Там, за зорями

Она не стала ни с кем советоваться и ничего не сказала маме, просто пришла и написала заявление. Теперь она знала, что должна делать.

Вечером приехал Дорош. Злата, как раз поужинав, сделала себе чай и, забравшись с ногами на табуретку, сидела, обхватив чашку руками и задумчиво глядя в темноту за окном. Дверь была не заперта, а она не услышала, как подъехала машина. Просто обернулась, когда хлопнула входная дверь, а через секунду в проеме двери возникла его фигура.

Сердце екнуло в груди и сильнее забилось, когда их взгляды встретились. Он ни разу не позвонил за эти несколько дней, а она, отчаянно желая услышать его голос, сама не решалась набрать. Она не знала, когда он приедет снова и приедет ли вообще. Теперь она могла только ждать его и молиться, чтобы каждая новая встреча с ним не стала последней.

— Привет! — сказал он и улыбнулся, но в глазах не было улыбки — они смотрели настороженно и выжидающе.

— Привет. Будешь чай? — спросила она, вставая из-за стола. — Чайник горячий еще. Только что вскипел.

— Ну да, не откажусь. На улице жутко холодно.

Мужчина снял шапку, расстегнул молнию в куртке и прошел на кухню. Опустившись на табуретку, он сомкнул руки в замок и с повышенным интересом стал рассматривать цветочный узор на оконных занавесках.

Он молчал. Молчала и Злата, пока делала ему чай.

— Может, сделать тебе бутерброд? — спросила она, ставя перед ним чашку с дымящимся ароматным чаем.

— Нет, спасибо.

Злата собралась было отойти, но Виталя удержал ее за руку.

— Что случилось, золотая моя, и куда это ты собралась? — с улыбкой и невероятной нежностью в голосе спросил он, спросил так, как спрашивал раньше.

Он, конечно же, уже обо всем знал.

— Постой-постой, дай я угадаю! Лешка Блотский позвал тебя замуж, ты согласилась и теперь уезжаешь с ним в Минск?!

Злата улыбнулась.

— Я прав? Могу поспорить, решили вы все, когда он был здесь в последний раз! Вы выглядели такими счастливыми, такими влюбленными…

— Ты видел меня с Лешкой? — в испуге спросила она, и ее и без того большие глаза сделались огромными.

— Видел. На старый Новый год. Ты не появлялась на работе, а я не мог больше не видеть тебя. Я беспокоился, и мне хотелось хотя бы просто убедиться, что с тобой все в порядке, что ты жива-здорова, — мужчина усмехнулся. — Я и убедился. Так я прав?

— Я думала, ты развлекаешься там, в домике. Думала, ты привез туда другую девушку… Знаешь, что в школе говорили о тебе?

— Догадываюсь. Что я ужасный бабник. Что девок у меня было пруд пруди И я только и делаю, что изменяю своей жене на протяжении всей совместной жизни. Так?

— Примерно! А еще говорили, что Марина Александровна обо всем знает…

— Марина Александровна, конечно, подозревает, но роман у меня только с тобой. Злата послушай, — тяжело вздохнув, заговорил мужчина, отбросив свою наигранную веселость — Послушай и запомни, больше мы к этому разговору возвращаться не будем. Я не стану сейчас обсуждать с тобой свою семейную жизнь не стану ни в чем оправдываться и что-то объяснять. Я просто хочу, чтобы ты знала: ты мне не безразлична. Именно поэтому я и не сказал тебе всей правды и именно поэтому я сейчас здесь. Но! Это не значит, что я держу тебя! Я знаю, ты обязательно должна выйти замуж и родить ребенка! Тебе надо устраивать свою жизнь! Я ни в коей мере не хочу тебе в этом мешать! И если ты выбрала Лешку…

— И ты меня вот так просто отпустишь? — спросила она дрогнувшим голосом, проглотив рыдания, застрявшие в горле.

