Танец под золотой вуалью

Сольджун! Я едва не ахнула вслух, упершись в него глазами. В его опасные и коварные глаза. Я даже отступила на шаг, едва не запутавшись в одной из отброшенных тканей. Быстро собравшись, я переборола страх, но выдала себя перед ним тем, что от испуга отвела взор моментально. Его лукавые глаза с чертовщиной лишь успели скользнуть по моим, и тут же потеряли их. Я отвернулась. Чутьё мне подсказало, что он зашевелился на стуле, подумал, что это как-то странно. Ведь он сидел на одном из тех мест, для которых я обычно танцевала. Но я не могу смотреть на него… не могу, потому что боюсь. Он здесь, а, значит, и попытки украсть Саломею тоже имеются. Не просто так же он пришел? Выступление подходило к концу и я, что есть силы, стараясь не торопиться, повернулась к залу спиной и пошла прочь, зная, что сейчас должен погаснуть свет, опустится занавес и всё кончится. В последний раз. Навсегда. Но тишина и напряжение, возросшее до предела в каждом мужчине, сидящем в ресторане, так давили на мои плечи, что я словно уносила на них крышу этого здания, а то и что-то большее – тягости грехов всего бренного мира? Что будет? Что произойдет? Я рухну в пропасть? В меня выстрелят? На меня накинут аркан? Почему я иду, и всё спокойно? Неужели всё обойдется? Неужели вся суета и все эти игры и слухи о похищении Саломеи – пустой звук?

Свет померк, и я погрузилась в полную черноту. Нужно спешить в гримерную, чтобы скорее разделаться с раздеванием и, сняв макияж, спешить домой. Но в этот момент, с тихим шорохом и шуршащим грубым звуком неровности, катящейся по полу, по деревянному настилу сцены что-то задребезжало, догоняя мои ноги и я, сдержав чуть не ставший позорным писк, отпрыгнула в сторону, когда моей босой ступни что-то коснулось. Отскочив до заднего занавеса, я затаилась, не зная, что это было? Переждав, когда передний занавес опустится – это я определила по звуку, - я приоткрыла дверь в закулисье и зажгла в узком коридоре-переходе свет, чтобы он упал на опустевшую сцену. Широкая желтая лента легла на полированные доски, и я увидела что-то скомканное и поблескивающее. Приказав себе не нервничать, я подкралась к предмету и, ожидая чего угодно, от взрывчатки до свернувшейся клубком змеи, с облегчением обнаружила нечто вроде горстки страз, к которым была прикреплена бумажка. Схватив это, я буквально убежала оттуда, всё ещё волнуясь, что кто-нибудь запрыгнет на сцену и ринется за Саломеей.

Закрыв дверь, я занырнула в комнату, где переодевалась, и, успокоенная ярким светом и затворенным замком, развернула лист, оказавшийся запиской. «Стань моей, и я брошу тебе под ноги весь мир. Если согласна – продолжай танцевать». Остолбенев над посланием, я посмотрела внимательнее на то, что лежало в моих руках под ним. Это была не горстка страз. Невозможно было не узнать то, что я тщательно изучала, вникая и расследуя; на моих ладонях грелось одно из самых дорогих похищенных ожерелий, и украдено оно было тем загадочным вором, который свел меня с ума. По-хорошему, это можно было даже назвать влюбленностью, потому что я часто не могла думать ни о ком, кроме него, ни о чем, кроме его поступка. А, как известно, безумие и любовь – для медицины диагнозы равные.

Не торопясь уже сорвать с себя остатки маскарадного костюма, я бросилась на выход, желая позвать Сэй, но у меня зазвонил мобильный. Это была Айли.

– У тебя всё хорошо? Ты на месте и в порядке? – наспех поинтересовалась она.

– Да, меня никто не спер, можете идти с Рэй домой, только… вспомните хорошенько всё, что видели в зале! Особенно в тот момент, когда потушили свет.

– Когда потушили свет, не было видно даже собственного носа, - хохотнула сестра. – А незадолго перед выступлением Рэй попрепиралась с Чон Дэхеном! Он пристал к ней, зачем коп пришел в такое заведение, и поставил нас в немного неловкую ситуацию, рассуждая о том, что тут делают женщины? А ты почему взволнованная, что такое?

– Да кое-что всё-таки приключилось. Пожалуйста, поглядите там внимательнее на всех, особенно на мужчин из первого ряда, ладно? – она пообещала исполнить мои просьбы и я всё же высунулась в коридор, прокричав: - Сэй! Сэй?!

