Танцы теней

И привычно остановившись посередине, я облокотилась на перила, глядя на укрытый дымкой горизонт, где исчезала узкая, так и не замёрзшая лента реки, казавшаяся сейчас чёрной.

Ощутив небольшую усталость с непривычки, я удостоверилась в том, что никого поблизости нет, и попыталась сотворить сферу жизни. Только едва вспыхнувший в руках бело-золотой шар вдруг погас.

На миг мне показалось, что он просто бесследно растворился в воздухе, но в груди вдруг знакомо обожгло. Затем жжение начало нарастать, пронизывая насквозь, и неожиданно утихло, оставляя после себя лишь ощущение спокойствия и тепла.

Понимая, что во мне произошли изменения, я прислушалась к своим ощущениям и тут краем глаза заметила проблеск ярко-голубого света справа. Расправив плечи, я яснее почувствовала тёплую тяжесть за спиной и, улыбнувшись, взмахнула пламенеющими крыльями…

Комментарий к К свету

Глава прошла на золотом, но в конце есть отсылка к “Сфере жизни”, которая ассоциируется у меня с чем-то таким: https://pp.vk.me/c626629/v626629380/12955/-PSEKyqFEac.jpg

Да, кстати, стих “О пламенеющих крыльях” (возможно, кто-то его помнит) как раз связан с этой главой https://ficbook.net/readfic/4273686

========== Черта ==========

И шепот холодит гортань

Послушай истину, поверь

Ведь ты не знаешь, кто сказал —

Ты Демон, ты Демон — Зверь

Джем — «Демон»

Возвращаться непросто. Особенно в тех случаях, когда возвращение подобно воскрешению…

Когда в твою жизнь врываются события, навсегда изменяющие привычный порядок вещей, разрывают на «до» и «после». Приходится делать над собой немалое усилие, чтобы жить как прежде. Или притворяться, для того, чтобы не вызывать недоумённые взгляды окружающих и не отвечать на их странные вопросы.

Ты изменилась?

В ответ лишь остаётся пожимать плечами. Я действительно не знаю, что отвечать в случаях, когда вопрос таит в себе претензию. Внешнее и наносное меняется всегда, как одежда, настроение или погодные условия.

Привыкли видеть хрупкую девочку в лёгком летнем платье? Смею напомнить очевидное — зимой ей было бы очень холодно.

Но есть вещи, которые остаются незыблемыми. Неприкосновенными. Та суть, что изменить не под силу никому. Искра может сиять ярче или почти угаснуть, но она не изменит своей природе.

Если бы все это понимали, то не возникало бы и неудобных вопросов. Только, к сожалению, всё обстоит далеко не так. И спорить бесполезно.

Ты стала злой.

Это вызывает кривоватую улыбку. Поверх моих одежд броня и крылья порой отливают стальным блеском, но это по-прежнему я. Только доказывать я этого никому не стану.

Кто же ты?

Всё то же бездушное чудовище, в зрачках которого отражается объект его внимания. Чьи отражения там будут сегодня? Тех, кто готов обманываться, не признавая истины. Рискующих однажды не увидеть своего отражения и затаить обиду, сказав о том, как я изменилась, какой злой стала. А ведь я не лгала.

Мне жаль…

Жаль того, что так мало желающих видеть суть и так много тех, кому дороги собственные отражения.

Поэтому так тяжело возвращаться. Использовать старые маски, грани, как я их называю, зачастую неприятно и возможно так же абсурдно, как если бы змее пытаться влезть обратно в сброшенную шкуру.

Есть обстоятельства, которые проводят черту между внешним и внутренним. Они не меняют. Напротив, помогают обрести себя. Я помню об этом. И потому, узнав о том, что на работу вернуться вот так сразу нельзя, некоторое время после выписки провела в полном одиночестве. Особенно сильно не хотелось заявляться к родственникам, которым по моей просьбе так и не сообщили о случившемся. Благо мне и без того было чем заняться…

Только на исходе затянувшегося больничного, в сердце поселилось тревожное чувство — я должна буду вернуться на работу, а ещё, однажды снова увижу Локи, который обещал присматривать за мной несмотря ни на что…

И того и другого мне очень хотелось, но теперь, когда первоначальный запал утих, я начинала страшиться, предстоящих встреч. Больше всего на свете, не хотелось услышать ненавистные мне слова о том, что я могла стать какой-то другой или поймать странный взгляд.

Но какими бы тревожными не были все эти ожидания и опасения, день моего возвращения всё же настал.

Я отправилась на работу пешком и оттого успела порядком промёрзнуть. Беспощадный ледяной ветер, настойчиво вырывал малейшие крупицы тепла, отчего быстро заледенела шея и руки. Но даже несмотря на это, добравшись до магазинчика Габриэля, я медлила, не спеша заходить и на некоторое время застыла у дверей, вцепившись в ручку.

Меня охватило жуткое волнение. Звук собственного сердцебиения оглушал, и немного кружилась голова.

И чего я, спрашивается, переживаю? Этот человек видел меня в больнице и навещал практически каждый день. Он может видеть суть…

Когда захочет…

Я облизала пересохшие губы и попыталась сглотнуть комок в горле, но закашлялась, тем самым выдав себя. Дверь распахнулась, а так как я продолжала одной рукой крепко держаться за ручку, меня сразу же затянуло в недра лавочки.

— Что же вы делаете? Так понравилось на больничном? — с усмешкой осведомился Габриэль, помогая мне раздеться.

Видимо, я действительно здорово промёрзла и оторопела от его решительных действий, потому что даже не сразу поняла, что он имеет в виду и переспросила:

— Почему?

— Вы почти десять минут стояли за дверью, — ещё сильнее ошарашил он меня, а затем взял мои руки в свои, чтобы растереть озябшие пальцы. — Ещё и без перчаток.

— Мне не холодно… было, — возразила я, поднимая взгляд и встречаясь с его тёмно-карими глазами, полными укора и чего-то ещё.

Понять характер остальных эмоций я не успела. Он просто выпустил мои руки и, на ходу сообщив о том, что скоро вернётся, покинул лавочку. Причём, Габриэль сам едва оделся и выбежал без шапки, в зимнем пальто нараспашку.

Я покачала головой, бессильно опуская руки, и глубоко вздохнула.

«Всё могло быть намного хуже», — подумала я, привычно располагаясь на своём рабочем месте и приводя в порядок причёску.

Тут вернулся Габриэль, который поставил передо мной одноразовый стакан с горячим кофе.

— Отогревайтесь.

— Благодарю за заботу, но не стоило, — проговорила я и смущённо улыбнулась, добавив: — Я бы и сама сходила потом.

— Мне было не трудно. К тому же вы — девушка, и многое сделали для меня, поэтому, давайте не заострять внимание на таких мелочах, — отозвался Габриэль.