, глаза открыл! Хотя взгляд всё ещё мутный. Но это вполне нормально после такого нокаута. Не самого глубокого, кстати — я всё же немного сдержался. Не столько из опасения за челюсть красавца-мулата, сколько из опасения за целостность собственных костяшек. Бил ровно в ту силу, что нужна для гарантированного результата. И чтобы себя попутно не травмировать. Ну, вот, собственно…