Театр французского классицизма
Шрифт:
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Север, Паулина.
Север
О боги! Я смущен! Мне жаль, что гибнет он, безумьем ослеплен! Так странно мне его чудесное решенье, Что я своим ушам не верю от волненья! Он нежно любит вас! (А разве может быть, Чтоб видеть вас и знать — и не боготворить?) Он любит! Он любим! Он вами обладает, И он бросает вас — вернее, уступает — Вас, как фатальный дар, он отдает тому, Кто волей неба был соперником ему! Огромна христиан неистовая вера В то, что блаженству их нет ни границ, ни меры, И отдают они безропотно почти То, что ценою царств нельзя приобрести! Но я, будь жребий мой счастливей и полнее, И мне достались вы во храме Гименея — Сиянье ваших глаз я был бы чтить готов, Как волю всех владык и волю всех богов! И будь я втоптан в прах — ни ужас, ниПаулина
Довольно слов! Былых страстей пыланье В сердцах еще горит, и я страшусь, что вновь Разбудит в нас теперь преступную любовь. Вы знаете меня, и мне сейчас поверьте — Несчастный Полиевкт уж на пороге смерти, Вот-вот он навсегда расстанется со мной — И были вы всему невольною виной. Не знаю, может быть, покорны зову страсти, Несчастья ждете вы с надеждою на счастье? Но, помните, мой дух ничем неустрашим — Я на любую казнь последую за ним. Уж лучше мне в аду переносить страданья, Чем другу изменить в минуту испытанья, И после казни злой супругой стать тому, Кто как-то повредил иль мог вредить ему! Пришлось бы мне, свершив проступок столь позорный Любовь сменить стыдом и ненавистью черной! Великодушны вы! Я верю вам без слов! Я знаю — мой отец для вас на все готов, Он ваш покорный раб и, обуян боязнью, Вам мыслит угодить ужасной этой казнью. Так запретите ж казнь! Короткий ваш приказ Супруга мне вернет и возвеличит вас! Просить об этом вас я не имею права! Чем подвиг ваш трудней, тем выше будет слава! Сопернику и жизнь и счастье возвратить — Такое только вы способны совершить! Но если вам такой высокой славы мало, Вас тронет мысль о том, что вас благословляла Любимая за то, что вы вернули ей Ценнейший дар богов по милости своей! А если вы не тот, каким я вас любила,— Позвольте мне, чтоб я об этом позабыла.ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Север, Фабиан.
Север
Вновь громовой удар, мой верный Фабиан! Рассеян, как мираж, надежд моих туман — Чем ближе мнился он, тем дальше оказался, Все потерял я вновь, чем в грезах наслаждался, — Упрямая судьба стремится мне вредить, Опять ей удалось надежду задушить! Отказы слышу я, не высказав признанья, Печален и смущен упорством осмеянья, Как горестно, увы, как стыдно мне признать, Что жалкую мечту не в силах я прогнать. А та, кого люблю, мне в этот час жестокий Великодушия преподает уроки! Прекрасен ум ее, судьба ее грустна, Но жестока в своем величии она… Любимая! Печаль жестокой вашей боли Несчастного меня терзает поневоле. Не только потерять — я должен вас отдать, Соперника прося вас полюбить опять! Безжалостный к себе, покорно, не ревнуя, У смерти отниму и вам его верну я!Фабиан
Пора бы вам забыть злосчастную семью — Пускай их судит рок, щадите жизнь свою! Кого спасете вы? Зачем вам их спасенье? Какая будет вам награда в утешенье?Север
Я жажду доказать возлюбленной моей, Что благородством чувств я все же равен ей! Что друг для друга нас предназначали боги, И, нас разъединив, к нам были слишком строги!Фабиан
Не надо докучать упреками богам, Поступков ваших пыл сейчас опасен вам, Вы, собственной судьбой рискуя без причины, Хотите от суда спасти христианина! Забыв, что Деций наш об этой секте злой Относится всегда с презреньем и хулой! Проступок дерзкий ваш его разгневать может И милости его мгновенно уничтожит!Север
Для заурядных душ подходит твой совет! Я Децию слуга, но быть рабом — о нет! Судьбой и жизнью он моей повелевает, Но честь моя ему подвластна не бывает. Я слышу чести зов — ему покорен я,— И пусть потом судьба изменится моя, У каждого из нас судьба непостоянна, Но доблестная смерть для каждого желанна! Притом скажу тебе, мой верный Фабиан, Клевещут часто зря на секту христиан! Причин тому отнюдь не зная и не видя, Наш Деций сам не прав, их слепо ненавидя! Из любопытства я приглядывался к ним — В деяньях колдовских мы часто их виним, И часто их казнит народа воля злая, Обрядов тайных их пока не понимая! Но Элевксинские обряды все же чтим, [84] Хотя не знают их ни Греция, ни Рим, Притом в чести у нас не только наши боги — Лишь к богу христиан мы почему-то строги! Египетским смешным, чудовищным богам Построил гордый Рим великолепный храм, Уже давно людей мы делаем богами, Наполнив небеса царями и вождями, Но как ни пышен их имен апофеоз — Сомнителен эффект таких метаморфоз! Бог секты христиан — единый, неизменный — Все волею его творится во вселенной, А наши как-никак, по чести говоря,— И ссорятся, как мы, и часто спорят зря! Пусть за мои слова я понесу расплату — У нас богов, сказать по правде, многовато. Поверь мне: хороши и нравы христиан — Все чтут они закон, который богом дан, Их гонят, их клеймят, поносят, истязают, Но молятся они за тех, кто их терзает. Солдат надежней их не знает гордый Рим — Христианин везде, всегда неустрашим! Отчаянны в бою, пред казнью не строптивы — Они смелы, как львы, как агнцы, незлобивы! Я так жалею их, что должен защищать! Мы с Феликса начнем: его злосчастный зять Не должен быть казнен! Его спасти хочу я, И чести и любви победу торжествуя!84
Но Элевксинские обряды все же чтим… — На основе древних празднеств в честь богини земледелия Деметры в греческом городе Элевсине сложился своеобразный тайный культ, который получил название Элевсинских (Элевксинских) мистерий. Этому культу в античную эпоху придавали большое значение как в Греции, так и в Риме.
