Тайна Дома трех вязов

Сегодня утром, когда мы устроили перерыв в беседе о литературе, я заметил, что он с беспокойством смотрит на свой банковский счет, и снова спросил, не могу ли я помочь ему с финансовой точки зрения. И, не обращая внимания на бурные протесты Александра, сходил за чековой книжкой и предложил ему 500 евро – более крупная сумма наверняка его оскорбила бы. Он просто положил чек в карман и раздраженно пробормотал: «Спасибо».

На этом история и закончилась бы, если б через несколько часов я не обнаружил чек в кухонном мусорном ведре, разорванный на миллион кусочков. Чтобы не смущать Александра, я сделал вид, будто ничего не произошло.

* * *

– Вы не боитесь, Александр?

Я задаю ему этот вопрос, когда мы заканчиваем обед.

Он смотрит на меня заинтригованно и явно забавляясь.

– Чего?

– Например, оказаться одному в большом доме с человеком, которого подозревают в убийстве… Вам не кажется странным, что мы ни разу об этом не говорили?

– Здесь не о чем говорить, месье.

Меня внезапно охватывают сомнения.

– Александр, вы последние месяцы, случайно, не в пустыне провели? Вы знаете о том, что произошло?

– Знаю.

– И вас это не беспокоит?

– Почему это должно меня беспокоить? Я ни на секунду не допускал мысли, что вы могли убить того человека.

– Почему же? Потому что вы восхищаетесь моими книгами? Селин был гением, но при этом отъявленным антисемитом, а маркиз де Сад – сексуальным преступником. Талант никого не делает святым.

– Я не считаю вас святым. Но за последние несколько дней я убедился в вашей доброте и щедрости. Вы и мухи не обидите. Да и потом, все знают, кто это сделал…

– Невероятно! И кто же, скажите, пожалуйста?

– Катрин Лафарг. Вы ведь знаете, что она провернула грандиозную аферу со своей компанией и ей светит тюрьма…

– Какое это имеет отношение к делу?

– Скорее всего, она уже давно была на грани. Знала, что ее махинации рано или поздно раскроют. Вот и сошла с ума, согласившись принять участие в ролевой игре… Честно говоря, наверняка признают, что она не способна отвечать за свои поступки.

– А вы, случайно, не женоненавистник, Александр?

– Вовсе нет! Я придерживаюсь фактов. И знаю, что вам не в чем себя упрекнуть. Вот почему я никогда не спрашивал вас о «Доме трех вязов». Не хотел, чтобы нашу работу омрачили споры, сопровождавшие выход этой книги. Меня интересует литература, а не лента новостей.

И смерть Ива де Монталабера его тоже не интересовала. Любой фанат ухватился бы за эту возможность и завалил меня вопросами. Александр еще больше вырос в моих глазах.

– Хочу заметить, что вы не спрашиваете меня еще об одном моем романе – «Обещание рая».

Его лицо скривилось, будто от сдерживаемого отвращения.

– Это ваш самый известный роман, и о нем уже много сказано. Многих писателей представляют авторами одной книги, и это недостойно. И, если честно, я не думаю, что это ваша лучшая работа.

– Вы в самом деле так думаете?

– Я, конечно, ценю этот роман, но он – другой. На мой взгляд, в те годы вы были в поиске. И еще не стали Фабрисом Арто.

Меня обуревают такие сильные чувства, что я не в состоянии выговорить ни слова. Кто, кроме Александра, может меня понять?

– Почему вы так на меня смотрите, месье? Я вас чем-то обидел?

– Вовсе нет, Александр. Просто вы напоминаете мне одного человека…

– Близкого друга?

– Полагаю, можно сказать и так. Когда-то у меня был ученик, ваш ровесник. Он был очень талантлив, и я им восхищался.

– В чем он был талантлив?

Я качаю головой, понимая, что и так уже слишком сильно разоткровенничался.

– Не будем об этом.

– Простите, я понимаю. Я не хотел.

– Ничего, дело во мне… Сам не знаю, почему я обо всем этом думаю.

Наливаю себе еще бокал. Меня накрывает меланхолия.

Александр притворяется, что ничего не замечает.

– В конце концов, – бормочу я, – мы – лишь то, что скрываем от других.

Глава 5 Вино убийцы

Какой сегодня день? Четверг? Пятница? Я не знаю, и в глубине души мне все равно. Не знаю, как долго я смогу удержать Александра в этом доме. Боже мой, я рассуждаю так, будто держу его у себя, хотя именно он приложил немало усилий, чтобы удостоиться чести попасть в логово великого писателя… Возможно, лучше было отослать его как можно дальше, чтобы избежать жестоких разочарований.

Но в конце концов он уедет, как только соберет материал для исследований. Увижу ли я его снова? Будущее в высшей степени неопределенно. Когда он вернется в Париж, к студенческой жизни, то вряд ли соизволит мне позвонить. В лучшем случае мое имя будет упомянуто в последних строках его диссертации, в благодарность. Я потеряю его, как когда-то потерял Фабьена…

Наши рабочие встречи сошли на нет. Мне не хватает смелости и одолевает усталость. Не говоря уже о выпивке, конечно. Я много сплю и поздно встаю. Теперь я только и делаю, что пью и жду. Жду того момента, когда мой гость скажет, что возвращается в столицу. «Вам следует обратиться к врачу, месье. Он поможет вам поправиться». Вот такую ерунду он лепечет. Настоящая няня… Но нет, я несправедлив к мальчику. Он в самом деле обо мне беспокоится. Иначе почему он до сих пор здесь?

Я дал Александру черновики своих романов. Конечно, не «Обещания рая» – но ведь это не мой роман, насколько я помню? Думал, это его обрадует. Он бурно поблагодарил меня, но я был слишком пьян, чтобы радоваться его счастью. В конце концов Александр понял, что переубеждать меня бессмысленно. Когда у меня не хватает сил подняться с кресла или дивана, он сам наливает мне выпить. Он довольно щедро наливает порции, чтобы не слышать неприятных замечаний с моей стороны. На самом деле время от времени я над ним подшучиваю, просто чтобы отомстить ему за будущий отъезд.

Но мы по-прежнему проводим много времени вместе. Я все чаще ему доверяю. Я рассказал ему о том, как попытался покончить с собой в двенадцать лет, и о своем неожиданном спасении, разумеется не упомянув, что хотел утопить своего спасителя. Он отметил, что этот эпизод описан в «Одиночестве». «Вы уверены?» – спросил я его. Он был абсолютно уверен. И даже нашел тот отрывок. Наступает момент, когда уже ни в чем нельзя быть уверенным, даже в своих воспоминаниях…

* * *

Сегодня у нас поздний ужин, и к столу подано совсем немного. Ни он, ни я не голодны. Когда становится холоднее, Александр разводит огонь в камине. Летом Юэн заготовил в сарае много дров. Александру приходится повозиться, но позже перед нами разгорается великолепное пламя. Я всегда любил дровяные камины. На них можно смотреть часами, как на море.