Тараканьи бега

– А кроме того, этот метод требует времени. Пока гонорары получишь, можно с голоду умереть.

Литераторы помолчали.

– Можно еще одолжить у кого-нибудь из знакомых собаку и с ней просить милостыню, изображая слепого. Причем надрессировать псину таким образом, чтобы она кусала за задницу всех, кто не будет ничего подавать... Воспитывать таким образом в людях милосердие.

– Собаку тоже надо кормить. Пока мы ей на мясо заработаем, она сожрет нас самих!

– Слушай, у нас столько друзей и приятелей, они все так нас любят, что совершенно спокойно могут прокормить двух литераторов. Как ты на это смотришь, Дамкин?

– В принципе, конечно, можно некоторое время покормиться у наших друзей и знакомых, только им это вскоре надоест. Ты же знаешь, какие они все эгоисты!

– Ничего страшного. Как только им надоест, мы еще что-нибудь придумаем... Одному из нас можно условно умереть, а другой будет ходить и собирать деньги на похороны. А потом устроить воскрешение из мертвых, как у Иисуса Христа.

– Нет, это плагиат с Библии. Лучше всего собирать деньги на что-то благотворительное, как фонд Ленина. Например, создать фонд Дамкина и Стрекозова. Накопим кучу денег и купим телевизор.

– Фонд Дамкина и Стрекозова - это хорошо, - оценил Дамкин.
– Но это тоже плагиат с вышеупомянутого фонда Ленина! Да и какой дурак будет вносить в него деньги? Знаешь, наши друзья готовы пить с нами водку, читать и похваливать наши стихи и рассказы, хвастаться повсюду, что они лично знают Дамкина и Стрекозова, но кормить нас никто из них не согласится! Среди них нет филантропов.

– Эх!
– горестно вздохнул Стрекозов, осуждая черствых друзей.

– Лучше бы создать что-нибудь абстрактное. Чтобы мы к этому как бы не имели никакого отношения. Например, Общество Охраны Ёжиков. Солидное название и цель гуманная - сохранить в России ёжиков, пока красные их окончательно не занесли в Красную книгу. Для такой великой идеи деньги отдавать легко и приятно. Не нам же это надо, а всем любителям животных!

– Это точно. Охрана ёжиков - это ты хорошо, Дамкин, придумал! одобрил Стрекозов, который, как и Дамкин, очень любил этих добрых и колючих обитателей лесов.
– Эмблему общества Бронштейн нарисует!

– Рекламный плакат тоже можно поручить Бронштейну, типа "А ты записался в Общество Охраны Ёжиков?".

– А тех, кто не запишется в Общество или будет не вовремя платить взносы, мы будем обличать в стенгазете и даже в специальном литературном альманахе "Ёжик"! В "Билла Штоффа" можно вставить главу, где он спасет ёжиков.

– Главное, не только вступительные взносы собирать, но и добровольные пожертвования! О!
– вспомнил Стрекозов.
– Пионер Иванов мне на твой день рождения копилку подарил! В нее и будем собирать деньги!

– Отлично!
– порадовался Дамкин.
– Жалко, что копилка в виде свиньи, а не ёжика.

– Можно перекрасить под ёжика. Бронштейн это запросто сделает.

Глава следующая,

в которой литераторы отказываются от выгодной сделки

На деле превосходство в различных отдельных областях культуры достигается ценой деградации всей культуры данного общества в целом.

Э.Б.Тайлор "Первобытная культура"

Отпив большой глоток уже остывшего кофе, Дамкин увидел начинающего литератора Торчкова, к сожалению, их знакомого.

– Так я и знал, что вы будете в этой кофейне!
– обрадовался Торчков. Я вас как раз искал!

– Привет, как поживаешь?

– Сейчас расскажу, только возьму себе кофе.

Торчков поставил на стул дипломат и сходил за кофе.

– Вот тебе и деньги, - молвил Стрекозов.
– Продадим ему сейчас еще с десяток рассказов.

Вернулся Торчков с чашечкой кофе и булочкой.

– У, какая вкусная булочка!
– воскликул Дамкин и отломил половину.

– Я, в общем-то, хотел провернуть с вами одно дельце, - осторожно сказал Торчков.
– Я и в кофейне этой уже три раза был, а вас не было...

– Что за дело? Принес новый роман на рецензию?
– поинтересовался Стрекозов.

– Нет, какой там роман! Дел много, писать некогда! Я столько связей с редакторами наладил! Мне уже два члена Союза писателей рекомендации написали.

– Поздравляем, с тебя бутылка.

– Но это еще не скоро. Понимаете, связей много, а вот произведений у меня пока не хватает!

– Так может, тебе еще рассказиков подкинуть?

– Это само собой, - Торчков отпил, обжегся и отодвинул чашку.
– А сколько стоит ваш "Билл Штофф"?

– "Билл Штофф" не продается!
– твердо сказал Дамкин.

– Ты чего, Торчков, того?
– поинтересовался Стрекозов.
– Пол-Москвы знает, что его написали Дамкин и Стрекозов, тебе же лицо побьют!

– Так ваши фамилии тоже останутся. Будет у романа три автора: Дамкин, Стрекозов и Торчков. Я даже свою фамилию после ваших поставлю! А кроме того, вы мне продадите право на издание. У меня есть одно издательство, которое с удовольствием возьмется его печатать, если я его им предложу.

– Нас это не интересует, - Дамкин поморщился.

– "Билл Штофф" - это святое!
– подтвердил Стрекозов.

– Ну зачем он вам? Вы же сами его никогда не опубликуете! Стоит какому-нибудь издателю взглянуть на ваши с позволения сказать лица... А я его выведу в мир! Литература - дело моей жизни, - гордо сказал Торчков.

– Разговор окончен, - сказал Стрекозов.
– Рассказов мы тебе можем продать хоть пять килограммов, а наш роман останется нашим романом!

– Жаль, - вздохнул Торчков.
– Была бы выгодная сделка и для вас, и для меня.

– Что поделаешь!

– А сколько рассказов вы мне можете продать?

– Сколько тебе надо?

– Для начала штук двадцать.

– Двадцать рассказов!
– воскликнул Стрекозов.
– Да это только сотая часть того, что у нас есть!

– Но вы выберите самые интересные!

– Ну, разумеется!

– Эх, мне бы еще соавтора найти!
– вздохнул Торчков.
– Я бы с ним тоже много чего понаписал! И как только вы познакомились друг с другом? Вы и в детстве были знакомы?

– Ага. Играли в одной песочнице!
– Дамкин вытащил из пачки папиросу, взглянул на плакат "Не курить!" и убрал ее назад.

– Да нет, я серьезно!

– Если хочешь серьезно, могу рассказать, - Дамкин вальяжно развалился на стуле.
– Однажды познакомился я с симпатичной девушкой. Маша ее звали, как помнится. Она замужем была за таким ревнивым грузином. Пьем мы с ней чай с бубликами, говорим о роли личности в произведениях графа Льва Толстого. Вдруг звонок в дверь, я прячусь в шкаф. Сижу в шкафу, сочиняю стихи, вдруг снова звонок в дверь, и ко мне в шкаф лезет кто-то еще. Это был Стрекозов, так мы и познакомились...