Тайны стен

– Может, позже?

– Договорились! – он протягивает мне руку. – Залезай сюда!

Сколько общаюсь со статуями, а на постамент меня ещё никто не приглашал. Сразу чувствую себя такой высокой! А отсюда хороший вид на реку и парк. Снимаю шапку, расстёгиваю ветровку и говорю:

– Какой тёплый ноябрь.

Наверное, всем надоели эти разговоры о погоде, но Охотник неожиданно кивает.

– Это всё из-за ключа.

– Что, прости?

– Кто-то повернул ключ и закрыл Город от зимы.

– Я никогда раньше про них не слышала.

Информации в книге было слишком мало. Я даже не знаю, те ли это ключи. Отвожу взгляд – вдруг он подумает, что я глупая, совсем не знаю историю Города и статуй. Но Охотник опирается на копьё и начинает рассказывать:

– Я тоже не слишком много знаю, на самом деле. Минерва говорит, нам стоит знать только то, что нужно для дела. Но мне известно, всего ключей – пять. Они появились давно, ещё до меня, до всех нас.

– Но, что они делают?

– О, это я знаю! Минерва не хотела всем рассказывать, но птицы мне передали. Смотри, первый – управляет погодой. Второй – разводит мосты. Третий – может менять течение реки. Четвёртый – отпирает и запирает любые замки. И последний – может разрушить любое строение. Не спрашивай меня, как, никто не знает.

Не успеваю переварить и это, а он продолжает:

– Наши враги захватили ключ и заперли Город от зимы. А недавно – сожгли квартиру хранительницы второго ключа.

– И забрали её ключ?

– Да, и его уже повернули. Слышала про мосты, разведённые в неподходящее время?

Пока я пытаюсь уложить это в голове, где всё перемешано и с трудом контролируется таблетками, Охотник продолжает, знакомыми словами:

– Кто-то вмешивается в естественный порядок вещей. Минерва думает, он охотится за всеми ключами, и я, – он поднимает копьё. – Подозреваю, она права.

Дышать приходится через силу. Это привычный страх неизвестного, отталкивающего, странного. Но я пью таблетки. Всё будет хорошо, всё должно быть хорошо, как говорит мой психиатр. Я вернулась в реальность и твёрдо стою на ногах.

– Минерва говорит, ты будешь нашей союзницей, – продолжает Охотник.

Это приземляет. Сделав вдох, отвечаю:

– Помогу, чем смогу.

– Вот и отлично! – он поднимает руку, хлопнуть меня по плечу, но вовремя останавливается. – Наверное, не стоит этого делать.

– Да, точно, – зарываюсь носом в воротник куртки. Ветер, дующий с реки, становится холоднее. – Мне нужно сделать что-то сейчас?

– Нет. Сейчас мы идём ловить твоего книжного вора, – Охотник потирает мраморные ладони. – Надо было сказать об этом сразу, да? Минерва столько всего хотела передать, я запутался!

Я знала, я верила, у статуй получится его выследить!

– И где он? Где книга?

– Это нам ещё неизвестно. Но мы знаем, где его найти.

– Говори адрес!

Наконец-то отцу вернётся Достоевский, и мне не нужно будет врать. А Охотник делает то, что никто из статуй ещё не совершал: подхватывает копьё и уверенно спрыгивает с постамента. Не успеваю ничего сказать, он надевает шлем и потягивается, как человек, который устал от долгой неподвижности.

– Но… ты ведь… Тебя заметят!

– Не стоит волнения! Мне рассказывали о людях, которые покрывают себя краской и изображают статуи на площадях. Все подумают, я – один из них.

Живая статуя. Поздней осенью их не так много, но это может сработать.

Спрыгнув с постамента, я следую за Охотником в Город.

Глава 2

Пока я веду велосипед за руль, он рассказывает:

– Когда меня привезли в Город, фонари ещё были масляными. Зато сколько звёзд можно было увидеть на небе! Но улицы были грязнее.

– А если кто-то заметит, что ты ушёл? – перебиваю я.

– Не переживай, никто не ходит в ту часть парка. Даже если зайдёт, подумает, меня решили убрать или отреставрировать, – он взмахивает свободной рукой. – Я постоянно так делаю.

– Сходишь с постамента?

– Да. Минерва нам, конечно, запрещает. Но то, о чём Минерва не узнает, не так уж и страшно!

Мне лично страшно при одной мысли, что можно ослушаться Минервы. Но потерянный Достоевский ждёт, поэтому приходится глубоко дышать и идти дальше.

Мы пересекаем несколько улиц, приближаясь к консерватории. Много лет назад первые выпускники высадили здесь аллею сосен. Вдоль неё – десяток лавочек, каждая названа в честь какого-то композитора. Почти все заняты, но мы находим одну, лавочку Чайковского, в стороне от входа.

Из окон долетают отзвуки музыки. Пахнет табаком – мужчина на соседней лавочке курит сигарету и читает книгу в мягкой обложке. Опускаюсь на лавочку, а Охотник останавливается рядом.

– Не надоело стоять?

– Нет, но тот, кто делал эти места, вряд ли готовил их к созданиям из мрамора.

Об этом я не подумала.

Он снимает шлем и кладёт его рядом. Опирается на копьё, принимая воинственный вид. Типичная живая статуя.

– А если он не придёт?

– По вторникам он всегда ходит в консерваторию. Придёт. Нам нужно затаиться и ждать.

Кто-то из прохожих кидает в шлем несколько монет; Охотник салютует ему копьём. Я достаю из рюкзака термос. Чай, ветер, который едва треплет мои волосы, музыка – всё это успокаивает. Просыпается любопытство.

– Ты знаешь ещё что-то про эти ключи. Откуда они взялись?

– Ты явно не у того спросила, – он мотает головой. – Может, Минерва тебе расскажет. Я всё-таки охотник, все эти объяснения по её части! Но кое-что я слышал от других. Говорят, они появились вместе с Городом.

– И у каждого из пяти есть хранители? Вы знаете, кто они?

– Минерва знакома с некоторыми из них. Но они хорошо скрываются, и мы не знаем ни настоящих имён, ни адресов.

– Я думала статуи знают всё, – говорю я, опуская чашку.

– Нет, но Минерве точно хотелось бы этого, – он хмурит мраморные брови. – А теперь будь наготове.