Там, за Невидимым Пределом

Глава 2

Красное солнце поднималось над горизонтом. Степная дорога, прямая как стрела, упиралась в ворота Хунарры. По дороге неспеша ехал вооружённый всадник. На вид ему было лет двадцать с небольшим. Бывалый воин с мощной фигурой выглядел необычно для здешних мест: большие серые глаза, светлые волосы, широкие плечи. Всадник вдыхал степной воздух, настоянный на бесчисленных травах, и напевал протяжную песню.

По степям ханства Хуны болтается много грабителей, бывших наёмников и просто подозрительных личностей. Путешествовать от оазиса к оазису – дело опасное, но возможные неприятности, похоже, не волновали путника.

Утренний воздух наполнялся звенящим летним зноем, когда всадник подъехал к воротам столицы хуначан. Дорога вбежала в город и запетляла между глинобитными домиками. Собаки, завидя конника, с ворчанием прятались под воротами. Люди смотрели вслед крепкой фигуре.

Улица привела искателя приключений на площадь перед двухэтажным зданием. Конник остановился перед казармой ханской гвардии, соскочил с седла и прогнулся, разминая затёкшие мышцы.

– А что, дружище, – обратился он к пожилому солдату, – наёмники вашему хану нужны?

– Нужны-то нужны, – оглядел гвардеец незнакомца.

– Вот и хорошо, – путник сунул поводья в руки часовому и похлопал его по плечу.

Гвардеец не успел ничего сообразить, как необычный воин взбежал по лестнице и скрылся за дверью. Некоторое время спустя путник и начальник стражи вышли на крыльцо.

– Кенц! – окликнул начальник. – У нас пополнение. Его зовут Берк. Покажи, где конюшня.

Берк подошёл к стражнику, взял поводья из рук.

– Спасибо, что присмотрел за конём.

Кенц хотел ответить, как в ворота влетела всадница – девчушка лет шестнадцати. Чёрные волосы развевались, а обнажённые до локтя руки осаживали скакуна. Вслед за ней на гнедом жеребце ворвался юноша. Раскосые глаза и выпирающие скулы выдавали в нём степняка в нескольких поколениях.

Девушка закружилась, поднимая столб пыли.

– Югита, перестань носиться, – крикнул начальник стражи. – Отец по головке не погладит.

Югита взвизгнула и умчалась прочь, юноша – за ней.

– Симпатичная девушка, – сказал Берк.

– Да, сказочное создание, – подтвердил начальник потеплевшим голосом. – Эй, ты не заглядывайся!

– Как на такую не заглядеться! А кто она?

– Дочь Хайрака – нашего хана! – пояснил хуначанин.

– А с ней был принц? – не отставал Берк.

– Её молочный брат Кадир. Они вместе выросли.

Югита пробежала по коридорам дворца и шмыгнула в свои покои. Ох уж эти дворцовые условности! Как не съездить утром к Фашану и не искупаться! Вольный степной воздух ей больше по душе, чем забитый шелками и парчой дворец.

Мать не хотела воспитывать Югиту изнеженной дочерью сиятельного хана и привила лёгкое отношение к дорогим платьям и высоким титулам. Она объясняла девочке, что человек владеет только тем, что заложено в нём. Власть, деньги и землю можно потерять. Не потеряешь только то, что принадлежит тебе всегда.

Ула, мать принцессы, была родом из селения у Гребня Дракона. Деревушку разграбили кочевники, а её обитателей продали в рабство. Их судьбы сложились по-разному, а Улу спасла красота: хан Хайрак взял невольницу в жёны, бросив беременную наложницу. Правда, когда наложница родила, он признал её дочь Санду своей. Вскоре появилась на свет и Югита. Сёстры внешне были похожи, но вся любовь отца досталась дочери Улы.

Хан не засиживался в Хунарре. Долг гнал его на степные просторы в регулярные поездки. Многовековое кочевье предков будоражило кровь. Из степей правитель возвращался то полыхая гневом, то сияя благодушием. В каком бы настроении отец ни был, разрешение на купание в Фашане он не давал.

– Береги себя, – говорил Хайрак. – Ты принцесса, подумай о государстве.

Хан беспокоился за жизнь дочери, но кто из сильных мира сего признается в слабости?

Что такое запрет родителя, если нам шестнадцать? Открытый перед нами блистающий мир не может быть злым, потому что мы молоды. Отец в отъезде, и трудно устоять перед соблазном.

Ранним утром два лоснящихся скакуна переступали копытами. Каурый, любимец принцессы, тыкался в плечо Кадиру тёплым бархатным носом.

– Погоди, сейчас хозяйка прибежит, – шептал Кадир коню.

Каурый навострил уши. Во дворе послышались лёгкие шаги.

– Прости, Кадир, опять опоздала, – извинилась Югита.

Разве можно обижаться на женщин, если они опаздывают? Их оружие – невинные глазки и смущённая улыбка. Если прибавить мимолётный поцелуй, то мужчина сражён.

Время в степи тянется, периодами будто пропадая. За долгие века в Хуне случались войны с соседями и распри внутри страны. Но самое главное – Фашан отдалился от Хунарры. Древние хроники повествовали о загадочной катастрофе, сотрясшей степь. Земля изогнулась как от вонзённого кинжала. В её длинные морщины устремилась река, а Хунарра так и осталась стоять, брошенная близким другом.

Владыки Хуны пытались переселиться к реке, но ничего не выходило: люди оставались на старом месте, что-то их тянуло сюда. Что именно – никто не знал. Возможно, само место. Загадочная земля, обожженная солнцем, продолжала хранить свои тайны. Ханы смирились, так и не найдя объяснения. К одной неразрешимой загадке добавилась другая.

С тех времён на берегу своенравной реки остались руины недостроенного ханского дворца. Приближаться к ним было рискованно: днём на раскалённых камнях нежились толстые змеи и прыткие ящерицы, а ночью развалины наполняли стаи шакалов.

Несостоявшаяся Хунарра была моложе прежней, но кому интересно доискиваться до истины и ковыряться в книгах? Руины выглядят как старые, а этого достаточно, чтобы называться Старым Городом. Место пользовалось недоброй славой. Ходили слухи о призраках и о загадочной связи Старого Города с миром мёртвых. Правда это или нет, сказать трудно, но хуначане считали за лучшее держаться отсюда подальше.

А зря, потому что у самых стен был прекрасный пляж. Дорожка мелкого песка полого уходила в воду, дно было ровным. Кадир и Югита тут и купались, убеждённые, что никто из Хунарры к этому месту не подойдёт.

Сегодня пляж не пустовал. Дюжий воин в закатанных штанах тёр скребницей вороного коня.

– Кто это? – спросила Югита.

– Берк, новый наёмник, – отозвался Кадир.

Девушка въехала в реку. Распаренное скачкой животное принялось пить, а она сползла с седла в воду. Тёплые струи Фашана ласкали кожу. Лишь тот, кто вырос под знойным солнцем, может так наслаждаться купанием. Отдавшись во власть реки, принцесса подплывала к незнакомцу. Чем ближе течение сносило Югиту к иноземцу, тем быстрее портилось настроение у Кадира.