Танец Опиума

— Да бросьте, Итачи-доно, — смелее вступился рыжеволосый. — Я знаю, вы доверяете мне больше, чем кому-либо другому в собственном же окружении. И вы прекрасно знаете, что я ничего и никому не сболтну.

— Не в этом дело, — сухо ответил Итачи, пока Нагато открывал перед ним дверь кабинета из-за ограниченных возможностей в действиях по причине пьяной девицы на руках.

Итачи зашел внутрь и тут же услышал тихий говор в смежной с этой комнате. Два помещения были отделены друг от друга разве что только сплошной стеной и аркой. Потому из кабинета можно было услышать всё, о чем говорят в зале. Будет проблематично, если Харуно проснется не вовремя. Однако понадеясь на счастливый случай, Учиха утилизировал эти мысли, как мусор.

Брюнет аккуратно положил дурнушку на кожаный диван, в шкафу нашел плед и с заботой, понятной одному лишь ему, укрыл спящую девушку. Сакура что-то промычала во сне, затем зарылась носом в мягкий плед и засопела в две дырки безмятежным спокойным сном.

Нагато тактично удалился в зал заседаний, оставив мужчину наедине с Сакурой. Итачи еще недолго постоял возле дурнушки, размышляя об их серьезном разговоре, если его можно таковым назвать.

«Удивительная женщина», — только и подумал Учиха, прежде чем медленно поступью направился в зал заседаний.

Путь из одного зала в другой заняло жалкую минуту, но и это время не было потрачено зря. Учиха тщательно обдумал слова Нагато о том, что ему можно доверять некоторые секреты. Возможно, перспектива лучшего друга не была столь плохой, но мужчина отчего-то почувствовал некий дискомфорт. Скрытный образ жизни всё-таки сказался.

Прибыв на место, Итачи в который раз уже задался вопросом, почему это относительно небольшое помещение, где умещался от силы один лишь огромный стеклянный стол, стулья и пару комнатных растений, так гордо и официально назывался залом заседаний. Однако и эти мысли полетели в мусорную корзину. Учиха внимательно оглядел всех присутствующих: ровно двенадцать человек, включая себя любимого.

По правую сторону от его офисного кресла, занимавшее почетное место в начале стола, сидела Конан. Далее, за синевлаской сидели по очереди Пейн, Какузу, Сасори и Дейдара. Первое место по правой стороне занимал Нагато, а следом — братья Зетцу, Хидан и Кисаме. Другой конец стола занимал Саске, устало потирающий свою переносицу. Ему было сложновато концентрировать своё внимание на важных вопросах в силу своего нетрезвого состояния.

«Пускай привыкает, алкаш несчастный», — подумал Итачи, проходя мимо него. До своего кресла он дошёл в полной тишине, но, поравнявшись с ним, так и не решился присесть. Вместо этого он встал спиной к своему окружению и посмотрел через громадное окно, едва прикрытому жалюзи, на спящий городок.

— Я думаю, вы все уже в курсе, по какому вопросу мы здесь собрались. Саске?

— Да, в курсе, — послышался сдерживающийся ответ. — На счет войны с Сенжу.

— Итачи-доно, — внезапно объявился голос Конан, — позвольте мне кое-что разъяснить.

— Говори.

— Во времена правления вашего прадеда, а то было примерно семьдесят лет назад, между Учихами и Сенжу были просто грандиозные скандалы и стычки. Вспомнить даже Вторую Мировую войну, огонь которой те потрудились поддерживать. Однако ваш дед неимоверными усилиями смог тридцать три года назад подписать договор о перемирии, который обязывал каждую из сторон не лезть в дела другой стороны и вовсе не пересекаться. Четырнадцать лет спустя, во времена правления вашего отца, Фугаку Учихи, и нынешнего представителя семьи Учиха, произошел конфликт интересов между Учихами и Хьюго. Если быть предельно точными, то Хьюго убили двоих Учих: Обито Учиху, являвшимся братом вашего отца, и его жену — Рин Учиху. Всеми было доказано и официально объявлено, что то было покушение на жизнь наследника семьи Учиха, то бишь на вашу жизнь, Итачи-доно. Также было публично доказана связь Хьюго и Сенжу и их возможный заговор. Однако Фугаку-доно всё уладил и не пошел на открытый конфликт. Кроме того, Фукагу-доно никак не отреагировал на возникновение альянса Хьюго и Сенжу, проигнорировав еще и рождение ребенка, как заключение контракта между двумя сторонами. Спустя почти девятнадцать лет затишья со стороны Учих, вы, Итачи-доно, решаетесь вступить в опасную игру одновременно против двух семей, заключившие контракт посредствам рождения ребенка, то есть кровный контракт. А теперь непосредственно вопрос: какого хрена здесь творится?