Спустя несколько секунд подруга появилась. Осторожно ступая на шпильках, она с удивлением приближалась, не понимая, что заставило меня остаться здесь так надолго, ведь обычно я тут же, как только залезу в свою одежду, бегу к тайной двери возле подсобки в тупике, показанной мне ею же, отодвигаю там коробки, открываю люк и, по лестнице вниз, прямо, минут пять по кривым переулкам подвала, достигаю соседнего квартала, где выбираюсь неподалеку от дома.

– Что такое, Мэя?

– Позови сюда Санха! – предвосхищая её недоразумение, я всплеснула руками. – Да, опять! И сама приходи, тут сотворилось что-то необычное…

Ожидание на этот раз показалось тяжелее. Пока они шли, я разглядывала тонкое ювелирное украшение, вес которому предавали ноли в цене. Бриллианты, настоящие. Черт! Кто-то очень здорово оценил Саломею. Но кто? Ожерелье полетело по сцене после выключения света спустя считанные мгновения… это был кто-то из-за первых столиков. И я даже молниеносно сократила варианты до трех: Дэхен, Сонмин, Сольджун. Да что там думать – это Сольджун! Кто ещё мог быть вором? Я давно заподозрила его, ещё даже не зная. Но как же доказать, что это кинул он? Проклятье! Надо добыть ордер на обыск его квартиры, но как?

– Что-то Ваше Высочество раскапризничались, - вальяжной походкой вошел Санха, но убрал улыбку с лица, когда увидел мою угрюмость. За ним шла Сэй. – Что такое? Я не смотрел на тебя, как ты и просила.

– Кто швырнул это на сцену? – поднялась я, поднимая и руку с ожерельем.

– Что это? – приподнял одну бровь парень.

– Одна из пропаж, которую кто-то стыбрил из ювелирного. Стоит сотню тысяч долларов.

– Ого! – присвистнув, Санха с большим уважением покосился на мою ношу. Я испепеляла его взглядом. – И откуда она здесь? Что значит «швырнул на сцену»?

– То и значит! Когда погас свет, через секунд двадцать-тридцать, за мной под занавес скользнула вот эта штучка. И ты должен мне сказать, кто это сделал?

– Да как же я это могу знать, когда ты велела мне отвернуться? – скрестил руки на груди Санха и украсился кривой усмешкой. – Госпожа Саломея, определитесь, что мне нужно делать?

– Тебе следует знать, кто из ваших постояльцев вор, обчистивший хорошенько кучу богатых мест Сеула!

– Слушай, Мэя, даже если бы я смотрел, когда погасили свет – там выколи глаз. Всё устроено по твоему заказу, так что получай, за что боролась. Выяснить, кто кинул ожерелье невозможно. – Санха глазами попросил поддержки у Сэй. Та кивнула. – Что касается постояльцев, то я тебе это без следствия скажу: тут каждый второй жулик.

– Вот как? А ты пытался мне доказать, что вы тут порядочные люди, с порядочным клубом!

– Я? – издевательски ткнул он себе пальцем в грудь. – Никогда такого не говорил.

– Какой же ты!.. – прищурившись, я подошла к нему ближе. – А, может, это ты сам сделал?

– Ну, разумеется. – ярко и отвлекая меня от серьёзных мыслей, заулыбался Санха. Его улыбка уводила меня куда-то к шелковым простыням, кожаным диванам, опускающемуся на пол нижнему белью и сигаретному дыму после секса.

– А что? Ты стоял ближе всех, кажется, хоть и спиной. Кто докажет, что ты не грабитель?

– Мэя, ты что? – вступилась Сэй. – Санха самый надежный и заслуживающий доверия человек!

Я, едва не рыча от бессильной злобы, выдохнула, плюхнувшись на стул. Только сейчас я поняла, что не говорю им ничего о записке. Она прикипела ко мне, спрятанная за пазуху, тут же стала слишком личной, слишком… похожей на мираж, который я боялась растворить в поднявшемся переполохе. То обещание всего мира к моим ногам… всё это так напоминало несбыточную мечту о принце, который всё же перевернет мою жизнь с ног на голову и пробудит во мне любовь. Но я не Саломея, а Мэя, полицейский, который должен найти и сдать негодяя, устроившего мини-шоу для одного зрителя. Я должна вычислить и арестовать грабителя, а не тешить самолюбие тем, что кто-то ради выдуманного мною образа совершает противозакония.

– А Джело? Я хочу поговорить с ним. – оживилась я. Мальчишка же тоже был там! Он мог заметить что-либо.

– Он ушел сразу же после окончания. – пожал плечами Санха.

– Куда? В гостиницу? – указала я вверх пальцем, но получила отрицательный ответ.

– Нет, но я не знаю, куда.

– Он ушел один? – опомнилась я, подумав о Сольджуне. – Или с тем, о ком ты знаешь, Санха, что он тоже может быть причастен и, скорее всего, он это всё и сделал.