Тайна двух лагерей

– Хорошо, есть идеи, – кивнул Крячко.

– Ну, поделись, – как обычно, неожиданно и без всякого перехода спросил Орлов, – где это ты схлопотал по физиономии?

– Ну, началось, – шутливо нахмурился Крячко. – Уж и подраться нельзя. Ну вечером вчера на улице заступился за женщину, к которой пристали два типа. Разогнал пинками, но кто-то успел меня задеть. Руками-то все махали.

– Подраться можно, по физиономии получать нельзя, – усмехнулся Орлов. – С таким предосудительным лицом в верха фирмы не суйся. Сходи к косметологу, там тебе нарисуют любое приличное лицо. У тебя, Лев, есть что-то новое?

– Есть, – кивнул Гуров. – По агентурным данным, Батон и Череп в Москве.

– Череп – этот тот, который улики удалял и на тебя напал? – спросил Орлов. – Сиделец из саратовской 33-й?

– Я сейчас пока не хочу замыкаться на предположении связи этих уголовников и бывшего майора Шарова, хотя она косвенно напрашивается, – хмыкнул Гуров.

– Ну, Лев, мы все знаем, что косвенные предположения играют немаловажную роль, особенно если их много.

– Много, – согласился Гуров. – Я просто не люблю поспешных выводов. А косвенные улики таковы. Непрофессиональные действия киллера и его помощников, потому что я не хочу пока утверждать, что убийство в «Росинке» совершил именно Головнин по кличке Череп. Просто изначально все шло у них наперекосяк: кто-то засветился возле машины Беспалова, и тот наутро разбился из-за повреждения тормозного шланга. Отследили свидетеля, видевшего человека под машиной Беспалова, и инсценировали несчастный случай на производстве. Зачем-то написали дурацкую предупредительную записку девушке, которая, по их мнению, имела отношения с погибшим. Потом поняли, что убрали не того, и убили второго, уже в «Росинке». И снова повтор глупости с аналогичной запиской. Потом кому-то пришло в голову, что киллер, наблюдая за жертвой в «Росинке», слишком наследил. Этот кто-то, кто послал убрать следы, был явно умнее и опытнее этих уголовников, но и он совершил ошибку, плохо проинструктировал Головнина. Этот кто-то нас очень интересует, потому что он зарвался, он не профессионал в таких делах и действует по интуиции и его самомнение лезет наружу, ощущение безнаказанности из него прет. Вопрос: почему?

– Почему? – тут же спросил Орлов.

– Потому что он хочет выглядеть в глазах своего шефа полезным, даже незаменимым. Это его личная инициатива перед бизнесменом, на которого он работает. Он не берет у того больших денег, чтобы нанять хорошего киллера. Он решает все сам, показывая, что решить может все, любой вопрос. И решает дешево, постоянно «косячат» его люди, но бизнесмен, на которого он работает, этого еще не знает, он пока верит этому человеку. Шаров это или другой, мы пока точно сказать не можем, но картина мне видится такой.

– Значит, если верить твоим предположениям, – задумчиво проговорил Орлов и потер шею пониже затылка, – то Шаров пытается занять свое место под солнцем и обеспечить себе будущее в данной роли. И мы предполагаем, что он сначала работал в службе безопасности в Самаре, прежде чем перебраться в Москву.

– Точно, – согласился Крячко. – Он мог там наследить аналогичным образом.

– Я постараюсь побыстрее получить информацию из Самары по похожим делам. – Орлов посмотрел на наручные часы и чертыхнулся: – Все, ребята, мне пора на совещание в верхах. Договорились о планах? Самара за мной!

Лейтенант Безруков плохо умел скрывать свое настроение, а значит, и мысли. И когда Гуров приехал к нему в отдел, оперативник не сумел скрыть своей досады. Лев Иванович давно не трогал Тимофея, и тот, видимо, решил уже, что полковник и без него разберется в этом деле с лагерями и не придется ему самому заниматься этим безнадежным делом. Хвостов у него и у самого хватало по прошлым делам.

– Ну, чем порадуешь меня, сыщик? – спросил Гуров, усаживаясь на свободный стул возле стола оперативника. – Что нового по лагерям?

– Ну, нового, собственно, ничего, – немного растерялся лейтенант. – Вы же сами вроде стали этим заниматься.

