Тайная Миссия

— Как же?.. — только и успела пролепетать Чарлок.

Рун несомненно получит большое удовольствие, когда он, Уид, подробно опишет ему все, что ему удалось прочесть в предсмертном взгляде Чарлок: ее боль, ее отчаяние, изумление.

Итак, обагрив руки материнской кровью, Хенбейн двинулась с Уидом в обратный путь.

— Ты идешь слишком быстро для меня, — пожаловалась Хенбейн.

— Значит, пойду еще быстрее, — улыбнулся Уид и действительно прибавил шагу.

— Мне почти нечего есть! — говорила она.

— Тогда вообще ничего не получишь! — с прежней улыбкой отвечал Уид и отбирал у нее последние крохи.

— Я хочу еще поспать! — заявила однажды Хенбейн.

Уид ничего не ответил, но, когда она крепко заснула, он грубо растолкал ее, заметив при этом, что чем больше опа будет жаловаться, тем меньше получит.

Таким образом, за время пути Уид сумел подготовить ее к суровому распорядку, принятому в сидиме, и тем самым странным образом сделал зависимой от себя, вызвав чувство, которое нередко возникает у жертвы по отношению к своему мучителю.

Рун остался доволен работой Уида и назначил его главным советником Хенбейн, велев готовиться к походу на юг.

Мы не намерены здесь подробно останавливаться на взаимоотношениях Руна и Хенбейн. Скажем лишь, что >то отнюдь не были отношения отца и дочери. Не зная, кем он ей приходится, Хенбейн, пройдя школу Чарлок, желала его и требовала его ласк. Он же иногда снисходил до нее, а иногда отказывал. Черный садистский огонь горел в его поганых глазах; темной и мрачной была похоть, с которой впивался он когтями в бока Хенбейн, пусто и холодно сделалось на сердце Хенбейн, когда он, познакомив ее с учением о Слове, объявил, что ее ждет поход на юг.

— Тебе предстоит выполнить еще одно важное дело. Ты должна отыскать крота по имени Босвелл и привести его ко мне, — сказал Рун перед тем, как расстаться.

Итак, Хенбейн распрощалась с Руном, оставила позади Верн с его зловещим сидимом и в сопровождении Уида двинулась на юг. В военачальники себе она взяла Рекина. Это был мудрый выбор: пожалуй, никто другой не сумел одержать столько побед над противником, чьи силы во много раз превосходили его собственные. Продвигаясь вперед вслед за только что прокатившейся эпидемией, грайки под предводительством Хенбейн захватили один за другим ослабленные оплоты веры в Камень и вступили в Священные Норы. Пока что нетронутыми оставались лишь Шибод и Данктонский «Лес…

— Ради тебя делаю я это, господин, — прошептала наконец Хенбейн, с ненавистью глядя на Поющий Камень. — Теперь уже совсем недолго осталось! Скоро я все закончу, и ты дозволишь мне вернуться к тебе. Скорее бы уж!

Уид, который сам никогда не был отцом, уловил в ее голосе отнюдь не тоскливые нотки ребенка, что истосковался по ласке, но нечто совсем иное… Он увидел лишь, что она шевельнулась и что-то прошептала. Ее раздумье, как и его собственное, длилось долго. Затем она приподнялась, кивнула Уйду и Рекину, и, словно тени облаков над залитым солнцем полем, они бесшумно заскользили назад, в сторону Священных Нор.

Часть II. Бакленд

Глава восьмая

Для путешествующих кротов весна — далеко не самый лучший сезон. Особям мужского пола разрешено наблюдать за своим появившимся на свет потомством только с почтительного расстояния. Матери целиком оккупируют общие норы, яростно нападают на всякого, кто покушается на их территорию, и к путникам относятся с величайшим подозрением.

В этот период матерей и их потомство лучше не беспокоить: они ревниво оберегают свое жилье и готовы покусать всякого, кто приблизится к новорожденным.

Осмотрительный путник всегда в этот сезон старается заранее оповещать о своем приближении, чтобы не застать кротиху-мать врасплох и не подвергнуться нападению. Он обходит богатые червяками местечки, оставляя их для молодых матерей.

И все же мир вокруг восхитителен: земля снова согрета солнцем, все кругом дышит, живет и суетится. Червей и жуков полным-полно, и добыть их ничего не стоит. Однако совы постоянно выслеживают маленьких кротят, да лисы, барсуки и горностаи тоже не зевают, так что разумнее все же наклонять рыльце поближе к земле, держать наготове когти и внимательно прислушиваться к внезапному свисту летучей смерти и к шелесту листвы пой лапами мохнатого охотника.

Несмотря на все эти неприятности, бывалый путешественник всегда чувствует радостное возбуждение в предвкушении приключений. И обычно, если он следует неписаным законам весеннего времени, его принимают хорошо. Мужчины, хоть и очень обидчивые в этот период, всегда готовы провести время за пересудами; женщины тоже рады перекинуться словечком с прохожим, если он не посягает на их жилье. И те и другие живо интересуются новостями и тем, куда путешественник держит путь. Именно так бывало прежде по весне — до чумы и прихода грайков — на всей территории южных систем, в те времена, когда кроты жили без страха и без горьких воспоминаний об утратах и смертях.

— Двое, путешествующих вместе? — с сомнением в голосе сказал Триффан. — Это может вызвать осложнения. Если мы хотим избежать ненужных расспросов, нужно придумать какую-нибудь легенду. Пожалуй, я мог бы выдать себя за странствующего лекаря, а тебя за своего помощника, — добавил он, подумав. — От матушки Ребекки и от сводного брата Комфри я научился довольно хорошо разбираться в травах. Комфри и по сию пору считается лучшим целителем в Данктоне.

Спиндл опасливо осмотрелся вокруг. За неделю они проделали большой путь. От Поющего Камня спустились с меловых осыпей и теперь продвигались к северу по глинистым лощинам. Здешняя растительность была ему совсем незнакома. Вокруг росло много трав, которых он прежде в глаза не видел. В то же время милые его сердцу гибкие корни колокольчиков и узловатые корни цикория, которые так великолепно удерживали своды при рытье ходов в сухом и сыпучем грунте, почти отсутствовали.

— Что ж, — как можно увереннее отозвался Спиндл, — пожалуй, сойдет, только бы никому сейчас не вздумалось расспрашивать меня о свойствах здешних трав. Постепенно я уж как-нибудь сам в них разберусь.

Надо сказать, что в течение последующих дней им не пришлось испытывать на прочность свою легенду, поскольку Триффан счел разумным после того, как они оставят за собою Аффингтон и уйдут от преследователей, остановиться где-нибудь в уединенном месте. Там они смогут передохнуть, насладиться приходом весны, оправиться от пережитого и набраться сил. Затем, в конце апреля, с установлением сухой, теплой погоды они легко наверстают упущенное время: брачующиеся кроты станут менее агрессивными и не будут столь настороженно следить за каждым, кто проходит через их территорию.

О том, где именно укрывались Триффан и Спиндл в этот период, ничего доподлинно не известно, хотя многие поселения к северу от Аффингтона стремятся приписать эту честь себе. Некоторые утверждают, что это был лежащий в низине Лифорд, другие называют расположенный западнее Чарней, родину Скиста — святого старца, которого знавал Босвелл. Третьи же полагают, что Провидение в лице Камня позволило им продвигаться значительно быстрее обычного, и считают местом их остановки Пьюсей — древнее, тихое поселение, расположенное еще дальше к северу.