Танцовщица
Шрифт:
– И чем мне теперь заняться?
– Почитай в читальне.
Я подумала и согласилась.
Читальня встретила странным запахом, даже затхлым. А располагалась она под землёй.
– Этот дом ведь не вы строили.
– Конечно, не я. Я нанимал каменщиков.
Я недоверчиво скривилась.
– Это было давно. Я тогда только-только стал заниматься отцовским делом. Этот дом обошёлся мне с приличной скидкой, ведь я заказывал здание сельской школы. А дом, хоть и пятиэтажный, но маленький. И его чуть было после потопа не отобрали.
– Значит, строили до потопа...
Он вздохнул.
– Тогда времена были другие. Люди -
Я сглотнула. Ему ведь много лет. Он должен помнить наших предков. Это я почти не помню ничего о родителям.
– Расскажи мне о тех людях, - попросила тихо,переходя на фамильярное обращение.
– О ком рассказать?
– О лекарях.
– Мой друг Карл Демонси больше знает. Всё же он трудился с ними бок о бок.
– Он знает о том, что ты - маг?
– Знает. Сам такой же.
Я ошарашенно замерла.
– Но раз он лекарь и маг, значит, лечить может.
– Я заблокировал его дар. В те времена не знал, зачем мне его послали наши Предки. Лишь после потопа понял о своём предназначении.
Надежда угасла так же, как и появилась.
– Значит, теперь он лечить не может...
– Может, но без магии.
– Так ты расскажешь?
– решила отвлечься от безнадёжности я.
Он вздохнул. Вновь.
– Тогда лечили иначе. Не магически, но подбирали лечение индивидуально. Лекарь был не просто лекарь, а психологом. За исключением ранений, всё решалось с помощью трав и анализа своей жизни, неправильности мыслей или поступков. Считалось, что болезни насылают либо нам в наказание за ошибки, либо мы сами притягиваем их чувством вины или своей ненужности в этой жизни.
– А теперь?
– Сейчас хоть церковь и говорит о том, что болезни - кара за грехи,но при этом не пытается помочь человеку. Покайся в своих грехах! Исповедайся! Часть прошлого лекарского опыта они взяли на себя, но...
– Но...
– Но всё иначе. Задача не помочь, а заставить смириться, терпеть несправедливость и после смерти тебе это воздастся. А ещё постоянно хотят пожертвований, в общем, иначе всё. Раньше считалось, что нельзя терпеть несправедливость, обязательно надо было помочь нуждающемуся, направить его, чтобы он всё исправил. А сейчас ты либо раб, либо господин. И либо тебя покорят, либо ты. Раньше же все были равны. Все друг друга уважали. Больницы, в основном, раненых лечили, сейчас это хирургия называется. Зашивали раны, делали операции.
– Моя мама была лекарем в той больнице, - разоткровенничалась я.
– А отец?
– Я не помню. И маму не помню. Лишь когда ты привёз к Карлу, вспомнила об этом, и место показалось знакомым.
На плечо легла его ладонь.
– Мне жаль, что так вышло с твоей семьёй. У тебя есть братья-сёстры?
– Не знаю. Не помню ничего. Лишь как пряталась когда Москва горела. А маму...
– я сглонула комок в горле.
Он вдруг притянул к себе и погладил по головке.
– Ты вспомнишь. Обязательно.
– Но разве не надо прошлое отпустить?
– Нельзя. Нужно помнить, чтобы вынести урок. Сейчас людям переписывают прошлое. Везде сплошной обман и подавление. Прошлое нужно вспомнить, как бы больно ни было. И своих предков. Знать, кем они были, как жили.
– А ты...
– я подняла голову, заглядывая ему в лицо.
– Мы его помним, знаем.
Он провёл по моей щеке шершавой ладонью.
–
У меня много дел. Читальня имеет свой каталог. Вот он, - и Эжен выдвинул один ящичек из комода. Вот гляди, с этой стороны русские названия, - и старик задвинул ящик и повернул комод. Выдвинул тот же ящик, но с другой стороны, - а здесь - французские. К слову, можешь читать карточку с двух сторон, наверняка что-то да запомнишь из французского, а некоторые слова ведь знаешь, отложится в памяти, как они пишутся.Тут вот номер стеллажа и полки. Расставлено по авторам в азбучном порядке. Поняла?
Я кивнула. Разберусь.
– Хорошо. Первый ящик - естественные науки. Далее - языковые, философские, культурные и друге. Всё подписано. Если поняла, я пойду.
– Да, иди.
И он ушёл.
А я полезла в ящик с культурой. Мне ведь манеры учить...
Глава 4
В читальне я засиделась до ужина. С наслаждением листала пожелтевшие страницы, выведенные красивым почерком. Правда, отнюдь не правила поведения в обществе. Это были рукописи, написанные разборчивым аккуратным почерком. Воспоминания о прошлом, охватывающем период незадолго до последней войны и после, правда, титульный лист был переделан. И поверх надписи "7350* лета от сотворения мира" красовалась "1812 год от рождества нашего Господа". Последняя запись прекращалась тридцать четыре лета назад и подписывалась инициалами Е.Е.
Неужто он описывал собственные наблюдения? Или просто инициалы совпали? Но, война ведь была не тридцать с лишним лет назад. Я ничего не понимала. Другой войны я не помнила, да и не жила в то время. Неужто Москва горела дважды?
От двери раздалось покашливание. Я подняла глаза, захлопывая тетрадь.
– Госпожа Варвара, вас ожидают к ужину, - сказала молоденькая девушка моих лет в черном платье с белым кружевным передником.
Красивая. Служанка? Но... Какие отношения её связывают с Эженом? Крепостные и слуги ведь причисляются к рабам. И господа часто насилуют своих служанок. Но я смахнула мимолётное видение. Даже при том, что служанка имела округлости, где надо, образ насильника не вязался с Эженом.
"Не придумывай того, чего нет".
"И то верно!"
Я хотела взять с собою книгу и показать Эжену, но женщина переменилась в лице и начала активно умолять:
– Нет-нет, госпожа, книги запрещено выносить из читальни.
– А ты разве можешь мне что-то запретить?
– я говорила спокойно и холодно, отчего девушка побледнела ещё больше.
– Но тогда меня накажут...
– И какое наказание?
– Розги, госпожа.
Что Эжен себе позволяет? Но книгу я поставила на место, затушила остаток почти полностью догоревших свечей, и пошла за ровесницей.
На этот раз накрыто мне было рядом с господином.
Приветствие, ничего не значащий разговор. Лишь когда служанка ушла, я осмелилась заговорить об узнанном правиле.
– Это правило не обсуждается.
– Но почему?
– Потом книга не возвращается на место и в итоге теряется.
– А почему слуги за это отвечают? Да ещё и так варварски?
– Чтобы исполняли. Настаивали, убеждали. Сейчас действует позиция силы. Книги в наше время редкость. Особенно старые книги.
Продолжать эту тему не стала. Решила перейти к более интересному вопросу.