Танец Опиума

Итачи встал. В нём закипало какое-то чувство, ранее ему незнакомое. Оно жгло изнутри. Как азотная кислота действовала на его рассудок. Брюнет, тяжело шагая, подошел вплотную к запуганной до чертиков Мей и грубо взял её лицо свободной рукой. У последней дыхание сперло. Она почувствовала смешанный запах алкоголя и мяты. Ей никак не удавалось спрятать свои глаза от пронзительного взгляда Учихи.

— Докладывай, — тихо прошептал Итачи и отпустил бедняжку. В руках его всё еще покоился бокал со спиртным.

— Ваш брат только-только прибыл домой. Саске-сама чувствует себя вполне хорошо. У врачей противопоказаний нет. — Голос Мей дрожал, норовя вот-вот сорваться на отчаянный писк.

— А Сакура? — Итачи поднес бокал к губам и махом допил остатки.

— Она… вместе с Саске-сама.

Пустой бокал полетел прямо в стену кабинета и с шумом разбился на тысячи осколков. Итачи, казалось, потерял контроль над собой. Не над эмоциями. Над телом. Брюнет резко повернулся к Мей, схватил её за горло и прижал к стене. Та громко выдохнула, пискнула и схватилась на крепкую руку своего начальника, пытаясь чуть-чуть сдвинуть её и дать кислороду возможность ворваться в легкие.

Учиха несколько долгих, как показалось девушке, секунд стоял, прижав её к стене, а затем рывком бросил девицу на кожаный диван. Волосы Мей растрепались и разбросались по всей поверхности мягкой мебели. Итачи снял с себя многострадальный пиджак и бросил его на пол, игнорируя истошные крики своего внутреннего перфециониста. Туда же следом полетела и его белая рубашка. Некоторые пуговицы с треском отлетели и с характерным звуком попадали на паркет.

Учиха одним движением сгреб испуганную Мей в охапку. Она сопротивлялась, что-то внушительно вторила, но Итачи уже было плевать. Его сил было достаточно, чтобы усмирить строптивую девчонку и безнаказанно надругаться над милым телом. Оказавшись возле стола, он грубо смахнул все вещи рукой и уложил на деревянную поверхность Мей. Та попыталась встать, убежать, вскрикнуть, но всё было бестолку в сравнении с игрой мышц Итачи.

Брюнет залез на стол, опьяненный бутылкой Jack Daniel’s, аккуратно оседлал Мей: так, чтобы ненароком не ломать ей косточки, но чтобы появилась возможность влёгкую расправиться с её одеждой и слабенькими ударами. Его грубые руки разорвали блузку. Звук рвущейся одежды проехался по его ушам неприятной мелодией. И где-то в душе заговорил тихий голос Сакуры, обещающий быть рядом. Не успели сомнения пролететь в его голове, как Мей под ним уже, видимо, передумала быть жертвой и сама уже своими маленькими ручками расправлялась с ремнем Учихи.

«— Я… — начал брюнет, сжимая хрупкие женские плечики, — … я всего лишь хотел сказать, что я буду рад, если ты…»

Итачи разрывал на Мей короткую юбку. Его руки терзали пышную грудь. Он оставлял на шее девицы красные пятнышки: одни были засосами, другие — укусами. Теруми уже расправилась с ремнем и брюками, которые лежали где-то возле стола. Её маленькие проворные руки стягивали с мужчины оставшуюся одежду, пока у того в голове звучал тихий шепот:

«— Стану твоей девушкой?»

Он томно выдохнул, почувствовав, как женские ручки принялись за дело. Одна его рука нашла свое место у хрупкой шеи, слегка сжимая её и заставляя девушку дышать чуть быстрее, а другая — от груди ползла к шелковому нижнему белью.

А голос всё преследовал его туманный рассудок:

«— Да…»

Теперь его очередь была ласкать её, пока та выгибалась в пояснице и тихо постанывала под ним. Ему нравились долгие прелюдии, но сейчас был не тот случай, чтобы развлекаться и получать от этого наслаждения. Итачи приподнял бедра девушки и быстро вошёл. Мей запрокинула голову и громко вскрикнула.

