Танец марионетки

— Тебе было бы легче, если бы она сделала вид, что не видела Карменситу?

— Не знаю. Но ведь её приход унизил и Карменситу.

— Ты действительно видел униженную Карменситу? Кажется, её очень развлекла эта сцена. И даже обнадежила. Как она к тебе прильнула… Ты думаешь было правильней притворяться? Пройти мимо, а потом смотреть на тебя с презрением?

— Но ведь ничего не было!

— Вот именно, не было. Почему ты тогда злишься? И с презрением на тебя она не смотрела, это ты смотрел.

— Я злюсь потому, что ни одна дама не поставила бы своего мужа в такое положение! — скрипнул зубами де Пейрак.

— Но она твоя жена, а не одна из дам.

— Вот именно! Тем более она не должна меня унижать.

— А ты уверен, что она хотела тебя унизить?

— Не знаю! Я вообще ни в чем не уверен, когда общаюсь со своей женой! — чуть ли не кричал сам себе Жоффрей.

— Так может ты поэтому и злишься?

— Может быть. Оставь меня в покое, Сейчас начнется прием.

Граф был еще раздражен, когда начали съезжаться гости, но постарался успокоиться и вести себя непринужденно. И только через час заметил, что он так и не видел еще Анжелики. Он обошел всю залу, затем прилегающую галерею. Но её нигде не было. Уже не на шутку забеспокоившись, он поднялся в комнату жены. Но её не было и там. Марго сказала, что госпожа графиня приходила переодеваться. Она была очень бледна и неспокойна. Но объяснила, что у неё просто разболелась голова и ей надо немного отдохнуть. Больше она госпожи графини не видела, думала, что она с гостями. Де Пейрак приказал Марго собрать всех свободных слуг и отправить их на поиски Анжелики, только так, чтобы не беспокоить гостей. Через полчаса Марго ему доложила, тихо отозвав в сторону, что его жена пришла из сада и велела приготовить портшез.

— Она все это время была в саду, ходила по аллеям. Но ведь уже почти ночь. — с ужасом подумал Жоффрей. — С тех пор как она ушла от меня прошло почти два часа. А я злился, обдавал её презрением и старался унизить. Бедное моё дитя. Она тоже страдала от моей грубости. Почему я это себе позволил? Я никогда не бываю груб даже с ненавистными мне людьми. Граф де Пейрак велел Марго удвоить эскорт для Анжелики и послать с ней двух служанок. Темное время не совсем безопасно для загородных прогулок.

— Пожалуй, я последую совету Карменситы. — немного повеселев, подумал граф. — Спою своей маленькой неразумной и своевольной колдунье пару песен, поцелую в плечико… Если она мне позволит. — уже с грустью подумал Жоффрей. — Может, она простит мне мою грубость.

– ------------------------------

Примечание автора

Мне всегда казалось некоторое несоответствие между характером Анжелики, когда она была девочкой, в монастыре Пуату, после казни и тем, какой она представлялась в тулузский период. Жоффрей, будучи Рескатором, говорил, что она была в период их супружества бледной тенью, не слишком проявляющей характерных черт её сущности. И это так и есть. Но он не знал Анжелики в детстве и девичестве. А черты характера Анжелики уже после его казни вполне соответствуют тому, какой она была маленькой маркизой ангелов: отчаянная, дерзкая, по временам безрассудная, любознательная и желающая во всем разобраться. Из всего этого набора в Тулузе голон представила только любознательность и желание вникнуть в суть. Куда же делась её дерзость, отчаянность, безрассудство в Тулузе? Конечно монастырь её немного «причесал», придал необходимые для знатной дамы черты, но я сомневаюсь, что они смогли так кардинально исправить её характер. Так что Анжелика в моем исполнении вполне соответствует канону, если выбросить её тулузский период. Так мне кажется.

* Фабрицио Контарини — возможно это вымышленный персонаж, а возможно он был представителем знатного венецианского патрицианского рода Контарини. В сносках тома его нет.

Семья Контарини была одной из двенадцати благороднейших семей Венеции, среди её представителей значится восемь дожей Венецианской республики, четыре патриарха Венеции, 44 прокуратора Сан-Марко, а также другие известные личности.

