Танцы на быках

– Добрый вечер, красавицы, - приветствовала их Бранвен.
– Адончия, возьми серьги, которые тебе понравились, это - подарок. Я была несправедлива, не хочу, чтобы ты дурно обо мне думала. И можешь идти, дорогая, сегодня я обойдусь без тебя. А вы, девушки, оставьте тарелки и тоже идите. Я сама разденусь.

Служанки переглянулись, подозревая подвох, но серьги лежали на столе, а госпожа опять обратилась к игровой доске, и казалась всецело поглощенной обдумыванием позиции, которую заняли фигуры на клетках.

– Вы так добры, пейнета, - промолвила Адончия, протягивая руку к подарку. Она вдела серьги в уши и посмотрелась в хозяйское зеркало.

– По-правде сказать, при вашем бледном личике и светлых волосах, голубые камешки были бы кстати, но мне они идут больше - тут и сказать нечего.

Оставив кушанья, служанки удалились, галдя на своем языке. Скорее всего, они обсуждали удивительные перемены, произошедшие с госпожой, а Бранвен едва не скрежетала зубами.

– Наверняка они решили, что лорд Освальд задал мне хорошую взбучку!
– негодовала она.
– Или что я задумала подольститься к ним!

– Какое тебе дело, что они там решат?
– спросил Эфриэл, передвигая коня.
– Ты когда-нибудь ловила рыбу?

– Нет. Но когда была маленькая, камердинер отца брал нас с Эмер на озеро, и я видела, как он ловил щук.

– Тогда ты поймешь, о чем я, - Эфриэл широко улыбнулся и почесал живот.
– Эти вот твои серьги... считай, что ты бросила наживку, а щука ее заглотила.

Подарок не остался незамеченным, и на следующее же утро лорд Освальд явился к карете перед самым отправлением каравана. Он дернул ручку, но дверца не поддалась, закрытая изнутри. Зато открылось смотровое окошечко, и оттуда раздался нежный голос герцогини:

– Что-то случилось, милорд?

– Доброе утро, миледи, - учтиво приветствовал жену лорд Освальд.
– Ничего не случилось. Но я увидел, что вы подарили служанке серьги, которые были преподнесены по случаю венчания...

– О, вам не стоит раздумывать над такими мелочами!
– раздалось из кареты, но сама герцогиня так и не выглянула.
– Меня мучила совесть, ведь я несправедливо обошлась с бедной девушкой. А раз и вы ее выделяете, я посчитала, что подобный подарок будет знаком признательности от нас обоих. Вы ведь не против, милорд? Но поторопитесь! Караван вот-вот отправится, не надо задерживать - кони начнут беспокоиться.

Окошко со стуком захлопнулось, и лорду Освальду ничего не осталось, как убраться.

– Он обидится и больше никогда не подойдет ко мне, - прошептала Бранвен, глядя вслед мужу через щелку между дверью и косяком.

– Глупая. Он же впервые пришел к тебе сегодня,- фыркнул Эфриэл.

– Да, чтобы выразить недовольство.

– Что же он его не выразил?

– Потому что ты сказал, чтобы я прогнала его, вот я и прогнала.

– Маленькая глупая гусыня!
– сид начал терять терпение.
– Ты себя слышишь? Разве имеют значение какие-то намерения, которые ты приписала своему мужу где-то там у себя в голове? Он пришел? Пришел. Все остальное - неважно.

Бранвен замолчала, обдумывая его слова.

– Пожалуй, ты прав, - сказала она неуверенно.
– Прости, я была резка. Что мне делать дальше?

– Замараться, а потом блистать.

– Замараться? Ты хочешь, чтобы я ходила грязная?
– она с содроганием посмотрела на непросыхающую дорожную грязь, и этим сильно рассмешила Эфриэла.

– Не бойся, я не заставлю тебя валяться в луже, как свинью с заднего двора, - поддразнил он.

Согласно плану сида, Бранвен должна была как можно реже показываться на глаза мужу и носить лишь самые простые платья, вовсе не заботясь о прическе и украшательстве. На опасения Бранвен, что граф станет презирать жену-замарашку, Эфриэл только возвел глаза к потолку, и девушке пришлось смириться. В конце концов, она сама попросила сида о помощи.

Две недели показались ей сплошной мукой. Лорд Освальд совсем позабыл про жену, полностью отдавшись охоте и забавам с Адончией. Девица оказалась на редкость криклива - по ночам ее вопли и стоны оглашали всю округу. Бранвен затыкала уши и пряталась под подушку, чтобы их не слышать. А поначалу она думала, что это кричит тупик. Наивная! Всем известно, что тупики не селятся в лесах!

По настоянию Эфриэла, Бранвен отказалась от услуг служанок почти полностью. Особенно это касалось Адончии - ее герцогиня отправляла прочь сразу же, как только девица касалась полога шатра.

– Не стоит утруждать себя, дорогая, - приветливо говорила Бранвен.
– Ты и так устаешь - ведь приходится трудиться и денно, и нощно, - тут она старательно подмигивала служанке - этому ее тоже обучил Эфриэл.
– Ужин принесут Чикита и Тония, а умыться я и сама смогу. Иди, милорд, наверное, уже заскучал!

Подобные речи давались ей с трудом, и вместо показного дружелюбия хотелось расцарапать сопернице лицо. Но Эфриэл сказал, что так надо, и она подчинилась. Теперь девушка почти не выходила из шатра во время привалов, а днем пряталась в карете. Они с Эфриэлом играли в шатрандж и болтали обо всем на свете, чувствуя себя жителями пустынного острова. Лорд Освальд три раза посылал грума, чтобы справиться о здоровье герцогини, но ответ всегда был одинаков: все хорошо, милорду не стоит беспокоиться.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - говорила Бранвен, вздыхая.

– Не беспокойся, - отвечал сид снисходительно.
– Просто слушай и запоминай на будущее. Надеюсь, что не проторчу возле тебя больше года.

– Больше года?! Нет, это невозможно, - торопливо сказала она.
– Это было бы слишком обременительно для меня.

– Это было бы обременительно для меня, - поправил ее Эфриэл.

Однажды он велел Бранвен взять зеркало и держать его перед собой.

– Это будет какое-то заклинание, которое сделает меня красивой?
– сгорая от любопытства, спросила девушка, разглядывая собственное отражение.

– Хватит с меня заклинаний. И с тебя тоже. Таким, как ты, они все равно без толку, - заявил сид и приказал: - Представь, что твой муж сидит слева, заговаривает с тобой, и ты должна посмотреть таким взглядом, чтобы у него сразу стало тесно в штанах.

– Фу, как грубо!
– возмутилась Бранвен.

– Хорошо, - поправился сид, - чтобы у него дрогнуло сердце. Так не грубо?

Бранвен глубоко вздохнула, а потом посмотрела в сторону, как и положено доброй жене - кротко, с покорством, вниманием и нежностью.

– Никуда не годится! Ты таращишь глаза, точно лягушка на болоте. От такого взгляда у него точно в штанах станет тесно, но с другой стороны.

– Как же я должна смотреть, о учитель?
– съязвила рассерженная Бранвен.

– Смотри полуприкрыв веки, чуть подрагивая ресницами, пошли взглядом осеннюю волну.

– Осеннюю волну?
– Бранвен смотрела в зеркало, отводя его то вправо, то влево.
– Ничего не понимаю. Какая волна? И почему - осенняя? Просто Адончия красивее меня и...