Танат 2

Вот и круглый зал диаметром метров шестьдесят. Высота потолков — метра четыре. Чёрно-серая бахрома покрывает потолок, а по стенам от него до пола идут неровные столбы. Будто костяные рёбра, которые соединяет серая ткань. Каменный пол покрывают трубки, что идут к центральному возвышению в виде неровного кома бугристой плоти. Здесь всё живое, из мяса и костей.

Всё пространство зала усеяно каталками, столбами, к которым были прикованы люди. Вернее, их останки. Их истлевшие кости лежат на полу, металлической поверхности тележек, прикованы цепями к столбам. Я нашёл тех пропавших сотрудников Сенткома. Тех, кого, судя по найденным записям, принесли в жертву.

Над комом плоти в центре висит нечто невероятное. Больше всего это похоже на хрустальный шар, усеянный шипами. Он сверкает пульсирующим бело-голубым светом. В голову и позвоночник словно вонзаются когти. Больно, но я парализован и не могу пошевелиться.

— Ник, держись, мы идём.

Крик усилен внешним динамиком. Это Чес, который вскоре и сам показался. Вместе с ним Генри. Они бегут ко мне. Не надо, глупцы. Глаза закрываются, падаю на усеянный останками пол.

Тут я вижу себя словно со стороны. Парни подхватили моё тело и волокут на выход. А меня самого уносит от них всё дальше, вглубь светящегося шара. Тэй ведь так и сказала, что последнее воспоминание всех, кто попал в Танат — шар света. Танат? А что с ним.

С Танатом всё по-прежнему. Мир подземелий, что освещают биолюминесцентные лампы, всё сделано из мяса и костей, а население состоит из биороботов-разов, разных хищных мобов и их мутировавших сородичей. Я здесь, на последнем уровне шпиля перерождения в зале, что напоминает тот, из воспоминания. Только тут нет бахромы щупалец на потолке, а как и по полу вьются перекрученные трубки.

За спиной слышится цоканье — у нас гости, точнее парочка четвероногих тварей. Очень похоже, что стражи в виде тех химер проснулись. Хоть меня и шатает, что немудрено, но приобретённые здесь рефлексы работают быстро. Мои мозги словно через мясорубку пропустили. Через голову перекинуто кольцо, нечто вроде шарфа, а потом затылок накрывает капюшон, а из ленты «шарфа» вырастает передняя часть маски. Димортул снова запечатан, а из предплечий вылетают усиленные клинки, которые занимают положение параллельно полу.

Занимаю стойку, готовясь к бою. Левая рука поднята на уровень груди и согнута в локте, прикрывая сердце, а правая выставлена вперёд. Один прыгнет вперёд, я уйду в присед и пропорю ему брюхо. Второй атакует снизу и после того, как я увернусь, получит укол клинком в подключичную впадину. Но всё пошло по-другому.

Химеры идут ко мне, но вдруг позади них раздаётся грозный рык. Хищники остановились и съёжились, будто от страха. Не замечая меня, они развернулись ко мне спиной и завиляли хвостами. Притом передние лапы они опустили, припав к земле. Я вдруг понимаю, что это не химероиды, а именно химеры. Встреченные мной муты были самцами, а здесь особи, скажем так, с отличиями в анатомии.

В зал вальяжной походкой входит знакомый химероид с покоцанной мордой. Макс осматривает самок, что-то по-хозяйски рыкает, и химеры поворачивают головы, подставляя ему горло. Мой новый приятель обходит ближайшую химеру сзади, запрыгивает на неё, поворачивает ко мне голову. При этом он так выразительно поднимает бровь и кивает куда-то в сторону, что я понимаю — мне надо идти и заняться делом.

— Понял, ухожу. И спасибо, Макс.

Мут лишь отмахивается лапой, кусает довольно взвизгнувшую самку за загривок и…

Я отворачиваюсь и иду до открывшейся в углу кабины кильма, что должна вести на крышу. Меня преследует довольное повизгивание самки. Попутно почему-то вспоминаю обнажённое тело Тэй, что сейчас плавает в оламе. И если подумать, то здесь даже у мутов есть время на личную жизнь, но у меня лишь на битвы.

