Танцы теней

Его пальцы пробежали по моему лицу, очерчивая изгиб брови и касаясь скул, а затем и губ.

— Что ты делаешь? Прекрати! — выдохнула я, чувствуя, как странное оцепенение, завладевшее телом, немного отступает.

— Ты прошла Вратами сама и я не могу сделать ничего, что ты не пожелала бы сама.

Я сплю, всего лишь сплю…

Но сколько я не пыталась убедить себя в том, что это всего лишь сон, ничего не выходило. Вот его рука снова коснулась моих волос, и я будто инстинктивно поддалась вперёд, прикрывая глаза. Внутренний голос нашёптывал мне о том, что происходящее правильно, заглушая жалкие доводы здравого смысла.

Это только сон…

Его губы коснулись моих губ неожиданно нежно и желанно. Запах мёда и диких трав кружил голову, сводя с ума, а прикосновения были настолько осторожными и трепетными, словно он видел во мне божество, нежели человека.

Шёпот зеленоглазого чародея доносился откуда-то издалека, словно пробиваясь сквозь вязкую пелену тумана:

— Ты одна из нас. Останься здесь со мной. Забудь о прежнем мире, где никогда не обретёшь истинного счастья. Там ждут тебя только тревоги и страдания, боль, которую неустанно причиняют люди…

— Да, жить там тяжело. Больно… — вторила я, а с ресниц сорвалась первая слеза.

Сердце резануло острой болью, при одном лишь воспоминании о том, что там, среди людей я однажды встретила кого-то с глазами столь же зелёными и пленяющими. Но околдовали они меня не магией, а Пламенем, что билось в самой глубине. Это Пламя, оживляло во мне мою древнюю Память и давало надежду. И, я точно помню, что обладатель тех глаз никогда не просил меня оставить своей земной жизни, хотя мог и имел полное право.

Чародейский поцелуй оставил привкус горечи, проникшей в моё сознание словно яд, заставив закашляться и почувствовать, как неудержимо бегут по щекам слёзы.

— Не могу я остаться с тобой! — почти выкрикнула я, упираясь ослабевшей рукой в его грудь.

— Твой дух силён, но пойми, тебе всё равно не выбраться из холмов до рассвета, — тихо проговорил он, продолжая придерживать меня.

— Я попытаюсь, — бросила я и со всех ног побежала обратно. Налетев на дверь, я попыталась открыть, но она не поддалась. Пинать и колотить её руками в бессилии, было и вовсе бессмысленно.

Проснуться по-прежнему не получалось. Да и сама я не уверенна теперь в том, а сон ли это.

— Почему я не могу просто проснуться? — спросила я у зеленоглазого, который спокойно подошёл ко мне.

— Таковы законы. Пока ты не выйдешь из холма, проснуться не сможешь.

Он присел рядом и протянул руку.

— Поднимайся.

— Не трогай меня. Я никуда не пойду, — отрывисто произнесла я, отодвигаясь. — И больше не смей меня околдовывать!

— Хоть и живёшь ты среди людей, в тебе слишком много нашей магии и я при всём желании не смогу сделать что-то против твоей воли. Скорее, напротив, ибо кровь твоя сильнее моей. Вставай, я помогу тебе.

Я не поверила своим ушам. Поможет? Ведь только что он пытался соблазнить меня, околдовать, чтобы я осталась здесь навсегда.

— Не веришь мне? Правильно делаешь. Здесь никому верить нельзя. Мы все здесь прокляты и в глубине души завидуем смертным. Отчасти это проклятие лежит и на тебе, только у тебя ещё есть выбор.

Говорил он красиво и складно. Так, что хотелось верить и сразу протянуть руку. Но внутри я застыла от напряжения и снова ждала подлого удара.

— И ты больше не хочешь, чтобы я осталась? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Хочу. Но выбор только за тобой.

Пожалуй, это было жестом отчаяния, но я протянула ему руку. Он выпрямился, настойчиво притянув меня к себе, и прошептал:

— Доверься мне.

Я снова утонула в колдовских глазах и объятиях, но не успела никак среагировать, когда заслышала шорох одежд и чьи-то удаляющиеся шаги. За нами наблюдали?

Быль или небыль? Сказка или кошмар? Меня вдруг закружили, и вмиг я оказалась в большом шумном зале, среди танцующих пар, в тёмно-зелёном платье, вышитым золотыми узорами, а он лишь смеялся, глядя на мою растерянность, и продолжал держать меня за руки.

— Смотри же на меня дочь двух миров, не отводи взгляда, и слушай мой голос, — шептал он, сближаясь.

Смешалось всё в круговерти цветов, запахов и звуков. Но поддавшись чародейству, я не отводила взгляда, не слушала окликающих меня голосов. Для меня не существовало никого, кроме него.

Когда звуки музыки на время затихли, кто-то вложил в руку кубок, наполненный до краёв золотистым напитком, искрящимся в свете огней. Запах горького мёда и трав, напоминающий мне о чародейском поцелуе, туманил сознание, и трепыхалось в груди беспокойное сердце, но я сделала глоток. Один, другой…

Говорят, что нельзя вкушать пищу иного мира, если не хочешь остаться в нём навеки. Только я преступила этот закон. Что же ждёт меня теперь впереди и почему вдруг стало так легко и тихо?

А музыка будто вовсе оборвалась. Замерло всё в особой торжественной тишине, которую нарушил лишь только звук чьих-то уверенных шагов.

— Тебя слишком долго скрывали от нас, дочь моя. Но сегодня радостная ночь! Ты вернулась домой, в семью!

От этого голоса отчего-то становилось жутко. Страх сжимал меня в своих холодных объятиях и даже присутствие моего странного союзника не спасало. Мне казалось, когда-то давно он звал меня, этот голос… просил вернуться. Домой? Но принято считать, что дом это там где сердце. Тут же всё чуждо мне…

Не выдержав, я подняла взгляд и встретилась с глазами мужчины, что были цветом и глубиной словно океанские воды. Голова, украшенная золотым венцом, светлые с золотистыми отблесками волосы струились по его плечам, и черты лица, жёсткие, нечеловеческие. Значит, это был он? Тот, что приходил к моей матери под видом погибшего возлюбленного. А они были чем-то похожи даже… только у того человека не было таких глаз и волосы были просто светлые. Как она могла перепутать?

Что ж, во всяком случае, это могло бы объяснить, откуда у меня волосы отдают в рыжину и временами проступает в серых вроде бы глазах, странная зелень.

Меня неожиданно охватила слабость под его взором и закружилась голова, когда мужчина (не могла называть его отцом), приподнял меня за подбородок, разглядывая с неким отстранённым любопытством.

— Крестили, значит, — холодно усмехнулся он. — Наивные смертные. Однажды древняя кровь должна была пробудиться, и ты всё равно бы вернулась домой.

С этими словами он отпустил меня, снова теряя всякий интерес.

— Пойдём, — мой спутник придержал меня за руку и вывел из зала в тёмный после ярких огней коридор. — Теперь они уверенны, что ты не сможешь уйти.