Танцующая с волками

Но его воле не суждено было осуществиться. Великая битва, которая должна была войти в историю рода ликантов под знаком победы, обернулась позорным поражением, превратив оборотней в расу прокажённых, вынужденных коротать свой век в резервации.

После того как Альфа пал, сражённый предательской пулей, Иван, верный бета, покинул поле боя. Он со всех лап мчался по сумрачному лесу, боясь не успеть. В ушах всё ещё стоял общий вой, оглушивший своей скорбью, стоило телу Бальтара рухнуть на землю, но он продолжал бежать, не разбирая дороги. В голове пульсировала единственная мысль – спасти Рунольва.

Возглавив стаю, младший брат Альфы не станет церемониться с тем, кто по праву является наследником. Иван никогда не доверял Джакобу, об алчности и гордыне которого ходили легенды, а потому стремился любой ценой защитить мальчишку.

Волчонок не расплакался, когда Иван осторожно достал его из детской колыбели, и, кажется, даже продолжал спать, крепко сжимая шерсть в кулачках, пока оборотень вёз его на спине через лес. Спонтанное решение не вызывало радости, сомнения одолевали на каждом шагу, но он упорно двигался в сторону северного форпоста, где в тот день удалось прорваться за стену. Он помнил, что на базе не осталось ни одного выжившего, а потому надеялся успеть до того, как охотники вернутся в свои владения, чтобы похоронить тела убитых.

Подобравшись к самым развалинам, Иван втянул воздух, прекрасно зная, какой обманчивой может быть тишина. Спустив сына Бальтара на землю, он вдруг задержал на нём пристальный, полный боли взгляд. Сможет ли он выжить, скрыв своё происхождение даже от самого себя? Как долго ему придётся жить у охотников, если бета его отца не сможет его вызволить в ближайшие пару лет? Надолго среди людей оставаться опасно, кровь обязательно возьмёт своё.

Иван поморщился. Волчат обучали обращению с ранних лет, чтобы трансформация происходила безболезненно. Что, если он не успеет помочь мальчишке до тех пор, пока ему не исполнится восемнадцать?

Успеет. Должен успеть, иначе его клятва на верность альфе ничего не стоит.

Прежде чем пробраться на территорию базы, Иван принял человеческий облик и, стянув с лежащего неподалеку трупа форму охотника, надел её. Ребёнка он взял на руки и осторожно двинулся вдоль разрушенных зданий. У входа в одну из казарм послышался шорох, заставивший оборотня замереть на месте. В дверях показался мальчик, на вид чуть старше Рунольва. Парнишка с любопытством выглянул за дверь и тут же заметил Ивана.

– Ты кто? Длуг? – Маленький пальчик взметнулся в воздух, указывая на ликанта, так что тот на мгновение опешил, но тут же взял себя в руки и постарался улыбнуться поласковей.

– Да, – кивнул он, поставив Рунольва на ноги рядом с собой.

Легонько подтолкнув волчонка в сторону двери, Иван вновь повернулся к пареньку. Взгляд задержался на двух плоских пластинках на тонкой цепочке, которые висели на груди мальчика, и оборотень вдруг протянул ему ладонь.

– Пошли найдём твоих родителей? Они тут, рядом.

Поднявшийся ветер зашелестел ветвями деревьев, скрыв хруст позвонков тонкой шейки. Иван склонился над безжизненным тельцем и снял с него жетоны. Прикрыв глаза, он тихо прошептал «прости», оттащил его подальше от стены и спрятал в высоких зарослях. Маленькая бледная ручка в последний раз мелькнула в отблеске предрассветного солнца и тут же пропала в траве.

Осколки и мусор хрустели под ногами, пока Иван стремительно мчался обратно. Осторожно сдвинув дверь, что болталась на одной петле, он прошёл внутрь казармы и тут же наткнулся на стоящего у входа испуганного волчонка. Нежно потрепав его по волосам, Иван опустился перед мальчиком на колени.

– Я обязательно за тобой вернусь, – ободряюще улыбнулся оборотень и защёлкнул цепочку на шее Рунольва. – Не забывай, кто ты.

Лёгкая вибрация скользнула по земле, эхом доходя до разрушенного здания и дребезжа остатками стёкол. На поляну один за другим выезжали машины гильдии, и Иван, последний раз взъерошив светлые локоны волчонка, выпрыгнул в окно и скрылся в тени дикой жимолости.

* * *

– И ты веришь ему? – тихо спросила Оливия, когда Ульрих замолчал.

– Да, – уверенно произнёс он, щурясь от солнца, проникающего сквозь рваные тряпки на окнах.

Оливия задумчиво покачала головой, собираясь озвучить волновавшие её сомнения, но проникновенный взгляд голубых глаз, казавшихся чистейшими озёрами в свете утренних лучей, заставил откинуть все мысли на второй план, оставляя лишь этот гипнотический молчаливый диалог, где прошлое было уже совсем неважно.

– Значит, ты специально подстроил свою смерть? Знал всё заранее и даже не предупредил? Заставил жить с этой болью? – Она говорила спокойно, только дергающийся уголок губы выдавал напряжение.

– Нет, конечно нет. – Ульрих встал с кровати и тут же опустился на корточки перед подругой, сжимая её холодные руки своими. – Я никогда бы так не поступил с тобой. Ты всё, что у меня есть.

– Да, не поступил. Не исчез бы на три года, бросив меня. Попытался бы связаться, дать знак, что жив. Не дал бы бросить чёртову землю на чёртову крышку гроба!

Её голос угрожающе зазвенел, и Оливия испуганно умолкла.

– Я действительно не мог просто заявиться на базу спустя месяц и сообщить о своём чудесном воскрешении, за милю воняя как оборотень. – Лицо Оливии тронула нервная улыбка, и он сильнее сжал её дрожащие пальцы. – Что тебе сказали о моей смерти?

– Мне даже не дали подойти к твоему телу! Сказали, что это несчастный случай! Что ты упал со смотровой вышки, но я знала, что это полная лажа! – импульсивно тараторила она, глядя прямо на Ульриха.

– Ну, почти так всё и было, – задумчиво протянул он. – Иван нашёл меня за стеной, я не должен был выжить, приземлившись с такой высоты на камни, но тем не менее мне повезло. Волчья регенерация вступила в силу, и я смог восстановиться. Пришёл в себя лишь через сутки, когда Иван уже совершил подмену, решив, что таким образом меня никто не станет искать.

– А потом? Неужели ты не скучал по дому?

– По дому? Нет, – усмехнулся Улль, качая головой. А затем с нежностью посмотрел на Оливию. – Только по тебе, но рисковать не мог.

– Боялся, что пущу тебе пулю в лоб? – Она выдернула свои руки, наклонилась ближе и зловеще зашептала: – Правильно, именно так бы я и сделала!

Серые глаза заискрились от злости, всё сильнее напоминая небо перед грозой, но Ульрих знал, что за этой бравадой скрывается только боль.

– Нет, боялся, что могу навредить тебе, – покачал он головой, оставаясь серьёзным. – Ты даже представить себе не можешь, что делает человек во время первого обращения.