Танцы на быках

– Не могла бы ты вернуться?
– попросил сид, останавливаясь за прозрачной кисеей, отделявшей комнату от балкона. Его черный силуэт и пугал, и волновал Бранвен. Она заговорила шутливым тоном, чтобы не выказать волнения:

– Боишься идти дальше? Теперь буду знать, как избавиться от тебя, когда выпьешь слишком много.

Желая его подразнить, она села на балюстраду:

– Какой вид открывается отсюда! Жаль, нет луны. Наверное, розы чудно выглядят при лунном свете. Но и так неплохо. Они кажутся белыми, словно перламутр. Ты не находишь?

– Когда наступит моя ночь, - сказал он, - я тебя так отымею, что наутро ходить не сможешь.

От этих слов Бранвен чуть не слетела с перилец. Чтобы не упасть, она ухватилась за розовый куст и оцарапала ладонь, но даже не успела вскрикнуть, потому что Эфриэл сделал шаг и ухватил ее за юбку, стащив вниз.

– Лучше не испытывай судьбу, - посоветовал он, усаживая девушку на скамейку у стены.

Хоть Бранвен и не считала себя слишком сообразительной, но рассудила, что лучше не спрашивать, о каком испытании говорилась. Эфриэл сел у ее ног и заставил открыть ладонь.

– Совсем небольшая царапина, - сказал он.
– Айрмед советовала промывать царапины вином, но вина у нас нет...

– Я скажу, чтобы принесли, - Бранвен попыталась отнять руку, но Эфриэл не пустил.

– Обойдемся и без вина, - сказал он и лизнул ранку.

– Не надо тебе так делать, - тихо произнесла Бранвен.

Он посмотрел на нее снизу вверх:

– Мне не надо было встречать тебя.

Она не смогла сдержать лукавства и прошептала:

– Я настолько плоха?

Свеча и лампадка погасли одновременно, погрузив двоих в темноту. Теперь Эфриэл видел лицо Бранвен неясным белым пятном, зато сильнее ощутил ее близость. Благодаря короткой юбке стройные девичьи ноги были почти открыты, если не считать преграды в виде шелковых чулок. И он немедленно погладил тонкие лодыжки, скользнул ладонями выше, по округлым икрам, и уже возмечтал о коленях - белых и гладких, как мрамор, но не каменно-холодных, а теплых. Было бы так сладостно их сдавить и развести в стороны, чтобы открыть себе путь к настоящему наслаждению, превратив в реальность мечты последних месяцев.

Но мечты остались мечтами, потому что нежная леди тут же залепетала привычное «нет-нет-нет» и начала отбиваться, будто спасала собственную жизнь.

– Измучила, - выдохнул Эфриэл и уткнулся в ее колени, понимая, что ненавидит добродетельных женщин больше всего на свете. Он обнял Бранвен за талию и замер, пытаясь утишить страсть, усиленную вином. На девичьих коленях было хорошо и покойно, и от этого совсем расхотелось вставать. Мысли путались, и глаза закрывались сами собой, и все члены сковало блаженное оцепенение.

Четверть часа Бранвен боялась пошевелиться, стиснутая кольцом крепких мужских рук, и только потом осмелилась легонько встряхнуть Эфриэла и наклонилась, убирая волосы, упавшие на его лицо. Он спал. Дыхание было ровным, а стиснутая щека придавала ему совсем мальчишеский вид.

– Что же мне с тобой делать?
– Бранвен укоризненно покачала головой.

Она долго смотрела на спящего, и рука ее машинально поглаживала длинные жесткие волосы сида. Как же так получилось, что теперь она с волнением ожидает не первой ночи с мужем, а ночи совсем с другим мужчиной? Даже не с мужчиной - с призраком, который исчезнет, как только... Бранвен усилием воли отогнала греховные мысли. Он принадлежит другому миру, и она обязана отпустить его. Какое, однако, суровое слово - обязана. И почему обязанности никогда не совпадают с желаниями?

Тишина ночи нарушилась веселыми возгласами и треском фейерверков. Площадь находилась по ту сторону дома, и Бранвен не могла видеть ни ослепительных комет, ни огненных мух, взрывающихся в небе - только отблески на облаках. Эфриэл зашевелился, разбуженный шумом, и забормотал что-то, тычась ей в колени, как слепой котенок.

– Проклятое вино, - произнес он почти внятно, - пьется, будто вода, а валит с ног похлеще бешеного быка. Я долго спал?

– Совсем нет, полчаса или меньше. Как ты себя чувствуешь?

– Как распоследний дурак, - огрызнулся он, потирая голову и усаживаясь на скамью рядом с девушкой.

Места было ровно столько, чтобы сидеть, тесно прижавшись. Бранвен сочла это неприличным и поспешила подняться. Сид тут же развалился, заняв всю скамейку, вытянул ноги и прислонился затылком к стене.

– Не представляешь, какой кошмар мне приснился... Будто заявился мой папаша, и его серебряная рука громыхала, как сотня несмазанных колесниц.

– Ты звал во сне Айрмед, - сказала Бранвен.
– Кто она?

– Айрмед? Это женщина-мечта. Прекрасна, нежна и добра, как сама доброта.

– Добра? Наверное, она не отказала тебе, - уколола Бранвен. Ей показалось, что сид несколько смутился, чего за им обычно не водилось.

– Можно сказать и так, - признал он.
– Но я бы выразился по-другому: она проявила больше сердечности и понимания, чем некоторые.

– Да, именно так тебе и должно казаться.

– Язвишь, дитя?
– Эфриэл потер виски.
– Не самое подходящее время. Я сейчас не вспомню даже имен своих бабушек, поэтому вряд ли смогу достойно ответить.

– Принести воды?
– спросила она участливо.

– Если госпоже герцогине не трудно.

Бранвен вернулась в комнату, нашарила кремень и кресало и попыталась высечь искру, чтобы зажечь свечу, но так и не смогла. Зато Эфриэл заворчал, что она ходит долго, как за смертью.

– Тороплюсь со всех ног, милорд, - пропела Бранвен, наливая в высокий бокал воды из кувшина. Делать это приходилось наугад, и она благополучно перелила - налила воды вровень с краями. «С горкой», - как выразился Эфриэл. Он пил долго, почти осушив бокал до дна. Напоследок закашлялся и пролил остатки на грудь.

– Это все ты наколдовала, незадачливая ведьма?
– возмутился он, стряхивая ладонью воду.
– Не слишком приятно, знаешь ли.

– Просто ты слишком торопишься, - ответила Бранвен, доставая из потайного кармашка платок.
– Давай помогу.

Она легко коснулась его груди, осушая воду, потом промокнула ему губы и подбородок.

– Как чудесно у тебя получается, - сказал Эфриэл.
– Жаль, воды не осталось, я бы пролил и на...

– Я поняла, - оборвала его Бранвен, закрыв ему рот ладонью.
– Не надо продолжать.

Сид медленно поднялся, пытаясь разглядеть выражение ее лица.

– Теперь ты перестала меня бояться, - сказал он.
– Почему?

– Ты спал на моих коленях. Разве женщина станет бояться мужчины, чей сон она берегла?

– Не надо продолжать, - сказал Эфриэл и поцеловал ее.

На этот раз его поцелуй был осторожен, почти робок. «Совсем немного, - подумала Бранвен, опуская ресницы, - совсем чуть-чуть греха... Яркое пламя простит мне, если я только...» Но руки ее сами легли на его плечи, поглаживая гладкое, плотное - словно полированное дерево - тело.