Она смотрела в темные миндалевидные глаза своими — огромными голубыми, блестевшими от слез. За его глаза и улыбку в эти мгновения она готова была отдать свою жизнь Отдать всю, без остатка, отказавшись от всего, только чтобы он был, просто был, пусть даже и редким гостем в ее жизни. Он ведь был ей таким родным, таким близким, он был неотъемлемой частью ее самой.

— Ну, не так просто! — улыбнулся он и притянул ее к себе. — И я все же надеюсь, что даже после твоего замужества мы не перестанем дружить!

Дорош обнял ее, усадил к себе на колени и коснулся губами ее щеки. Злата же в ответ обвила руками его шею и, вдохнув такой знакомый до боли аромат его парфюма, прижалась губами к его виску.

— Я не собираюсь замуж за Лешку, просто учительская деятельность, как оказалось, не моя стезя. Я не хочу больше работать учительницей в этой школе. Деньги у меня пока есть, а весной я найду себе что-нибудь другое, — тихо сказала она, не собираясь открывать ему истинных мотивов своего поступка, а их было много.

Дорош ничего не ответил, просто поднял голову и коснулся своими сухими горячими губами ее губ, мягких, чувственных, пахнувших лесными ягодами. Где-то на самом донышке его души шевельнулась совесть, которая редко давала о себе знать. Ведь он с самого начала знал, почему она ушла. Ведь он знал Злату Юрьевну Полянскую.

Спустя несколько дней в окошко Златиного дома постучали. Вечерело. За окном завывала вьюга. Девушка никого не ждала, сидела с ноутбуком в столовой за столом, а рядом в подсвечнике стояла свеча, да и лампа керосиновая всегда была наготове. Свет этой зимой в Горновке отключался часто, особенно в такую непогоду.

Она испуганно вздрогнула и, чуть отодвинув занавеску, стала вглядываться в темноту. А там, кутаясь в пуховый платок, согнувшись, стояла баба Маня.

Злата отодвинула стул и опрометью бросилась на веранду.

— Ну i мяце! Ну i мяце! I калi ужо гэта зiма кончыцца! — сетовала старушка, снимая с себя платок и стряхивая снег. — А у цябе цёпла, Златуля. Хвацiць табе дроу да канца зiмы?

— Должно хватить! — кивнула Злата, выжидающе поглядывая на старушку. Понятное дело, она пришла не просто так. Наверное, что-то случилось. Она помогла бабе Мане снять полушубок и провела в столовую.

— Пойду, поставлю чайник, — сказала она и отправилась на кухню.

Старушка с ахами и охами опустилась на стулу теплой печки.

— I мне хвацiць. А не, дык па вясне вазiць будуць, купiм! Абы дажылi да вясны. А я, Златуля, во прыйшла цябе праведаць! Тэляфоны зноу жа не работаюць! Жывём радам, а за усю зiму бачымся нечаста! Як ты тут адна? Нiна была у меня заучора, казала, ты на работу не ездзiш. Захварэла, мо?

— Уволилась! — крикнула из кухни Злата.

— Чаго? — изумилась старушка. — Харошая ж работа! Мая унучка работая вучыцельнiцай. Ёй наравiцца, яна i кватэру сабе пастроiла! А ты, мо, тожа да маткi у горад паедзеш?

— Нет, не поеду! Просто планы на жизнь у меня несколько изменились!

Злата вошла в комнату с двумя чашками горячего чая, а потом принесла еще конфетницу с печеньем и блюдечко с лимоном.

— Баб Мань, давайте пить чай, а то вы ведь замерзли совсем. Да вы не переживайте за меня, со мной все будет хорошо!

— Ён ездзiць? — спросила баба Маня, понизив голос.

Спросила об этом впервые, а Злата прямо вздрогнула, и щеки сразу заалели. Она никогда не задумывалась, знают ли в Горновке о ней и о Дороше. Оказывается, они все знали и, скорее всего, не одобряли ее выбор.