Танцующая с волками

– Покрывается шерстью и писает, подняв лапу?

Ульрих не разделил сарказма, напряжённо глядя на Оливию. Он не хотел пугать её подробностями трансформации, но это, пожалуй, был единственный способ объяснить причину их долгой, наполненной скорбью разлуки.

– Каждую мышцу в твоём теле выкручивает до упора, – глухо заговорил он, отвернувшись, и Оливии пришлось вслушиваться в каждое слово, явно дававшееся ему с трудом. – Кости словно дробит огромным молотом, превращая в труху коленные чашечки, а кожа горит так, будто её срезают ржавым лезвием, так медленно, что, кажется, ещё секунда, и сойдёшь с ума от этой боли. И это только начало.

Его голос вибрировал в наступившей тишине, и Оливия вдруг поняла, что практически не дышит.

– Разум покидает тебя через несколько часов, – продолжал Ульрих. – Но агония остаётся, добавляя к этому адскому коктейлю лишь одно желание – убивать. Убивать каждого, кого видишь. Наброситься на любого, кто окажется в достаточной близости, ведь у тебя есть всего пара метров, на которые позволяют отдалиться тяжелые кандалы.

Ульрих подошёл к окну, хмурясь, будто снова переживал, как фантомные спазмы скользят по рукам к кончикам пальцев. Оливия молча разглядывала его сосредоточенный профиль, чувствуя, как внутренняя дрожь охватывает всё тело. Не сдержав порыва, она вскочила с кровати и прижалась к крепкой спине. Пусть теперь Улль один из тех, кто всегда считался ярым врагом, пусть этот терпкий аромат наполняет лёгкие, вызывая головокружение, но она никогда не сможет отказаться от него, стереть пятнадцать лет дружбы, забыть лучшие моменты жизни, ведь в них всегда рядом был он.

– Мне так жаль, что тебе пришлось испытать это, – хрипло выдохнула она ему в шею, и Ульрих нехотя отстранился, чтобы повернуться к ней. Но неожиданно для самого себя уловил жалость в глубине серых глаз.

Ему вдруг стало тесно в четырёх стенах. Полумрак комнаты и старые бревенчатые стены давили, заставляя задыхаться. Хотелось вырваться на свободу и бежать всё дальше и дальше, пока мерзкое скребущее чувство в груди не отпустит.

Она не должна жалеть его!

– Прогуляемся? – задумчиво протянул он, выставив руку вперёд. Оливия несколько секунд колебалась, борясь с усталостью, но всё же вложила свою ладонь, чувствуя, как чуть шершавые подушечки нежно поглаживают её пальцы. – Такая холодная. Сейчас, дам тебе кофту. – Ульрих метнулся к коробкам на полу, выискивая нужную вещь.

– А где моя куртка? – обняв себя за плечи, Оливия заозиралась по сторонам. В комнате едва ли было теплее, чем на улице, но поняла она это, только когда схлынула первая волна шока.

– Она была очень грязная. Отдал Кэт, чтобы постирала, – будничным тоном ответил Ульрих, не глядя на Оливию. Надев свитер, та подогнула длинные рукава, и Улль открыл дверь, пропуская её вперёд.

– Кэт? – удивлённо переспросила она. – Сколько вас тут живёт?

– Пытаешься узнать информацию о количестве ликантов на территории? – хмыкнул он, хитро поглядывая на неё.

– Не доверяешь мне?

– А ты мне? – вернув лицу серьёзность, он пристально посмотрел на неё, но Оливия лишь неопределённо пожала плечами.

Они преодолели небольшую комнату, походящую на объединённую с кухней гостиную, но благодаря спартанскому интерьеру понять это с первого раза было сложно. Сквозь забитые досками окна струился мягкий солнечный свет, но он едва ли мог осветить пространство. Скрипучие доски грозились развалиться под ногами, а видавшие виды обои в паре мест отходили от стены целыми кусками.