– Не я стал этим заниматься, Тимофей, – поправил собеседника Гуров. – Меня поставили руководить этим делом, а тебя от работы по нему никто не освобождал. Мы вместе работаем, а не только я один. Так что давай, рассказывай, что нового ты узнал по персоналу. Это же было твоим последним заданием.

– Да нет, – начал оправдываться Безруков, – я не то имел в виду. Я хотел сказать, что…

– Что хотел, ты уже сказал, – остановил этот сумбур Гуров. – Давай, переходи к делу. Что показало изучение персонала лагерей?

– Я с разных сторон попытался изучить всех, кто работает там временно, и постоянный состав, который останется после начала смены. Прораб этот, Толвинский, семь шкур дерет с рабочих. В хорошем смысле, между прочим. Контроль у него дай боже! И дисциплина тоже. Понимает Толвинский, что может навсегда дорожку потерять к таким заказам. Там и намека нет на воровство материалов, какие-то посторонние делишки, вроде того, чтобы местному на даче крышу перекрыть из материалов с лагеря. Директор в «Стране чудес» трясется и все контролирует, не хочет нарваться на проблемы. В «Росинке» в таком же положении заместитель директора. Нового руководителя вместо Тихомирова не назначили еще. Я присматривался особенно к заведующим столовыми. Дело обычное, они всегда, как мне казалось, воруют.

– И что? – удивился Гуров.

– Знаете, не заметил. Может, там схемы посерьезнее какие-то. Но чтобы вывозили продукты или ночами продавал кто со склада, такого не заметил.

– Тимофей, – вздохнул Гуров, – ты книжек начитался, старых детективов. Сейчас борьба идет за это направление – питание детских учреждений, гранты люди выигрывают. За эти контракты держатся руками и ногами. Это не как раньше, пригласили какого-то шеф-повара из какой-то столовой лето поработать. Сейчас проколоться хоть раз фирме – и все, больше к тендеру не допустят. Но это так, небольшой ликбез. Еще что?

– Еще как раз про шеф-повара, – немного огорченно ответил Безруков, поняв, что ничего интересного не добыл, а от него этого ожидали.

– Какого? – терпеливо спросил сыщик.

– Шеф-повар, или завстоловой, в лагере «Страна чудес». Горбунов Александр Николаевич. Так вот, у него проблемы реально существуют. Проблемы с сыном.

Гуров с интересом посмотрел на молодого оперативника. Значит, зря он подозревал, что Безруков просто занимается отговорками, а сам ничего по этому вопросу не делал. Ничего конкретного, ничего такого, что можно было бы проверить. И тут такое заявление. Лейтенант, кажется, уловил изменение выражения глаз полковника и понял его правильно. Потому что щеки его чуть зарумянились от удовольствия. И он продолжил рассказывать, но уже более солидным, деловым тоном, почувствовал себя почти равным.

– Короче, Лев Иванович, есть у этого Горбунова сын Дмитрий. Оболтусу девятнадцать лет, и он толком нигде не работает и не учится. Я почему говорю, что он толком нигде не работает, потому что отец его пробовал устраивать то в одно место, то в другое, и нигде Дмитрий не держится. Попросту не хочет работать. И есть у него одно пристрастие – «игрун» он. И игровые автоматы, подпольные, конечно, и карточные игры. Долг у него, я так понял, уже немаленький. За такие долги, как говорится у блатных, «на перо ставят». По отцу видно, он нервный стал, злой, кидается на всех. А еще полтора года назад Горбунов сына еле успел от наркоманов спасти. Вытащил из этой среды, пока тот окончательно не пристрастился. Вот такая есть заметная история, которую сам Горбунов, конечно, тщательно скрывает, но кое-кто знает об этом. Вот и просочилась ко мне информация.

– Молодец, Тимофей, – искренне похвалил Гуров. – Это стоящая информация. Это мотив. Хорошая зацепочка.

Через два часа Гуров уже шел в дальней части парка. Здесь недавно восстановили тротуарную плитку на основной дорожке, расставили новые лавки. Не успели только закончить прокладку кабеля освещения и установить новые светильники. Черная влажная земля покрыта небольшими траншеями, торчат концы старого кабеля. Сгорбленный мужчина неопределенного возраста, заросший щетиной до самых глаз, брел от урны к урне, заглядывая внутрь. Грязные кроссовки со смятыми задниками шаркали по плитке, зеленая камуфляжная куртка топорщилась в районе карманов. Наверное, мужчина нашел бутылки с недопитым алкоголем.