Тайна мертвой планеты

Микроскопический дрон с возможностью сверхдальнего дистанционного управления был спрятан Первым Капитаном в трюме «Носорога» как раз на случай захвата. Теперь он пригодился.

Бывший помощник дяди Рудика, сутулый человечек с рыбьими глазами, сидел перед развернутом на стене экраном проектора и смотрел порнуху.

Жук облетел комнату, показав допотопную мебель. Интерьер был оформлен в стиле конца 20 века. На стенах висели цветастые плакаты с волосатыми рокерами и полуголыми певичками.

Один угол был обклеен фотографиями. Жук завис перед ними, медленно обводя камерой.

Первый Капитан присвистнул.

— Да тут целый иконостас!

На фотографиях была дочка профессора в разных ракурсах.

Эликс стоит. Эликс бежит. Эликс сидит. На скамейке в парке. За партой в школе. Эликс с подружками. Эликс с папашей. Эликс улыбается. Эликс хмурится.

— Он что, за ней следил? — недоуменно спросил Первый.

— Похоже на то, — нахмурился Второй. — Причем давно.

— Зачем?

— На нижний ряд фоток гляньте, — сказал Третий.

Там были вырезки из глянцевых журналов, где мясистых голых баб драли мускулистые мужики. Головы баб были заклеены аккуратно вырезанным лицом Эликс. Головы мужиков — рыбоглазой рожей сутулого.

— Мечтатель, — хмыкнул Первый.

— Слушайте, — сказал Третий. — А ведь он следил за ней довольно давно. Здесь есть фотографии, где ей лет двенадцать.

— Гребанный извращенец, — пробормотал Первый.

Одна из фотографий висела отдельно в самом низу. Второй тронул джойстик, и жук переместился к ней.

Второй Капитан гордился своей выдержкой, но тут даже он вздрогнул.

Это была его корабельная «комната отдыха». Весь передний план занимал пыточный лежак. Голая Эликс стояла на коленях, выгнув спину и широко раздвинув бедра, а над ее пышным задом нависал жилистый горбоносый мужик, в котором Второй с трудом узнал самого себя.

Фото увеличилось на весь экран.

— Это то, о чем я думаю? — после тягостного молчания спросил Третий.

Второй не ответил.

— Серьезный компромат, — сказал Первый. — Ты понимаешь, что будет, если эту картинку хоть кто-нибудь увидит? Откуда она у него?

— Оттуда же, откуда сейчас у нас. Послал микродрона. Три года назад у меня не было защиты от такой техники.

— Три года назад, — сказал Первый, — мы о ней вообще не знали. А этот лупоглазый знал. Тебе не кажется это странным?

Второй снова промолчал и повернул жука к сидящему перед экраном уроду.

Судя по лихорадочным движениям, мужским хрипам и женскому визгу, действие на экране приближалось к кульминации.

Сутулый человечек пробормотал:

— О да, детка, иди к папочке, — и запустил руку в штаны.

— Давай быстрее, — буркнул Первый. — А то меня стошнит.

Второй откашлялся и включил динамики.

* * *

Это была его любимая сцена.

Негр Матумба Лерой, узкоглазый Ковбой Бибоп и похожий на неандертальца двухметровый Овеч Кин драли жопастую блондинку Мандалину Эльфи во все дыры и делали это так стремительно и синхронно, что процесс напоминал что-то технологическое, вроде обработки детали на станке с программным управлением. Именно поэтому ролик долгое время считался подделкой, а участники — роботами.

— О да, детка, иди к папочке, — пробормотал Гнудь и сунул руку в штаны. — Раздвинь шире булки.

Мандалина Эльфи на экране послушно вцепилась ногтями в ягодицы. Гнудь смотрел эту сценку миллион раз и наизусть знал каждую секунду. Давным-давно сгнившая в земле порноактриса здесь больше всего напоминала проклятую толстожопую суку.

— Давай, Алиса, давай, маленькая шлюшка, — бурчал он, задыхаясь и представляя всё в мелочах и красках.

— Мда. Только и остается, что мастурбировать, — раздался вдруг механический голос.

Гнудь взвизгнул и подскочил с кресла.

— Кто здесь?!

— Интересно, — продолжил голос, — каково это, годами мечтать присунуть бабе. А потом сидеть вот так вот, зная, что она рядом. Голая, стоит раком и дает сразу пятерым тупым гандонам. Несправедливо.

— Ты кто такой?! — просипел Гнудь, затравленно озираясь.

— Неважно. Важно, кто твой напарник. До тебя дошло, что он ни в грош тебя не ставит? Ему плевать на твои желания. Что ему стоило отдать толстожопую тебе на пару часиков, а уж потом засунуть в стазис к шахтерам? Ничего.

— Ты не понимаешь!

— Тут и понимать нечего. Ты для него никчемный ряженый клоун. Чаще бесполезный. Балласт.

— Заткнись.

— Он тебя выпускает потрындеть, когда ему это надо. А потом снова сует в клетку. И ты послушно сидишь, дергая вялого на давно сдохших девок. Ты жалок.

— Заткнись!

— Да ради бога. Я мог бы тебе помочь. Сделать так, что она уже через час окажется в твоей койке. Но гляжу, тебе это не надо. Ты доволен своей ролью мелкого ничтожества. Так спокойнее. И ничего делать не придется. А толстожопую оставим настоящим мужикам. Прощай.

— Стой! Чего ты хочешь?

— Узнать, кто твой напарник. Как выглядит. Чего хочет.

— Он никак не выглядит. Просто голос. Также, как и ты. Голос, глаза и уши. Он видит и слышит всё, что происходит в доме. Твою болтовню он тоже наверняка услышал.

— Не бойся. Я экранировал твою комнату. Кроме храпа он ничего не слышит. Хочешь, через час твоей будет не только девка, но и весь корабль?

Гнудь сглотнул.

— Что надо делать?

Рассказ 13. Доча, рабы и союзники

Он не считал себя педофилом.

Мелкие спиногрызы, эти вечно хныкающие, сопливые и ссыкливые личинки, его раздражали. А подростки с их угловатыми, нескладными телами казались уродливыми. К тому же он их боялся еще со школы, где был вечным объектом для издевательств.

Тем сильнее удивила его собственная реакция на это веснушчатое существо со вздернутым носиком и пухлыми губками.

Впервые Гнудь увидел ее лет пять назад, когда девчонка с папашей завернули в гости к его начальнику. Пока взрослые вполголоса беседовали о своем, она бродила по операционному залу, разглядывала оборудование и показывала язык зеркальным отражателям.