Тарантул
Шрифт:
– Значит, так и сказать: "Лапоть, я тебя люблю, вот тебе новогодний подарок от Чеченца!.. Глянь, балда, на себя!.. На маленькую такую точечку, радость моя лапотная!.."
– Меньше экспрессии, дорогая.
– Чего меньше?
– Страсти, черт подери!..
– Поняла, страсть на потом... Для нас!
– Не в бровь, в глаз!
– Атас! Рабочий класс!.. Асса!
– Уррра!
По всему Ветрово на ветру качались фонари и гирлянды. Ресторан "Эcspress" тоже пылал праздничными огнями. Кадушки с туями были завалены серебряным дождиком. Рядом с ними дежурил
"Нива" без включенных габаритных сигналов крылась под тенью жилого дома, "пежо" находилось за квартал от места действия.
Чтобы отвлечь свою страстную даму сердца от дурных мыслей и поступков, я вел душещипательную беседу по мобильному телефончику.
– Как там дела, милая?
– Издеваешься, да? Сижу, как пи... да на необитаемом острове! Ни одной живой души. Ну и деревня здесь. Люди, ау!
– Потерпи минуточек несколько.
– За каждую минутку ответишь, милок. Сколько там до Нового?..
– Еще двадцать...
– Прекрасно!.. Я из тебя, ненаглядный сокол мой, все соки отсосу...
– Алисочка, приготовилась, - увидел, как подплывает к ресторану "кадиллак" господина Лаптева и два джипа "Чероки" с телохранителями.
– Есть, командир, - и прервала телефонную связь, как жизнь.
... Через крест оптического прицела вижу, как из лимузина выходит уверенный, презентабельный хозяин жизни, как подает руку даме, выбирающейся из салона в соболином манто, отливающимся фольгой, как к ним торопятся телохранители и кидаются любвеобильные фурии, как осыпают прибывших серебряным дождиком и конфетти; потом вижу: в руке доморощенного "барона" мобильный телефончик, а в области сердца - пляшущая алая точка смерти.
С Новым годом, с новым счастьем!
И когда растерянный взгляд врага скользнул вниз и зафиксировал точку смерти в области своего всесильного сердца торгаша, я, сдержав дыхание, как меня учили, старательно и плавно утопил спусковой крючок.
С Новым годом, с новым счастьем, дорогие россияне!
Новогодняя ночь была морозной и удивительно звездной. Такие ночи не часто случаются в нашем подлунном мире, и я искренне радовался, что нам всем, "дорогим россиянам", так повезло с погодой.
Моя быстрая тень скользила по мерцающим сугробам. Я торопился - хотел встретить Новый год под елочкой. Как зайчик.
Я кинул "Ниву", чтобы скоро услышать за спиной громовой и яростный взрыв. Кажется, Чеченец, остался там, в обреченной машине? Или успел уйти как и я. Трудно сказать..
– О, черт бы вас всех продрал!
– Алиса встретила меня с радостью. Леха, наконец-то, что там у вас, война?
– Нет, милая, - угнездился в теплом и мягком, как гамак, салоне авто.
– Это дождь. "... а вода все прибывала и прибывала. И дождь не кончался..."
– Что за абракадабра, Лешка?
– Прекрасные сказки детства.
– Какие сказки?
– возмутилась.
– Быль - до Нового всего ничего...
– Вперед!
– дал приказ.
– Куда?
– К Ваньке!
– Куда?!.
– заорала.
– Я тебя сейчас убью.
Я засмеялся, пытаясь объяснить, куда мы сейчас помчимся, как залетные. И был понят превратно:
– Ааа, это твой сын?
– Алиса, только не это, - захохотал я.
– Там мои старые друзья!
– Ой, смотри у меня!..
– Смотрю только на тебя!
И наш спортивный болид так стартовал из заснеженной улочки, что показалось, улетаем в ночной звездный прекрасный город, где никто никого не убивает.
Нет, остались на планете Земля, в государстве Россия, область Московская, городок Ветрово, успев за минуту к бою кремлевских курантов.
Бо-о-ом! Бо-о-ом! Бо-о-ом! И брызги шампанского! И крики, и объятия, и шальные поцелуи!
A полусонный Ванька с философской невозмутимостью смотрел на весь этот праздничный раскардаш и удивился лишь однажды, когда под елочкой запрыгал огромный, шумный, щекастый и длинноухий зайчик.
Заяц (человек в маске) скакал и делал вид, что он настоящий и живой.
Из праздников я больше всех любил Новый год. Теперь нет - он напоминает мне о предательстве, крови и смерти.
* * *
ОХОТА ЗА ПРИЗРАКАМИ
С луны, или почти с луны смотрел я
на скромную планету с философскими
и богословскими её доктринами,
политикой, искусством, порнографией,
различными науками, включая
оккультные. Там есть к тому же люди
и среди них я. И все довольно странно.
Чеченец вернулся поздним утром 1-го января Нового года.
Я плавал в штормовых волнах сновидений после бурной ночи любви, когда долгий и настойчивый звук телефона выбросил мое утомленное тело на брег пустынный. Первое ощущение, когда открыл глаза, было именно таким. Где я и что со мной?
Осмотревшись, вспомнил: за дачными окнами возрождался в полуобморочном состоянии новый день. И Новый год. На широкой кровати Людовика ХVI в пене простыней плавала нагая женщина. На столике чернел бутылочный буек, рядом с ним - апельсиновые шары.
Кажется, встреча Нового года удалась, поднимался к телефону. Прошлепал босиком по теплым дубовым доскам в гостиную. Окна были завешены бархатными шторами, и я увидел в сумрачном углу сидящего темного человека и узнал это был Чеченец.
Он вернулся. Он никуда и не уходил, он просто дал мне возможность встретить праздник детства.
Я взял трубку и, глядя в угол, понимал - мы с ним единое целое и уже не может друг без друга.
– Алексей!
– услышал усталый, убитый горем голос мамы.
– Ты на даче, слава Богу.
– Прости, я тебя не поздравил с Новым годом, с новым счастьем.
– Алеша, ты ничего не знаешь?
– А что такое?
И мама сообщила неприятную и печальную новость: её муж Лаптев (Павел Олегович) погиб перед самым праздником. Нелепая и дикая смерть. Она его предупреждала и просила не заниматься сомнительными занятиями. И вот какой ужасный результат.
– Да, - сказал я.
– Если надо, приеду.
– Зачем?
– вздохнула мама.
– Все равно три дня ничего не будет работать. Ему не помочь, а ты отдыхай. Ты с друзьями?