Тайна мертвой планеты

Теперь голые мачомэны насмерть бились с одетыми вместо того, чтобы сопровождать Эликс в поисках невидимого владельца летающего сарая.

Надо было срочно выдумывать новый план. Но сперва стоило одеться.

Эликс завернула в одну из комнат, с широкой розовой кроватью, розовой мебелью, розовыми обоями в цветочек и плюшевыми игрушками. Распахнула шкаф и зарылась в ворох одежды. И тут же отпрянула назад. Все эти майки, юбки и штанишки только выглядели целыми и новыми, но рассыпались в пыль, стоило к ним прикоснуться.

Наконец, она выудила из ящика серую дерюжную хламиду, которая распалась только наполовину. Тихо выругалась, напяливая ее через голову. Краем глаза заметила метнувшуюся к ней тень, но не успела среагировать.

* * *

— Он назвал меня холопом, — угрюмо сказал Гнудь. — Я для него только слуга. Раб.

Тысячепал утешительно проурчал и погладил его щупальцем по сгорбленной спине.

— И это за все, что я для него сделал. Неблагодарный скот. Без меня бы он девку точно не поймал.

— Де-евку, — промычал тысячепал, разинув одну из пастей.

— Угу. Девку. Тоже хочешь с ней позабавиться? А не выйдет. Этот урод засунул ее в колбу и любуется, как ее пердолят пятеро дебилов. Куколд сраный.

— Пердолят сраный, — повторила пасть.

— Тихо! — шикнул Гнудь. — Идет кто-то.

Издалека донеслось шлепанье босых ног, скрипнула дверь.

Гнудь высунулся из глубокой ниши между кроватью и диваном.

Тысячепал свернулся в клубок и притворился пуфиком.

В комнату вошла голая девка, огляделась, что-то пробурчала и сунула нос в шкаф с одеждой.

Гнудь завис, наблюдая как она встает на цыпочки и тянется к верхней полке, а потом расставляет для устойчивости длинные ноги и наклоняется к нижней.

Он не сразу заметил, что пуфик ожил и подкрадывается к девке, отталкиваясь бахромой, как псевдоподами.

Девка едва успела натянуть на свои выдающиеся формы бесформенную хламиду. Пуфик бросился к ней как охотничья собака, выпростал щупальца и обвил ее с головы до ног.

Она завопила, дергаясь и пытаясь вырваться.

Гнудь подошел ближе.

— Заткнись. Невидимка обычно сюда не заглядывает. Но если будешь орать, обязательно заглянет. Тебе оно надо?

Девка замолкла хлопая глазами. Щупальца тысячепала обмотали ее целиком, так что наружу торчала только голова.

— Враг моего врага мой друг, — сказал Гнудь, — слышала такое выражение? Ясен пень, мы с тобой не друзья. Но у нас схожие цели. Ты хочешь отсюда выбраться. А мне нужен этот корабль. И ты мне в этом поможешь.

Рассказ 14. Доча и пустота

Старший брел по коридору, ничего перед собой не замечая. Наталкивался на стены, шкафы. Пинал путающиеся под ногами мешки с тряпьем. Откидывал с дороги велосипеды.

Всё внутри клокотало.

— Убью мразь, — бормотал он под нос. — Шкуру живьем сдеру. На мелкие куски порежу. Сожгу на медленном огне.

— Может она не причем? — пробурчал идущий следом Одиннадцатый.

Старший обернулся.

— Ты что, идиот? Так ничего и не понял? Эта толстожопая тварь — суккуб. Бедные парни стали ее бессловесными рабами, как только болты ей в дыры присунули. Да и я дебил. У самого голова тогда набекрень пошла от ее раздвинутых ляжек. Мог бы догадаться.

— Погоди. Всех суккубих сожгли еще десять лет назад вместе с их планетой.

— Значит не всех. Эту на расплод оставили. Иначе не объяснишь, почему от одного ее вида сразу стоит как оловянный. И в башке одно желание — загнать ей во все отверстия одновременно и драть пока сознание не потеряет. У меня лет тридцать такого не было.

У молодого Одиннадцатого оловянный стоял на любую более-менее фигуристую бабу. Так что аргумент Старшего был для него не аргумент. Нежная блондинка с лилейно-белой кожей, пухлой попкой и большими упругими грудями меньше всего походила на демониц, о которых рассказывали леденящие истории.

— Короче, — сказал Старший, — благодари бога, что тогда в баре ее не оприходовал. А то бы ходил сейчас с отформатированными мозгами.

Их осталось двое. Самый старый и самый молодой. Остальные лежали позади с переломанными позвоночниками, свернутыми шеями и обугленными ранами от лазерганов.

— Валить надо отсюда, — прошептал Одиннадцатый. — Вдвоем все равно не справимся. Ну их всех к черту. И шлюху тоже.

Старший резко остановился.

— Валить и оставить братанов не отомщенными? И даже без погребального костра? Нет, соплежуй. Они у меня все кровью умоются. И шлюха, и эти… А потом я такой костер устрою… Не отставай. Недалеко осталось.

Старший решительно зашагал по коридору. Одиннадцатый плелся следом, опустив нос. Метнувшийся им под ноги очередной робот-охранник получил заряд плазмы и рассыпался на обугленные головешки.

Наконец, Старший остановился перед массивной стальной дверью и сверился с планшетом, куда закачал схему сарая.

— Это должно быть здесь.

Дверь со скрежетом откатилась в сторону, показав тесное помещение, набитое аппаратурой.

— Ты прав, малой, — Старший шагнул внутрь. — Вдвоем с тобой мы точно не справимся. Ты плаксивое бесполезное ничтожество. А вот вдвоем с ним вполне можем попробовать.

— С кем? — сглотнул Одиннадцатый, уже догадываясь, что будет дальше.

Старший не ответил.

Это была комната дальней связи. И, судя по слою пыли, ею очень давно не пользовались.

Старший смахнул паутину с панели управления, быстро набрал команду. Угловатые приемные блоки ожили, замигали огоньками. Старший выудил из кармана чип-взломщик, опустил в слот.

— Может не надо? — робко спросил Одинадцатый.

— Заткнись, — коротко бросил Старший и выдвинул ящик с обесточенными дронами-наблюдателями. Выбрал из них один, похожий на мяч с торчащими назад четырьмя антеннами.

— Блин, Старший. Ты только хуже сделаешь.

Тот дернул плечом, продолжая лихорадочно стучать по клавиатуре.

Наконец дрон осветился, загудел и медленно поднялся в воздух.

Одиннадцатый вдруг понял, что означает фраза «душа ушла в пятки». Душа у него сейчас ушла не просто в пятки, а пробила пол и спряталась где-то в районе трюма.

Дрон медленно развернулся.

На его фронтальной панели горел, пылал и плавил вокруг себя воздух неистовый Золотой Глаз.

— Дайте догадаюсь, — пророкотал низкий жестяной голос. — Вы всё просрали и теперь решили потратить мое время.