«— Стану».

Мей хваталась на его плечи и раздирала своими длинными ноготками в кровь его спину. Её крик эхом раздавался по всему этажу громадного здания, и те работники, которые еще не спали, оставшись в ночную смену, недоумевали. Их слипавшиеся от усталости глаза широко распахнулись. Зависть одолевала их несмелые желания.

А Итачи всё никак не мог угомониться, разбивая Мей о порог оргазма снова и снова. Она уже, бедная, не знала, куда себя деть. Голос её совсем охрип, ноги не слушались, тело превратилось в бессознательную субстанцию. Руки её уже не с такой силой цеплялись за края стола, а мышцы ныли.

«— Тебе пора спать», — отзывался тихий добрый шепот в голове Итачи…

========== Глава XI. ==========

Комментарий к Глава XI.

Сегодня День Рождения у самого родного мне человека :3

Поздравляю его и желаю всего самого наилучшего!

Приятного прочтения! ^-^ Оставляйте отзывы, критикуйте, высказывайтесь, оценивайте сильные и слабые стороны фф! Это очень важно для меня!

К девушке вприпрыжку подскочил парнишка лет десяти. В лохмотьях. Лицо с впалыми щеками и острыми скулами было измазано в грязи. Большие темно-серые глаза сверкали, как два фонарика. Харуно невольно сравнила его с сиротой казанской. Официантке стало жалко мальчишку, который был вынужден вот в таком внешнем виде бродить по улицам бедного городка.

— Там… к забегаловке… мужчина подъехал, — зароптал он своим тоненьким голоском. — Он просил позвать вас. Дал мне денег за это…

— Кто? — искренне удивилась розоволосая, присев перед мальчишкой на корточки.

Его глазенки округлились ни то от страха, ни от удивления. Он отвел взгляд, понурил голову и тяжело зашептал:

— Это нехороший человек. Его у нас в городе знает каждый.

Сакура тяжело вздохнула, наконец, догадавшись, о ком идет речь. Она потрепала мальчишку по голове, вытащила из переднего кармана фартука довольно крупную купюру и протянула её парнишке. Последний изумленно уставился на девушку, но от денег не отказался. Их ему и без того не хватало. Впрочем, не ему одному в этом паршивом городишке.

— Он не так плох, как кажется, — улыбнулась Сакура шире. — Саске добрый, хоть он этого и не показывает.

На этих словах Харуно поднялась и направилась к двери, предварительно взглянув через плечо на кассиршу и жестом попросив прикрыть её перед начальством. Пухлая девушка лениво зевнула и отвернулась. Кто знает, можно ли на неё положиться или нет… Сомнительная барышня.

— Это не Саске Учиха, а его старший брат, — крикнул мальчик вдогонку Сакуре, и та застыла на месте. Немногочисленные посетители с ужасом глянули на эту парочку и напряглись. И правда, имена Учих имели слишком большое влияние и до чертиков пугали народ.

«Итачи…» — пронеслось в голове Сакуры. Её грудь тревожно вздымалась, а ноги и вовсе перестали слушаться. Казалось, они онемели.

После того дня в больнице они больше не разговаривали. Старший Учиха пропал бесследно на целых три месяца, и даже его братец не знал, где его искать. Не сосчитать, сколько слез было пролито ночью, сколько пропущенных звонков и голосовых сообщений оставлено на телефоне Итачи. Всё бестолку…

Сакура тщетно пыталась поговорить с ним, объясниться и вымолить прощение за то, что сделала. Она прекрасно понимала, что её поступок граничил с безрассудством и мерзостью. Всё, что произошло между ними, казалось, растворилось в её согласии стать девушкой Саске Учиха. Наверное, Харуно в душе так и не поняла, что сделала, но больше всего на свете хотела искупить свою вину перед Итачи.