Итачи молчал, уверенный, что будут и другие высказывания. Однако ж он не прогадал.

— Сенжу постоянно нарушают установленные договоренности тридцатитрехлетнего контракта. Даже не считая того, что они нарушили два самых важных правила, касающияся покушения на членов семьи и заключений контрактов, особенно кровных, с другими семьями нелегалов. На данный момент у нас есть все права, чтобы заявить о них Сенжу и начать, по крайней мере, переговоры, — вставил своё Нагато.

— И это всё девятнадцать лет спустя?! — недоумевала ни то воинственная, ни миролюбивая Конан.

— И каковы тогда вообще наши шансы выстоять против двух семей одновременно? — подал голос Какузу.

Синевласка махнула в его сторону рукой:

— Это здесь ни при чем! Все мы знаем, что победителями выйдут Учиха. Раз уж спрашиваешь о подобном, то задавай вопросы правильно. Они должны звучать примерно так: какой урон мы понесем? Но и это неважно в сравнение с тем, что мы снова нарываемся на войну! На чертову войну! Итачи-доно, ваш дед добивался этого мирного контракта колоссальное количество времени! И тут вы снова решаетесь на войну?! Вам что, недостаточно было уже имеющихся?!

— Конан, утихомирься, — низким скользящим тоном проговорил Пейн. — Этот мирный договор гроша не стоит, если одна из сторон его не выполняет. Учихи терпели все это время нарушения Сенжу, но это также подрывает наш авторитет. С каждой такой неудачей наше влияние во Втором Мире нелегалов становится капельку слабее.

— И лучшее решение — война! Отлично! Замечательно! Что может быть лучше, чем хорошая война, вместо скудного мира?!

— Завались ты уже, — огрызнулся Хидан, у которого уже в печенках сидел ор Конан. — Никто еще даже не заикнулся о доброй войне, как ты говоришь. Мы и собрались здесь, чтобы окончательно решить, что делать.

— Убийство Неджи Хьюго говорит красноречивее нас самих, — точно подметил Кисаме, буравя взглядом Хидана. — Когда мы отняли у него и у его пассии жизнь, мы фактически бросили на порог Сенжу записочку с приглашением на поле боя.

— Вот и именно! — снова возмутилась Конан. — Какого черта было вообще убивать эту гниль?! Или вы думаете, что…

Нагато вдруг ударил кулаком по столу, и девушка сразу же замолчала.

— Ты сомневаешься в том, что делает Итачи-доно? — почти прошипел он.

Конан с опаской глянула на Итачи, который за весь разговор ни разу не шевельнулся и не вставил ни единого словечка.

— Я не сомневаюсь, — уже мягче и осторожнее проговорила девушка. — Просто теперь… даже если мы захотим решить все мирным путем, у нас это не получится. Поезд уехал.

— Не уехал, — вдруг заговорил Саске, и все мигом посмотрели на младшего брата Итачи. Он был на подобных собраниях впервые, и потому его голос был чем-то удивительным: ни то наглость, ни то храбрость. Старший Учиха даже слегка улыбнулся в тайне от всех, но так и не удосужился повернуться. — Дело в том, что Сенжу побаиваются Учих, так как взвешивать, подсчитывать и анализировать у них мозгов хватает. Они ясно понимают, что против нас не выстоят. Возможно, они будут крысить. За спиной проворачивать кое-какие аферы. Портить нам кровь, одним словом. Возможно, будут готовиться к войне, подключая к делу и другие семьи. Но всё это будет происходить за нашими спинами…

— К чему ты клонишь? — с интересом проворковал Кисаме, приятно удивившись ходу мыслей юного Учихи.

— К тому, что мы видим.

— А что мы видим? — не поняла Конан.

— Ничего, — Саске хитро улыбнулся. — Абсолютно.

— Я не могу уловить ход твоих мыслей, — хмыкнул Сасори.

— Он имеет в виду, что Сенжу ничего не делают уже более полугода, — пояснил Пейн. — Они в курсе обо всем: об убийстве, о наших раздумьях над войной. Но… в ответ — ничего.

Дейдара оживился: