Танец марионетки

Думая об этом, де Пейрак посмотрел на стоящую вдалеке Анжелику таким страстным взором, что та вздрогнула и оглянулась. Встретившись с ним глазами, она поспешно отвернулась, но он все-таки заметил, как она взволнованно задышала и как распахнулись её глаза в этот момент.

— Пожалуй, у меня есть все шансы покорить мою маленькую строптивую жену. — со счастливой улыбкой влюбленного юнца подумал граф. — Она на самом деле более ко мне расположена, чем старается это показать. Или… не показать своего расположения.

Бал продолжал идти своим чередом. Кто-то предавался веселью в зале, другие разбрелись по дорожкам сада, ища укромное место для беседы или уединения.

Анжелика со своими подругами шла по аллее, слушая их разговоры о сложении сонетов и изредка кивая в подтверждение или отрицание какого-нибудь утверждения, когда они услышали голоса и выкрики.

— Давай, Андижос, давай, шевелись быстрее!

— Ах, нет, он опять пропустил удар!

— Я ставлю на Андижоса!

— А я на Первую шпагу Лангедока.

Выкрики прерывались рукоплесканиями и смехом.

— Что там происходит? — с волнением вскрикнула Анжелика.

— Пойдемте, посмотрим. — отозвались её подруги. — Наверняка. что-нибудь интересное. Там шумно и весело.

Все вместе, разноцветной стайкой, они быстро пошли в направлении раздающихся голосов.

Оказалось, звуки доносятся от заднего входа во дворец. Уже подойдя почти вплотную к группе стоящих полукругом людей, закрывающих собой тех, из-за кого они здесь собрались, Анжелика услышала звон шпаг, затем вскрик: «Ах, это можно было и отразить!» и хлопки в ладоши. Пробравшись сквозь толпу, она увидела перед собой невероятную картину. В центре этого полукруга, в одних коротких штанах и белых рубахах с кружевными манжетами, без пурпуэнов****, стояли двое дворян со шпагами. Самое невероятное было то, что никого это не взволновало, наоборот, все веселились, как будто смотрели представление. Один из тех, кто стоял в полукруге лицом к ней был маркиз д’Андижос. Лица второго она не видела, он стоял к ней спиной. Затем она услышала голос своего мужа, но не могла понять, откуда он доносится:

— Ну что, Андижос, продолжим?

Оба подняли шпаги, отсалютовав друг другу, и снова скрестили их. Тогда только она поняла, что вторым был Жоффрей. Несколько мгновений сражение было настолько ожесточенным, как показалось Анжелике, что дважды эфесы шпаг скрежетали друг о друга и лица противников оказывались совсем близко. Она увидела, что длинное нескладное тело Жоффрея де Пейрака вдруг обрело гибкость жонглера. Всякий раз, когда казалось, что маркиз сейчас проткнет его шпагой, он ловко уворачивался. Этой ловкостью он с лихвой компенсировал неудобства, причиненные хромотой. Когда Андижос вынудил его отступить к лестнице и подняться на несколько ступеней, граф внезапно легко перескочил через перила, и маркиз едва успел повернуться, чтобы отразить удар. При этом Жоффрей постоянно ему что-нибудь говорил: «Двигайся быстрей», «Поворот», «Ниже, ниже», «Отклонись». Анжелика не могла собраться с мыслями. Почему они дерутся? Почему никто не переживает за результат боя, а наоборот, подбадривают и смеются. В течении поединка дуэлянты несколько раз останавливались и поднимали шпаги. По выкрикам она поняла, это значит, что кто-то получил укол. Но когда они двигались, она не видела ни капли крови на них. Анжелика так побледнела, что кто-то обратил на это внимание: «Мадам де Пейрак, вам плохо?». Она невидящим взглядом посмотрела на говорящего, но так его и не узнала.

Анжелика услышала громкий общий вздох: «Ах!» и еще чей-то возглас: «Я выиграл! Выиграл! Он его задел!».

Затем она услышала взволнованный и извиняющийся голос Андижоса:

— Прости, Пейрак, я не успел до конца отвести руку. Я сильно задел?

— Пустяк, Андижос, то, что ты меня смог задеть, говорит только о том, что во время поединка нельзя ни на что отвлекаться. А я это сделал.

— Ты — самоуверенный наглец. — засмеялся Андижос.