Добравшись до входной двери, Оливия уверенно толкнула створку и вышла на крыльцо. В лицо тут же ударил свежий прохладный ветер, который пронёс по подгнившему деревянному полу несколько сухих листьев, и она глубоко вдохнула, прикрывая глаза.

– Подожди меня пару минут, – Ульрих покосился вглубь дома, где слышались приглушённые голоса, и оставил её одну.

Оливия спустилась на одну ступеньку, активно осматриваясь и пытаясь понять, где находится, но в поле зрения попадали лишь вековые деревья, занимавшие всё пространство вокруг. Где-то вдалеке послышался плеск воды, и она тут же повернулась на звук. Ближайшие от стены водоёмы находились примерно на расстоянии пятидесяти километров, а значит, добираться до дома придётся очень долго.

Сойдя с крыльца, она обернулась на закрытую дверь и двинулась в обход дома, решив проверить задний двор. Коттедж выглядел покосившимся и заброшенным, но примятая вокруг трава и стопка дров под навесом у входа в подвал говорили об обратном.

Сбоку зашуршали ветви кустов, и Оливия инстинктивно отшатнулась. Зацепившись ногой о валяющееся на земле полено, она рывком наклонилась, подняла его и выставила перед собой, готовая защищаться. Дыхание сбилось, когда она заметила жуткий оскал показавшегося из-за дерева дикого. Зверь ощетинился, готовый в любой момент кинуться, и Оливия крепче сжала оружие в руках.

От грозного рыка, раздавшегося рядом, она вздрогнула и обернулась, с ужасом глядя на Ульриха. Он едва ли походил на себя сейчас. Глаза горели янтарным огнём злобы, губы скривились от ярости, обнажая острые длинные клыки, а вся его поза выражала готовность броситься в атаку в любую секунду. Зверь стушевался, теряя интерес к добыче под направленным на него взглядом альфы, и медленно отступил назад, поджимая хвост и всё ниже опуская морду, пока не скрылся за углом дома.

Оливия громко сглотнула, отбросила ненужную деревяшку в сторону и хрипло спросила:

– Ты можешь управлять дикими?

– Да, – прошептал он, не пытаясь подойти ближе, будто понимал, что сейчас она боится его не меньше, чем пытавшегося напасть волка.

– Разве это возможно? Дикие не подчиняются ликантам.

– Как видишь, бывают исключения.

– И многие тебя слушаются? – исподлобья глядя на оборотня, продолжала она дрожащим голосом.

– Все, кого довелось встретить.

Воспоминания о прошедшей ночи разом навалились, больно ударяя под дых, но Оливия никак не могла отделить сон от реальности. Ей казалось, что перед тем, как потерять сознание, она слышала слабый свист.

– Значит, в лесу их отогнал ты?

– Да.

– А Рой? Что с ним? – вдруг взволнованно воскликнула Оливия, отгоняя от себя страшные мысли, но осеклась под тяжёлым пронизывающим взглядом.

– Понятия не имею. – Он пытался казаться равнодушным, но следующий вопрос прозвучал слишком едко. – С каких пор тебя волнует его судьба – или пока меня не было, что-то изменилось?

– Нет, просто из-за меня он оказался втянут в эту дикую охоту, и я чувствую вину, – пожала она плечами и прошла чуть вперёд, чтобы Ульрих не видел её лица.

– Узнаю у остальных, – недовольно пробормотал он ей в спину, прикусив щёку изнутри.

В молчании они уходили всё дальше от дома. Солнце начало понемногу припекать даже сквозь густые кроны деревьев, но низины всё ещё хранили в себе прохладу.

– Куда ты меня ведёшь? – Оливия с подозрением покосилась на друга, когда тот поравнялся с ней, жестом предлагая свернуть с хоженой тропы.

– Хочу кое-что показать. – Он отогнул ветку, пропуская её вперёд. – Не знаю, насколько этот разговор уместен сейчас, но… – Ульрих замялся, словно до сих пор не был уверен, стоит ли говорить ей о своих планах. – Хочу, чтобы ты знала, что я не просто так не давал о себе знать всё это время.