Тайна раскроется в полночь

– Стало быть, вы не любите просить подачки, а потому решили сами зарабатывать себе на личные расходы, – резюмировала я. – Что ж, могу только порадоваться за вас: начинать взрослую жизнь лучше всего, ощущая себя хотя бы по минимуму самостоятельной. Хотя, предполагаю, ваша зарплата здесь оставляет желать лучшего.

Галина только лениво пожала плечиками все с той же кривоватой усмешкой на застывшем лице.

– Я работаю здесь только второй месяц. Начинала уборщицей, у меня ведь только среднее образование. И вот после всего-то одного месяца работы меня взяли библиотекарем, – она самодовольно кивнула самой себе. – Разумеется, это только начало. Встану на ноги, осмотрюсь… Кроме того, на будущий год я решила поступать в университет – на факультет журналистики.

Да уж, эта девица только успевала меня удивлять: то вдруг выясняется, что она (одна-единственная из всего дома!) решила самостоятельно зарабатывать себе на хлеб насущный, и тут же – новый шок: она мечтает стать журналисткой! Интересно, как это она будет писать статьи и общаться с людьми – это с ее-то извечной позой этакой миледи и молчаливым презрением!

Да и бог с ней. Тут я очень кстати вспомнила о главной причине своего визита в эту библиотеку и поспешила задать вопрос как бы между прочим, бросив взгляд на старенький, но все ж таки компьютер за столиком библиотекаря:

– Ах, кстати, хотела поинтересоваться: смотрю, тут у вас уже последнее слово техники – компьютеры появились. Стало быть, все пишущие машинки списали? Ни одной не осталось?

Я попыталась скроить такую физиономию: дескать, ах, какая досада, а я тут хотела свои стихи на старинной машинке отпечатать…

Именно после этого вопроса Галина впервые взглянула на меня без своей привычной усмешечки, а с искрой проснувшегося подлинного интереса к нашей беседе.

– С чего это вдруг вас так заинтересовали печатные машинки? – Даже голос ее зазвучал по-новому – с ноткой почти что любезности.

– Чисто из интереса. Вот вы, к примеру, любите постучать на вашей машинке?

Она тут же усмехнулась с видом победителя.

– «На вашей»! Не поймаете! Я вам не говорила, что у нас есть печатная машинка. Раз вас вдруг так они заинтересовали, значит, в вашем следствии по поводу самоубийств Ольги появились новые детали, пока что мне неизвестные. Но я уж постараюсь все прознать, не волнуйтесь.

– А я и не думаю волноваться по такому пустяку. Но и вы должны понимать: даже если лично вы немедленно не сообщите мне, имеется ли в этой библиотеке хотя бы одна печатная машинка, то я все равно об этом узнаю – к примеру, обращусь к директору.

Она кивнула, словно соглашаясь с моей логикой.

– Вы правы. Что ж, это действительно ни для кого здесь не тайна: печатная машинка есть, причем крутая, с нерусскими буквами. Говорят, ее подарил библиотеке какой-то старик из интеллигенции за пару дней до своей смерти.

– Могу я на нее взглянуть?

Она в очередной раз пожала плечиками, поднялась и – не пошла, а поплыла по коридорчику, в конце которого находилось небольшое помещение со стеллажами картотеки и уютным столом с чашками и чайником – очевидно, именно здесь работницы библиотеки отдыхали душой и телом за чашкой чая.

Печатная машинка стояла тут же, на отдельном столике с креслом перед ним. Рядом лежала пачка бумаги.

– Разрешите? – Не дожидаясь ответа на свою реплику, я уселась перед машинкой, вставила лист бумаги и отпечатала следующий текст:

«Ваши мысли должны лететь высоко, чтобы дать вам подняться.

Будда Гаутама».

Сказать по-честному, так эту фразу я прочла пару месяцев назад, в период моей полной свободы, когда я заходила чуть ли не каждый день на популярный в народе сайт «Одноклассники». Так вот, это изречение я обнаружила в статусе кого-то из своих знакомых. Как говорится, сказано просто, но мудро. Вот я и воспользовалась своей великолепной памятью, чтобы произвести впечатление на девицу.

Впрочем, изречение интересовало ее меньше всего: она всецело была сосредоточена на моих действиях и, казалось, пыталась отследить даже направление моего взгляда. Надеюсь, ей не удалось поймать меня на том, что я убедилась: буква «т» западала. Стало быть, изречение от имени Софьи Златогорской печатали именно здесь, и если это делала не сама Галина, то кто-то, кого она, безусловно, знала. Стало быть, теперь, сложив два и два, Галина самостоятельно и вперед меня поймет, кто виновник всех бед. Следовало предпринять кое-какие действия.

– Прекрасно, – я аккуратно сложила листок и сунула его себе в карман. – Мелочь, но всегда приятно убедиться в своей правоте.

– И в чем же конкретно вы убедились?

Да, девочка оказалась совсем неглупой, а потому бесполезно было говорить глупости в духе «Я убедилась, что мой любимый печатал свои письма ко мне именно здесь!» Потому я лишь улыбнулась.

– Неважно. Что ж, спасибо за сотрудничество, а мне пора.

Она молча проводила меня до выхода, и здесь я напоследок обернулась к ней:

– Кстати, а вы не в курсе, где бы я могла найти вашего кузена Гошу в это время?

Галина задумчиво смотрела на меня без тени пренебрежения, без своей привычной усмешки.

– Понятия не имею. За все время нашего знакомства мы с ним ни разу не обменялись даже приветствием.

– Понятно. А если не секрет, сколько времени вы знакомы?

Тут же девушка вновь стала изображать из себя супер-пупер-леди.

– Ну, мамочка нас с детства таскала на все семейные торжества Коопов, вовсю строила из себя родню. И все-таки Гоша в моей памяти не остался. Так что можно сказать, впервые я его толком рассмотрела только в апреле этого года, когда все мы поселились в этом дурном доме.

«Дурной дом»! Слышали бы вы, с какой интонацией это было произнесено.

– Извиняюсь, еще один вопрос. Лично вы никогда не слышали голоса и музыку в коридорах вашего «дурного дома»?

Она усмехнулась:

– Я же не тетя Оля, это ей все чудится-слышится.

– А вашей маме? У нее вроде тоже бывают слуховые галлюцинации.

Она, тут же нахмурившись, пару секунд молча рассматривала меня.

– Лично мне ничего не слышится.

Главным было не дать ей времени на обдумывание.

– А какой чай вы любите пить – каркаде, зеленый?

– Терпеть не могу чай. Я пью только кофе.

Я улыбнулась в ответ и поспешила раскланяться.

Глава 23

Итак, мой единственный визит в первую же по списку библиотеку аннулировал необходимость тащиться в следующие. Проба печатной машинки давала стопроцентную гарантию: записочку печатали именно здесь!

Второй, не менее важный, факт: напечатать ее мог любой из нечистого дома. Факт номер три, самый важный: можно быть абсолютно уверенным, что Галина знает, кто печатал на этой машинке и, стало быть, согласно версии официального следствия может быть повинен во всех попытках покушений.