Тайна старого пирата

Я вспомнила, как досадно заснула в его машине и почувствовала, как краска привычно заливает мне лицо.

– Замечательно! Как мне нравится, как ты краснеешь!

– Вы нарочно это сказали!

– Угадала. Тем не менее. Я готов закончить повесть о старом пирате. Вернее, то, что можно было о нем узнать из официальных источников.

В Санкт-Петербурге Пол Джонс прожил около трех лет. Екатерина не принимала его. Ей не хотелось раздражать англичан, живших в столице. Американский моряк разрабатывал различные военно-политические проекты, но никто не удостаивал его вниманием. Суворов, не знавший об этом, писал эпиграммы по поводу праздной жизни Джонса. В 1791 году контр-адмирал вынужденно покинул Россию и направился в Лондон. Но и там он оказался неугодным. Англичане не забыли его корсарства. Толпа ненавидела его.

Ему пришлось спешно переехать в Париж, где его еще помнили. Однако там прожил он недолго и в бедности. В возрасте сорока пяти лет корсар-адмирал умер. Это случилось в 1972 году. Национальное собрание Франции почтило его память – , французы подчеркнуто равнодушно относились к мнению Британской империи. Но американский посланник проигнорировал его похороны.

– Но Вы же говорили, что Американцы его почитают как национального героя?

– Да. Спустя почти шестьдесят лет, когда международная обстановка вновь изменилась, Конгресс США направил во Францию построенный им фрегат «Америку» за останками основателя американского флота. Сейчас в Бостоне стоит его надгробный памятник.

– Вот, собственно и все, что мне известно.

– Значит, он умер в нищете?

– Именно так.

– Почему же Вы так хотите найти его потомков?

– Ты считаешь, что интерес может быть только к материальным ценностям?

– Вы хотите сказать, что найдете потомка старого адмирала, поставите его на пьедестал и будете им гордиться?

Артемьев засмеялся.

– Что-то вроде того.

– Пока, единственной женщиной из списка, зарегистрировавшей новорожденного, была сама мадам Мак Энтони. Да и то, написано, что ребенок был мертворожденный.

– Когда была сделана запись?

– Через полгода после отъезда адмирала. Вы хотите сказать, что он согрешил с женой собственного офицера? Я же вам уже говорила, судя по тем документам, которые оставила Клеопатра Ильинична, к 1921 году у Макантона не осталось наследников.

Вы все еще считаете, что во мне течет кровь благородного шотландца?

Артемьев засмеялся.

– Судя по белизне твоей кожи и ее способности краснеть, вполне возможно, – произнес он, с явным удовольствием наблюдая, как я заливаюсь краской.

– Тем не менее, в этих бумагах доказывается обратное.

– Согласен, – он поднял руки вверх в знак капитуляции. – У меня, кстати, тоже ничего.

В голосе его звучало разочарование. Он с сожалением бросил пачку документов на стол и задумался.

– В записях регистраций новорожденных из книг православной церкви числится только прислуга. Не желали жены офицеров рожать в этом городе детей.

Он вздохнул и задумался. Вид у него был обескураженный.

– Выходит, гипотеза о наследнике адмирала не подтверждается. Хотя мне было бы приятно ощущать в себе гены великого авантюриста, – позлорадствовала я неудаче Артемьева и сразу же перешла в наступление – Кстати, о работе. Вы обещали мне раскрыть все тайны, связанные с проектом. Ответьте, почему Вы заказали этого нежизнеспособного уродца? И почему настояли на том, чтобы его делала я?

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что Ваш договор составлен таким образом, что Вы имеете право на любом этапе забраковать его. И вы это сделаете. Это будет обозначать, что я потеряю работу, а моя фирма обеднеет на сумму оговоренного штрафа. Или я потеряю работу и продам дом, чтобы возместить убытки фирмы. А следовательно, либо Вы хотите мне за что-то отомстить, либо хотите, что-то получить от меня. Одно стопроцентно понятно – Вы никогда не будете строить виллу по этому гротескному проекту. Скажите, может, между нашими семьями какая-то вековая вражда, а я не знаю этого?

Артемьев засмеялся.

– Какая же ты забавная! Нет, никакой вражды, и никакой мести я не вынашиваю. А может, ты мне просто нравишься? Мне интересно, как ты реагируешь на мои выходки.

– Вы меня не знали, когда заказывали этот проект.

– Железная логика. Хорошо. Я тебе все расскажу, если ты напоишь меня кофе. На большее я не рассчитываю, зная обычное состояние твоего холодильника.

– Итак? – для того, чтобы, наконец, услышать, хотя бы какое-нибудь разумное объяснение Артемьевским поступкам, можно было сварить ему не только кофе, но даже сходить в магазин за конфетами. Но памятуя, чем закончился мой всплеск альтруизма по отношению к Яшке, я отбросила эту мысль.

– Итак. Все началось еще в моем детстве. Моя бабушка любила мне рассказывать о том, что мои предки по мужской линии были моряками со времен Очаковского сражения…

Артемьев рассказывал подробно и замысловато. Но общий смысл его повествования был следующий. Родители Артемьева трепетно хранили семейную легенду о том, что первый из моряков в семье Артемьевых начал службу во времена Екатерины Второй и воевал с турками. В списках младших офицеров того времени, действительно, числился некий Артемьев. Однако в документах значилось и то, что он погиб под Очаковом. Но русские моряки не сдаются, и мой собеседник, хорошенько покопавшись в архивах, выяснил, что у этого Артемьева остался сын. И родился этот сын где-то в наших краях. Точная дата его рождения отсутствовала. Что случилось с этим ребенком и вдовой, в архивах не значилось. Так что для фантазий у моего знакомого оставалось широкое виртуальное пространство. В нашем музее он откопал факт, что у жены Макантона была подруга – одна из вдов местных офицеров. А Макантон был единственным офицером, который был близок к Полу Джонсу. На этом основании Артемьев делал потрясающий вывод, что подругой мадам Макантон была именно Артемьева. А сын, который родился у нее – был сыном… контр-адмирала. Поэтому-то он так хотел узнать все о рождении этого вдовьего ребенка.

– Понимаешь, муж Артемьевой погиб за год до отъезда адмирала. В зависимости от того, когда родился ее ребенок, можно выяснить, кто был его отцом.

– Нет. Можно выяснить только был ли его отцом офицер Артемьев. Ничто не доказывает отцовства Пола Джонса. Даже, если именно вдова Артемьева была подругой мадам Макантон. Кроме того, Вы сами убедились, что в интересующий Вас отрезок времени никакой Артемьев на свет не появлялся.

Теория была настолько притянута за уши, что не убеждала не только меня, но и самого Артемьева. Поэтому он так страстно ее и отстаивал. Время приближалось к ночному, я устала спорить и постаралась скорее завершить эту тему.

– В общем, Вы хотели доказать, что являетесь потомком адмирала! А зачем был весь этот список имен, который я проверяла последние четыре часа? Для конспирации?

– Почти угадала. Мне хотелось, чтобы ты наткнулась доказательство и во всем убедилась сама. Но сожалению, – вздохнул Артемьев – Я ошибся.

– Тогда следующий вопрос. Если бы Вы оказались потомком адмирала, вы потребовали бы отдать вам этот дом?

Артемьев улыбнулся и покачал головой.

– Сейчас уже нет. А когда я разыскивал современную владелицу адмиральских апартаментов, у меня была такая мысль. Но все оказалось проще. Ты позволила мне его осмотреть без всякой покупки и применения шантажа. К сожалению, дом меня тоже разочаровал.

– Развалюха?

– Нет. Просто в нем не оказалось того, чем достоин был бы владеть потомок адмирала.

– Ага! – обрадовалась я – Это означает, что ваш интерес к предку был все-таки не совсем платоническим!

– Нет! – засмеялся в ответ Артемьев.

– Так что же Вы все-таки искали?

Артемьев посмотрел на меня оценивающе и помолчал, будто обдумывал, достойна ли я узнать Великую Тайну. После серьезно произнес:

– Золотую шпагу.

– ?!

– Король Франции даровал ему эту шпагу вместе с дворянством. Пол Джонс с ней никогда не расставался. После его смерти шпаги с ним не оказалось. Ее никто больше никогда не видел.