Тайные поклонники Рины

Бесполезные монологи проносятся в голове бессвязной цепочкой буковок пока мой взгляд в панике мечется по платформе. Если сейчас спрыгнуть вниз и притвориться шпалой, это проканает? Или народ подумает, что я перечитала Анны Карениной?

— Ну и что это у нас за хомячьи мешочки оскорблённой? — Андрей бодр, весел и беспечен. И бодро, весело и беспечно тискает сестру за щеки. Человек на сплошном лайте. Интересно, он хоть приблизительно понимает, как сильно его присутствие расшатывает всю мою нервную систему? Морально я была готова на двух поклонников в одном месте, в конце концов в школе же мы нормально утрамбовываемся, да и всю неделю себя к этому подготавливала, но чтоб сразу трое…

— Сам догадаешься? — недовольно отпихивает брата от себя Рита. — Мне нянька не нужна.

— Ещё как нужна. За тобой глаз да глаз, — Андрей собственнически закидывает руку ей на плечо, призадумывается и закидывает вторую… на меня. Сразу очерчивая границы владений. — Тебя это тоже, кстати, касается, Бойко, — ох, ёлки. Стою и тихонько молюсь, чтобы он не брякнул чего ещё. Чего-нибудь компрометирующего. — А самая прелесть, знаешь в чём? — понижают голос до полушёпота, склоняясь к моему уху. От горячего дыхания с привкусом мятной жвачки кожа мгновенно покрывается мурашами. — Соскочить проблематично. Зато теперь ты точно никуда не денешься.

По венам шарахает разрядом электричества. Он специально это делает, да? Дразнится. Знает же, как я реагирую на него. По своей воле, вопреки — неважно. Это просто мне не подчиняется.

— Не заигрывайся, Ромео недоделанный, — шикает на него Рита, спеша мне на выручку. — Будешь напирать, окажешься в чёрном листе.

— Разве я напираю?

— Ты раздражаешь.

— Чем?

— Своим присутствием.

— Изи, изи. Марго, прими антизверин и не буянь. Ты меня даже не заметишь. Честное слово.

— Уже замечаю. Ты на меня дышишь.

— Не дышать я не умею, уж сорян.

— Ну так иди подыши в другую сторону. Не переводи мой кислород.

Не вникаю в семейную перепалку, обречённо утыкаясь взглядом в пол и разглядывая потёртые мыски своих кроссовок посреди заплёванного асфальта. Затоптанный окурок идеально вписывается в общую композицию вместе с шелухой от семечек. Видно, что дворники все сметали, но кожурки кое-где остались.

Столько деталей, столько нюансов. При желании отличное сочинение получится: "Загадочная история платформы и его обитателей. От момента создания до наших дней". Может, стоит заняться? Может ну его, этот поход? Что я там не видела?

— Андрей, — тихо прошу я, сгорая от стыда. Слишком много свидетелей. Слишком. Я так не могу. Это перебор.

— Ась?

— Убери руку. Пожалуйста.

— Оу. Не вопрос, — с благодарностью ощущаю спасительную лёгкость и только тогда решаюсь поднять глаза.

Ну да, собственно, как я и думала. Всем всё так интересно. Это ж какая пища для сплетен на ближайшие сутки: за мной вроде как Чернышевский открыто ухлёстывает, а тут ещё какой-то поц мутный нарисовался, тискает меня. Ладно, может и не совсем мутный, многие должны помнить его как брата Риты, но никто же не станет отрицать, что он симпатичный. И взрослый, по сравнению с нами. Прям комбо.

Что касается самого Вадика, тот стоит в кругу однокашников, общается и словно бы в нашу сторону даже не смотрит. Арсений сидит недалеко от него, удобно примостившись на походном рюкзаке и рисует, тоже не особо вникая в происходящее, но готова поспорить: оба всё уже успели увидеть и сделать выводы. Особенно Вадик. Он то знает про некого "Андрея".

