Те же и граф

Она вздохнула, мысленно добавив: "Только не Гарику и не Саше Федорову. Но и мы им тоже не нужны..."

– Не скажи, - возразила Юлька.
– Я же не собираюсь выходить замуж. Мне нужен партнер, приятель, для досуга и постели, естественно. На флирт без обязательств готовы очень многие, надо только им дать понять. А у меня не получается, они все такие пугливые.

– Может, одеваться по-другому?
– размышляла Катя.
– Женственнее, что ли.

Она, конечно, сразу рассказала Юльке о Саше Федорове. Та, мало сказать удивлена, потрясена была:

– Федоров - монах?! Это все равно что я - институтка.

Что касается Гарика, Юлька всегда говорила одно и то же:

– Дохлый номер. Бросай его, пока еще не совсем поздно. Ты же понимаешь, что вы люди с разных планет.

Что-то такое она знала про него, чего не знала Катя. И наоборот.

Катя едва не забыла о выставке. Хорошо, Юра догадался все же напомнить ей в день открытия. Она успела договориться с мамой, что та заберет Петьку из сада и побудет с ним, покормит ужином, уложит спать, если Катя задержится. Она решила позвать с собой Юльку, и сразу после работы они, оставив машины у офиса, отправились на Кузнецкий.

Приехали почти вовремя. Народ уже толпился в залах с картинами, попивая из бокалов шампанское. Катя и Юля взяли с накрытых столов по бокалу и двинулись осматривать картины. Какой-то юркий фотограф подскочил к ним:

– Девушки, постойте вот здесь!

Они обернулись, чувствуя себя неловко, но фотограф крутился возле них, ища нужный ракурс, и щелкал фотоаппаратом со вспышкой. Почему-то, где бы они ни появлялись, их начинали снимать. Однажды шли вдвоем по улице: с одинаковыми короткими прическами, в белых блузках и черных штанах-галифе, к ним подошел молодой мужчина с камерой.

– Позвольте вас сфотографировать! Я снимаю для сайта об уличной моде.

Они засмеялись и позволили щелкнуть несколько кадров. Фотограф благодарил:

– Потом вы сможете посмотреть свои фото на сайте, вот по этому адресу.
– Он подал Кате визитку.

И действительно, они потом нашли в интернете свои фотографии среди прочих в альбоме об уличной моде.

Подруги недолго искали виновника торжества. Он стоял в центре самого большого зала возле микрофона. На голове все та же бандана, а на плече сидел пестрый попугай. Юра читал стихи.

– Вот он, Юрий Татаринцев, - сказала Катя подруге.

– А он ничего!
– оценила Юлька.
– Симпатичный.

Кате хотелось подойти поздороваться, но Юра продолжал свой перформанс с попугаем.

– Ну, давай хоть посмотрим картины, потом подойдем к нему, - предложила она.
– Мне они, кажется, нравятся.

Они отправились бродить по залам в созерцании. Кате творчество Татаринцева нравилось все больше. Ей было уютно среди его полотен, картины были ей понятны, хотя многие из них не имели сюжета и выглядели как нагромождение цветовых пятен. Юлька пожимала плечами, разглядывая их. Очевидно было, что она ничего не понимает, картины ее не трогают. Это удивительно, ведь они с Катей всегда читали одни и те же книги, любили одни и те же фильмы, одевались в одном стиле.

– Давай поедим, что ли, - шепнула Юлька, уже утомленная пестротой, обступавшей их со всех сторон.

Катя не возражала. Когда они вернулись к столам, там почти ничего не осталось. Успели схватить по бутерброду с семгой, взяли еще по бокалу шампанского. В центре зала у микрофона сменялись художники, искусствоведы, критики. Они говорили комплименты фигуранту, заводили умные рассуждения об искусстве, но в основном беззастенчиво льстили, как показалось Кате. Впрочем, она с легкостью соглашалась с выступающими, признавая талант и оригинальность художника.

Наконец появилась возможность подойти к Юре. Вокруг него толпился народ. Он выпивал с кем-то, кивал в разные стороны, указывал на отдельный стенд, где были выставлены на продажу его книги. Посетители выставки покупали его романы, а потом шли к Татаринцеву за подписью. Юра, придерживая попугая, который недовольно покрикивал, склонялся над книгой и ставил автограф.

– Купи себе книгу, подойдем к нему, - предложила Катя.

Юлька пожала плечами, но книгу купила. Они улучили момент, когда Юра освободился на секунду, и подошли.

– Юра, привет!
– сказала Катя.
– Я пришла с подругой. Это Юля.

Юра галантно поцеловал Юльке руку:

– Очень приятно.

Поцеловал и Катину руку, чего она не ожидала.

– Ну как?
– спросил Юра неопределенно, подписывая книгу.

– Мне очень нравится!
– опережая Юльку, ответила Катя.

Его опять окликнули, и Татаринцев отошел, бросив подругам:

– Девчонки, вы не уходите пока. Все разойдутся, посидим, выпьем!

Юлька решительно сунула книгу в сумку, спросила:

– Ты хочешь остаться?

Катя пожала плечами.

– Если хочешь, уйдем.

Они еще немного походили по выставке. Юра занимал гостей, острил, дурачился, дразнил попугая, на что тот недовольно ворчал. Юльке наскучило бродить по залам среди непонятных ей картин и незнакомых людей.

– Может, пойдем?
– спросила она Катю.

– Ну, пойдем, - неуверенно ответила та.

Подруги направились к выходу, однако Юра окликнул их у дверей.

– Девчонки, вы куда?

– Вы извините, нам пора, - заявила Юлька.

Татаринцев взглянул вопросительно на Катю:

– Ты тоже спешишь? Я думал...

Катя вдруг решилась:

– Нет, я еще побуду здесь. Ничего?

Юлька неопределенно подняла брови.

– Тут, кажется, надолго, - сказала она, указывая на гостей, которые пили и общались, никуда не торопясь.

Юру уже тащили приятели, требуя разделить с ними тост.

– Остаешься?
– еще раз спросила Юлька.
– Я ничего, прекрасно сама доеду, а ты-то как? Наверное, все поздно закончится.

– Ничего, доберусь. Такси вызову.

Юлька пожала плечами и направилась к гардеробу.

– Завтра не опаздывай, мать!
– напомнила она подруге.

Катя кивнула ее спине. Проводив Юльку взглядом, она вернулась в зал и стала разглядывать картины снова. Она не любила с кем-то ходить на выставки, потому что невольно смотрела через призму восприятия сопутствующего ей человека. Так получалось, непонятно почему. Может быть, потому, что она сама не очень устойчивая в своих суждениях и мнениях? На нее влияет то, как реагируют люди на фильм, книгу или картину. А сама Катя не всегда решается свои впечатления обнародовать. И не только потому, что бывает зависима во мнениях. Просто чужой взгляд, чужие эмоции ей мешают.