Танцы теней

— Я думала об этом и не раз. Но…

— Ты не видишь смысла, — подсказала Голубка.

— Да, — выдохнула я, прикрыв глаза.

Я старалась не помнить плохого, и старалась гнать дурные мысли прочь, сжигая губительное отчаяние в огне надежды. На то, что ничего не напрасно. Только моя бывшая покровительница права — я не могла достаточно чётко увидеть перед собой цель. Никогда не знала, чем завершится мой земной путь.

Ощутимое даже на физическом уровне прикосновение к своей щеке, заставило меня снова открыть глаза. Рядом уже никого не было, но до меня донёсся тихий голос:

— Попробуй просто верить.

В тот момент меня охватили противоречивые чувства. Я хотела верить. Ей и в принципе… но при этом ощущала сильное внутреннее смятение, которое едва сглаживало оставшееся после присутствия Голубки тепло.

Легко ли верить всё время, обитая где-то между разных миров и не принадлежа ни одному из них? Наверняка со стороны кажется, что именно так как раз должно быть проще и виднее. Но на деле… мне очень часто кажется, будто я бреду вслепую. И мой последний разговор с Локи только усилил это впечатление.

Сейчас мне особенно сильно хотелось увидеть его, но видимо, он до сих пор на меня злился, потому как даже его присутствия я не ощущала. И признаться честно, я сама не могла избавиться от чувства обиды которое испытывала по отношению к нему и не только… Ведь, что стоило ему сказать правду, а мне вовремя замолчать тогда?

Немного оглядевшись по сторонам, чтобы отвлечься от невесёлых воспоминаний, я пришла к выводу, что, скорее всего, нахожусь в VIP-палате. Здесь было всего две кровати, одна из которых к счастью пустовала, имелся холодильник и телевизор. Конечно, мне это всё было сейчас без надобности, но без посторонних как-то спокойнее. Разве что время тянется в разы медленнее, но видимо, это удел всех больниц. Появление врачей и медсестёр тоже не слишком разнообразило ближайшие часы моего бодрствования. Все, словно сговорившись, вели себя настолько сдержанно, что я не добилась ни одного ответа на свои вопросы о том, что со мной случилось.

Но стоило мне задремать, как вдруг дверь в мою палату открылась, и на пороге появился никто иной как Габриэль собственной персоной. Выглядел мужчина неважно, будто суток двое нормально не спал, но при этом даже попытался улыбнуться. Вышло тоже не очень, но я всё равно была рада видеть его.

— Здравствуйте, — поприветствовала я его и хотела привстать, но только сейчас обнаружила, что к правой руке тянется прозрачная трубка капельницы.

— Извините, что я с пустыми руками. Мне только сейчас сообщили о том, что вас можно навестить, — произнёс он. — Хотите, чтобы я сообщил вашим родственникам о том, что вы здесь?

— Нет, не нужно этого делать, — запротестовала я, несколько обескураженная его говорливостью.

Тем временем Габриэль пододвинул стоявший у окна стул ближе к кровати и сел.

— И всё же, если вам что-нибудь нужно, только скажите.

— Только две вещи, — сказала я, тут же завладев его пристальным вниманием. — Я хочу поскорее выбраться отсюда, а ещё мне нужна правда.

— Мне сказали, что вы пробудете здесь ещё дней десять, как минимум, — «обрадовал» меня он и поспешил добавить: — Врачи говорят, что вы ещё легко отделались.

— И вы не пострадали…

— Простите, я…

— Только не извиняйтесь, это был мой выбор.

— О чём вы говорите? Я просто не справился с управлением.

Я устало вздохнула и отвернулась. Похоже, он до сих пор не был настроен на откровенные разговоры. Мне же казалось, что сейчас не лучшее время для того, чтобы делать вид, будто произошедшая авария — результат обычного стечения обстоятельств, вроде гололёда и неполадок управления.

— Можете ничего не говорить. В общих чертах я знаю о том, что происходит, — проговорила я негромко, уверенная в том, что Габриэль ловит каждое моё слово. — Только прошу, не нужно делать вид как будто вы ничего не знаете. Со стороны это выглядит глупо.

На некоторое время повисла тишина, нарушаемая лишь приглушёнными звуками больничной суеты, доносящимися из коридора. Я по-прежнему не смотрела на Габриэля и думала, что сейчас он просто поднимется и выйдет. В лучшем случае скажет, что я не в том положении, чтобы добиваться правды…

— Знаю, — вдруг сказал он и коснулся моей руки, нервно вцепившейся в простыни.

Только тогда я вновь посмотрела на него, встретившись взглядом и чувствуя, как перехватывает дыхание.

Сейчас, когда он признал мою правоту, его карие глаза не просто потеплели, а отражали нечто запредельно-неземное и пронзительное, как острие всех взятых вместе непоколебимых истин. Так могут смотреть боги и духи, но не человек.

Он позволил мне прикоснуться к тому, что тщательно ото всех скрывал — к своей сути. И теперь я многое поняла…

Ему приходится настолько надёжно скрывать себя, что это ограничивает его сущность, делая уязвимей и лишая возможности быть чутким к изменениям в незримом для людей мире. О том, как это ломает с одной стороны и как с другой подчас становится невыносимо тяжело, я знаю не понаслышке.

Прочитав в моих глазах понимание, Габриэль тихо усмехнулся, разрушая этот миг бессловесного откровения и тем самым восстанавливая привычный ход времени.

Тут мне бы впору опомниться и устыдиться своей настырности, но я просто не успела этого сделать, неожиданно услышав странную просьбу своего начальника.

— Больше не обижайтесь на меня, — просто сказал он.

Не в силах скрыть удивление, я кивнула и тихо откликнулась:

— И вы на меня.

Секунду-другую мы ещё смотрели друг на друга, но потом, не выдержав, одновременно рассмеялись.

До чего же иной раз всё забавно складывается в этом мире. Мы слепо блуждаем в нём, полагаясь только лишь на свои чувства. Надеемся, стараемся верить… ждём ветра, что разгонит непроглядный туман и солнечных лучей, уничтожающих липкий влажный холод. И не всегда понимаем, что лучшее из возможного сейчас — это встреча такого же как и ты путника.

***

Я не только выжила в аварии, но действительно относительно легко отделалась и последние дни перед выпиской уже изнывала от желания выйти отсюда, смыть с себя запах лекарств и одеться во что-то домашнее, что не будет напоминать мне о больнице. А ещё я решила, что не буду долго отсиживаться дома, вернувшись на работу как можно скорее.

Но едва оказавшись дома, я поняла, что на самом деле всё обстоит не так радужно, как мне представлялось. Меня ждала уборка, неоплаченные накануне счета и походы по магазинам. Да и Габриэль воспротивился моему скорому возвращению, очевидно посчитав, что мне необходимо время, чтобы окончательно придти в себя.

Вздыхать и сетовать на судьбу, я не стала, сразу принявшись разбирать все накопившиеся дела. Почему бы и нет, когда это, вдобавок ко всему, поможет мне отвлечься и не прислушиваться к тишине квартиры.

Возвращение моё выдалось на погожие зимние дни и с морозно-синего неба ярко светило солнце, искрясь на выпавшем накануне снегу. Не боясь простудиться, я полной грудью вдыхала холодный воздух, жмурясь и подставляя лицо ветру. А последнего на старом мосту, через который я шла пешком, хватало вдоволь.