Вот вроде бы ничего такого, но как же неловко. Дебильнейшая ситуация, в которую могла влипнуть исключительно я. Собственно, чего удивляться? На другое с моим-то хроническим невезением и рассчитывать не приходится.

Минуты тянутся бесконечно долго, поэтому когда механический женский голос оповещает о прибытии электрички, по перрону словно покатывается волна, автоматически выключающая сонное оцепенение. Классные руководительницы скоренько оживают, принимаясь всех поторапливать и пересчитывать вверенное им на попечение несовершеннолетнее дитё.

Такое себе занятие. Мне заранее жалко преподов. Наши шебутные, на одном месте устоять не могут и без конца тасуются, а после и вовсе смешиваются с другими ожидающими, уже сгрудившимися к краю платформы едва вдалеке послышалось пыхтение приближающейся неповоротливой гусеницы.

— Давай сюда. Ты девочка, тебе нельзя таскать тяжести, — Долгорукий отжимает у меня походный рюкзак, закидывая себе за спину, в дополнение к собственному баулу и прихваченной гитаре.

— Эй, а я? — мигом взъерепенивается Ритка. — Я тоже девочка и мне тоже нельзя таскать тяжести!

— Так тебе же вроде няньки не нужны, — ехидно парирует тот, зарабатывая в ответ высунутый язык.

Незаметно пинаю в ногу Яна, пытающегося разобраться в лямках собственного багажа.

— А? Чё? — озадаченно моргает, не втыкая. Вот тупень! Приходится пнуть его ещё раз. На этот раз сопровождая всё ярко выраженной мимикой. — О, да. Риток, я помогу, — спохватывается он, забирая у приофигевшей подруги вещи.

Понимаю её удивление. Наша дружеская политика никогда не поддерживала подобные галантные жесты. Иначе бы ему пришлось с младших классов таскать за нами сменки и учебники. В двойном размере, а это было бы банально нечестно. Зато теперь вот появился шанс проявить благородство и привлечь тем самым её внимание. Правда, по ходу, мне теперь придётся пинать Яна на постоянке. За столько лет у него уже, наверное, атрофировалась эта функция.

Вокзал накрывает ни с чем не сравнимый гул сбавляющего скорость скрипучего ворчуна. Кучкуемся кто где, играя в угадайку: кто окажется ближе к дверям и отхватит себе самые козырные места. Едва автоматические створки распахиваются, выплёвывая из нутра мальца пережёванных пассажиров напополам со спёртым воздухом, мы уже торопливо загружаемся новым конвейером. Часть с сопровождением в один, вторая — в другой.

С вагоном нам везёт, все утрамбовываемся на скамейках, ещё и места остаются. Причём устраиваемся со всеми удобствами. Громоздкие куртки сразу отправляются на верхние полки, туда же вслед запихиваются с толкача и увесистые тюки, из карманов которых предварительно достаются первонеобходимые гаджеты двадцать первого века: наушники, телефоны, плееры. Вот теперь народ готов на дальние поездки. Всё же ехать аж четыре часа.

Мы в четвёром удачно располагаемся так, что усаживаемся друг напротив друга. Мальчики слева, девочки справа. Я у окошка. Осторожно оглядываюсь за спину, высматривая знакомые лица. С нами в вагон попал только Арсений, уже заткнувший уши беспроводными и спрятавшийся от мира за книгой. Во даёт. И охота ему дополнительную макулатуру с собой таскать. Интроверт сотого левела, но что-то в этом есть.

Электричка ещё какое-то время ждёт припозднившихся, нетерпеливо подёргиваясь. Рита успевает включить на планшете заранее скачанные серии аниме, беззаботно закинув разутые ноги на сиденье между Андреем и Яном.

Я же всё это время меланхолично наблюдаю как с удобством обживаются люди в купе тормознувшего рядом с нами поезда: опускают полки, снимают с галёрки матрасы, потрошат дутые пакеты со съестным и знакомятся с соседями. Маленькая девочка, прилипшая носом к стеклу, улыбается и машет мне. Отвечаю ей тем же.