К сражению я и готовлюсь, когда кабина поднимается наверх. Запускаю акустическую волну. Шепелявый не имеет здесь органов зрения. Да, я могу себя демаскировать, но это лучше, чем с ходу попасть в ловушку. Поэтому, подпрыгнув, я зацепился за потолок кабины живого лифта. Но картину снаружи я успел запечатлеть. Атакуем всем, что есть. Ощущаю мысленный отклик, когда в потолке, ощутив моё присутствие, открылась щель, плюс должна опуститься транспортная капсула. Ну конечно, как же иначе.

Теперь мне понятен план Даргула, почему он ушёл, а Тшир предпринял такой манёвр, забравшись тихо по стене на крышу. Лидер Знающих по описанию понял, кто я такой. Потому и предположил, что перед местной управляющей системой я не скомпрометирован, как он. Значит, я смогу открыть закрытый путь наверх. Туда, где расположен один из путей в центр, а также путь выше…

Их четверо, они лучшие, раз смогли повязать Стрелка. Но и я уже не тот, кого наёмник метелил, как грушу для битья. Потому, когда открылась мембрана и внутрь влетели диски из метателя, мы с димортулом снова единое целое. В руке доспеха иглы и диски, которые мы, свесившись с потолка, метаем в ящеров, разрядивших оружие. Диск не отравленный. Может это и глупо, но такой у меня, вестника Нико, принцип — убей разумного, но не окончательно.

Игла вонзается в плечо одного из ящеров, а второму сносит полголовы диском. В подранка летит тойль, что притягивает к нам противника. Тот летит так медленно, потому что слияние на редкость глубокое. В реальности бой происходит на диких скоростях.

Ловим притянутое тело, порвав ему предварительно жилы на руках и ногах. Потом хватаем противника за загривок и поднимаем перед собой, как живой щит. Бежим к парню, точнее ящеру, с ульмомётами в лапах, кидая из-за спины пленника диски. Раненого ящера в моей руке разрывают знакомые хлысты и ульмы с кислотой. Тшир любит то же оружие, что и Майра. Вот только его техника не изящная, а скорее грубая.

Один из последних дисков попадает стрелку в голень и перерубает её. Меткое попадание, так как ящер не стоял на месте, стреляя по мне с двух рук, а грамотно передвигался по крыше. Но вот он падает, мы рядом, рубящий удар по шее, однако противник закрывается предплечьем. Клинок рикошетит защитной пластины, но колющий другой рукой, нанесённый снизу вверх, пробивает ящеру голову.

Тшир же уходим кувырком в сторону и в место, где мы стояли, бьют хлёсткие удары щупалец с острыми лезвиями. Куски расчленённого тела разлетаются во все стороны.

Хоть Тшир не так хорош, как Майра, но и здесь нет кусков камня, которые эти хлысты не могут рассечь. Диски кончились, иглы для шипомёта Тшир отбивает с ухмылкой на лице. А ещё он стал наносить более частые удары, тесня меня к краю крыши. Клинок, столкнувшись с кристаллическими зубьями щупальца, не перебил его, а лишь отбросил. Если он обовьётся вокруг конечности, то лёгким движением Тшир оторвёт димортулу, руку, ногу или даже голову. Нужен другой план, и он у нас есть.

Замираю на краю обрыва и балансирую руками. Словно боюсь упасть. Да, я вышел из слияния специально. Так, я могу говорить.

— Что, шавка Алар, силёнок не хватает? — скалится Тшир, крутящий прикреплёнными к рукам хлыстами. Он всё ближе.

— Путь в Центр должен быть закрыт, — говорю я монотонным голосом, будто биоробот.

— Нико, или как там тебя зовут? Ты уже проиграл, так что если открыл дверь, то подгони кильм. Тогда я тебя пощажу. Правда, с учётом того, что ты сделал с нашими бойцами, лучше бы тебе сдохнуть самому, но наставнику ты нужен живым.

— И что во мне такого особенного? Кроме права открыть дверь в сектора Творцов. Да и то не все.