— Нет, я просто знал, что из той позиции ты бы меня ни за что не достал, если бы я не отвлекся. Но я доволен твоими выпадами, они более точны, чем раньше. И мне полезно лишний раз потренироваться. На сегодня все, друзья! — обратился граф де Пейрак к собравшимся. И толпа стала расходиться, переговариваясь и делясь впечатлением об увиденном.

Маркиз заметил стоящую в одиночестве Анжелику, которая прижав руки к груди так и осталась на месте. Граф де Пейрак, проследив его взгляд, тоже увидел жену. Он обратил внимание на её бледность и быстрым шагом подошел к ней.

— Мой ангел, что с вами? Вам плохо?

Анжелика с ужасом смотрела на его бок, на рубахе проступали капельки крови. Жоффрей понял, что её испугало. Он взял её руку, которая была ледяной, и нежно поцеловал её:

— Сердце мое, это всего-навсего царапина, ничего серьезного.

— Почему… вы дрались? — с трудом почти шёпотом, произнесла она, подняв взгляд на мужа.

— Мы не дрались. — возразил он. — Мы только отрабатывали некоторые удары. Вы могли это понять, потому как люди вокруг нас веселились. Разве они веселились бы, если бы мы дрались?

Анжелика и поняла, для них это была просто забава. Забава — драться, забава — получать удары, забава — веселиться, смотря как другие убивают друг друга.

Она с отвращением оглядела их обоих, развернулась и пошла вслед за остальными гостями.

— Мадам! Анжелика! — услышала она за собой голоса Андижоса и графа.

Она повернулась и посмотрела на них.

Де Пейрак, похожий на паяца, с умоляющей интонацией в голосе произнес:

— А кто перевяжет мои героические раны? Я могу истечь кровью, если вы не пожалеете меня.

Маркиз весело рассмеялся.

— Вы сами, мессир, сказали, что это всего лишь царапина. Не думаю, что вы умрете от нее. Но даже если бы вы на самом деле истекали кровью, я бы не стала вас перевязывать, я не выношу её вида, от крови мне становится плохо. Думаю, врача вы можете позвать сами или вам поможет маркиз. А может, маркизу тоже требуется помощь? — с презрением произнесла Анжелика.

С этими словами она пошла от них прочь. В залу к гостям она возвращаться уже не стала, а поднялась сразу к себе. Только в комнате она почувствовала что её всю трясет. Она вспомнила это отвратительное зрелище, свидетельницей которого стала. Она знает, что для мужчин война — это игра. Дуэли — решение споров и восстановление справедливости или защита чести. Она могла понять, что они упражняются и оттачивают свое мастерство. Но вот так, ради увеселения других, получая при этом раны… Анжелика бросилась на постель, уткнулась в подушку и заплакала.

Она видимо заснула, потому что с трудом поняла, чего от нее хотят, когда пришли служанки помочь графине переодеться ко сну. Марго увидела ее припухшие веки, бледное лицо и заволновалась:

— Мадам плохо себя чувствует?

— Пустое, Марго. Я отлично себя чувствую.

Служанка недоверчиво окинула взглядом Анжелику.

— Скажи Марго, моему мужу вызывали доктора, ему перевязали рану?

— Рану, мадам? Разве мессир граф был ранен? — с удивлением спросила служанка. — Я ничего не знаю. Мне кажется, он прекрасно себя чувствовал, когда удалялся к себе, проводив всех гостей.

— Хорошо, Марго, тогда вы свободны.

— Спокойной ночи, мадам. — с недоумением сказала служанка.

Анжелика сидела у зеркала, задумчиво расчесывая волосы:

— Значит это действительно была только царапина. Они развлекались! А я должна была волноваться, видя как они наносят удары друг другу. Я подумала, что это действительно дуэль! А за что мой муж мог вызвать Андижоса? — пожала плечами графиня. — Они друзья и искренне уважают друг друга. Ах, мужчины всегда найдут причину! Даже когда её нет. Я испугалась… Еще больше я испугалась, увидев кровь на его рубашке… А он еще при этом и шутил! Но как он двигался! Легко и грациозно. Как будто он и не хромает вовсе. Ни один мужчина не мог бы двигаться с такой легкостью и непринужденностью, будь он хромым. Он делал это так… изящно… Он был намного быстрее и гибче маркиза! С таким напором… Казалось, его ничто не может остановить. Если бы я так не испугалась… Я бы восхищалась его действиями и движениями. Он был так… красив… в эти моменты.