** Рене Декарт (1596–1650 гг.) — французский математик, физик, философ, создатель аналитической геометрии и современной алгебраической символики, автор метода радикального сомнения в философии.

Глава 6

Ссора добропорядочных любовников

Анжелика долго сидела на балконе и смотрела на звездное небо. Она отпустила свой эскорт, отправила служанок спать. Ей хотелось побыть одной.

Она все еще переживала из-за происшествия с Карменситой. Ей казалось, что она не во всем разобралась. Почему она так поступила? Да, ей было неприятно видеть, как та, мокрая, находится у ног её мужа. Неприятно было слышать её умоляющий о любви голос. Может в этом все дело?

«Он очаровывает их своим голосом». И она убедилась, что это действительно так. Анжелика помнила, как завороженно стояла, наслаждаясь тембром, и ей хотелось слушать этот голос еще и еще. Этот голос, который она ощущала каждой клеточкой, заставил сердце биться, как колокол в груди.

— Он хочет, чтобы я тоже, как и эта женщина, умоляла его о любви! Но я не хочу этого! Не хочу! Он мне отвратителен.

Вдруг она вспомнила, как после ухода профессора совершенно свободно разговаривала с ним и смотрела ему в лицо. И его вид не возмущал её.

— И сегодня, когда я постучалась, я тоже спокойно смотрела на него. Я была возмущена, раздражена. Но не его видом, а той сценой, свидетелем которой я стала.

«О, я уверена, она будет великолепной ученицей! Как и меня, ты сумеешь убедить её, что она единственная из женщин…» — услышала она голос Карменситы.

— Пусть попробует меня убедить! Не думает же он, что я брошусь ему на шею!

Еще какое-то время Анжелика сидела, ни о чем уже не думая. Ей стало жаль, что она пропустила сегодняшний прием из-за своего же неблагоразумия и что она не услышит Золотой голос королевства.

И вдруг под окнами послышались звуки гитары. Она выглянула в сад, но в темноте тенистых рощ не смогла никого разглядеть.

— Наверное, Энрико пришел ко мне. Как мил этот юноша. Он решил меня развлечь…

Но вот невидимый музыкант начал петь. Его сильный низкий голос не был голосом пажа. Этот певец был непревзойденным мастером. Его голос обладал исключительной мощью. Анжелика не понимала всех слов, но одно слово звучало вновь и вновь: «Amore! Amore!»

Любовь!

Постепенно она поняла: «Это он, последний из трубадуров, Золотой голос королевства!» Никогда раньше она не слышала такого необыкновенного голоса. Порой ей говорили: «Ах! Если бы вы слышали Золотой голос королевства! Но он больше не поет. Когда же он снова будет петь?» А затем на нее бросали насмешливый взгляд, жалея, что она не слышала главную знаменитость их провинции.

— Это он! Это он! — твердила Анжелика. — Но почему он здесь? Неужели ради меня?

Она открыла дверь и, прижав руки к груди, чтобы сдержать биение сердца, выскользнула из зала, спустилась по белой мраморной лестнице и вышла в сад. Жизнь! Неужели она наконец начнется и для Анжелики де Сансе де Монтелу, графини де Пейрак? Потому что любовь это и есть жизнь!

Мужчина был в бархатной маске. Черный атласный платок на итальянский манер, завязанный на затылке, скрывал волосы. Привыкнув к темноте беседки, она увидела, что его слегка потрепанный костюм был любопытной смесью одежды слуги и комедианта.

— Вы чудесно поете, — произнесла Анжелика, видя, что трубадур не двигается. — Но я хотела бы знать, кто вас послал.

Мужчина говорил медленно, тихим голосом, словно опасался быть узнанным.

— Никто, мадам. Я прибыл в Тулузу сегодня вечером и сразу отправился в отель Веселой Науки, где собралось веселое и многочисленное общество. И где я намеревался петь свои песни. Но, узнав что вас там нет, я тотчас помчался вслед за вами. Ибо в Лангедоке слава о красоте графини де Пейрак столь велика, что я уже давно мечтаю увидеть вас.