…В чести у нас не только наши боги… — Кроме официальных культов олимпийских богов в Римской империи отправляли культы древнеегипетских, древнеиранских, сирийских божеств. Проникновение восточных религий усилилось в III–IV вв., в эпоху разложения античного Рима.
Египетским… богам построил гордый Рим великолепный храм... Император Калигула (12–41 гг.) построил на Марсовом поле храм Изиды; во II в. египетские культы Изиды и Сераписа широко распространились на всем римском Западе.
…людей мы делаем богами… — Обоготворение некоторых властителей и военных героев встречалось еще у древних греков; после падения республики в Риме возникает официальный культ императоров. Начало ему положил Октавиан Август (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.), воздав посмертно божеские почести («апофеоз») Юлию Цезарю. Октавиан уже при жизни был наречен «Августом» («Священным»); Калигула сам считал себя богом. Впоследствии римляне обожествляли прижизненно всех императоров и даже их близких.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Феликс, Альбин, Клеон.
Феликс
Ты видел, мой Альбин, как был Север жесток? Как пышет ярость в нем, как мой плачевен рок?Альбин
Лишь благородство в нем я видел, восхищаясь, И вашей строгости отцовской изумляясь!Феликс
Ты чувств его понять не в силах до конца — Он презирает дочь несчастного отца. Да, он ее любил, но, став женой другого, Она рождает в нем порывы чувства злого. Соперника спасти от казни он велит, Он просит за него, он местью мне грозит. Великодушие — отличная личина, Но доброты его понятна мне причина — Я при дворе давно и зла людских интриг Немало повидал, до тонкости постиг. Притворно грозен он, притворно строг со мною, Но императору он говорит иное. Я, подчинясь ему, переступлю закон, Казнив его врага, им буду обвинен. Поставлены силки искусно и умело, Но тут не с новичком Север имеет дело. Я опытен и стар, не верю я словам, И обмануть себя, играть собой не дам! Коварства я встречал такие проявленья, Что каждому давать способен наставленья!Альбин
Не веря никому — как жить и как дышать?Феликс
Науку я постиг врагов разоблачать. Кто ненавидеть нас имеет основанья, Тот может нас предать без тени колебанья. Севера доброта — не боле чем обман, И если Полиевкт не бросит христиан, Что б мне ни приказал его защитник ярый, Я выполню закон, ему грозящий карой!Альбин
Но пощадите дочь несчастную свою!Феликс
Лишь императора я волю признаю! Ненужной добротой безумца не спасу я, Но вместе с ним себя я погубить рискую!Альбин
Но обещал Север!Феликс
Не верю я ему! Я Децию сейчас покорен одному! Я больше, чем Север, привык его страшиться — Ужасно гнев его способен разразиться. Как ни любим Север, но он рискует пасть, Преступника щадя и послабляя власть. Но есть последний шаг.(Клеону.)
Введите Полиевкта! Я с ним поговорю, и если мерзкой секты По просьбе всех друзей не сможет бросить он — Он будет в тот же день немедленно казнен!Альбин
Ваш приговор суров!Феликс
Он должен быть суровым, Чтоб смутам помешать и беспорядкам новым. Я знаю, что толпа в пылу своих страстей Способна забывать о строгости властей; Я знаю — он любим! И в случае волненья Не просто удержать в руках бразды правленья! Быть может, нынче иль с приходом только дня Мы все увидим то, что так страшит меня, И добрый наш Север тогда, пылая местью, Направит прямо в Рим жестокое известье! Но я опережу завистников моих!Альбин
Вас вечно мучит страх каких-то козней злых! Вам бредятся враги, коварства, ухищренья,— Но эта смерть народ повергнет в исступленье! Отчаянье толпы вредит ее вождям!Феликс
Когда свершится казнь — не страшен ропот нам! Пускай народ шумит, пускай восстать решится — Неистовство его не больше дня продлится! Я выполню свой долг и буду невредим, Но Полиевкт идет — поговорю я с ним! Солдатам выйти прочь и ждать распоряженья!Поделиться с друзьями: