Телохранитель Генсека. Том 1

Мне почему-то подумалось, что этот Ваня кто угодно, но не дурак, и при должной сноровке может выбиться в царевичи. Ладно, жизнь не сказка, поживем — увидим. Но надо будет нам с ним все-таки пообщаться лично. Заинтриговал Капитошка.

Совещание прошло довольно бурно. Зачитали доклад, приступили к обсуждению. Гвишиани напирал на тему БАМа.

— Бам, — напористо говорил он, — это невыгодный, долго окупаемый, а может и совсем не окупаемый проект. Это черная дыра нашей экономики. Мы вкладываем огромные деньги, туда едут наши молодые люди. Вместо того, чтобы учиться, они забивают сваи. А когда будет от этого доход и какой — мы не знаем. Тем временем у нас есть целый ряд выгодных предложений от наших западных партнеров. И они готовы взять на себя все расходы по освоению и разработке месторождений полезных ископаемых, которые находятся в зоне БАМа.

— Вот вы, Джермен Михайлович, объясните мне, почему западным товарищам выгодно вкладывать деньги, а нам нет? — Брежнев задал вопрос, на который у Гвишиани не было заготовленного ответа. Потому он замешкался и начал перебирать бумаги, будто искал нужный документ. Через минуту обвел взглядом всех присутствующих и ответил, глядя Брежневу в лицо:

— Дело в том, что это деньги, которые мы получим сейчас. Сразу за пятьдесят лет вперед. И нам отдадут их техникой, которую мы пустим на завершение строительства БАМа. Вот, например, проект поставки седельных тягачей и самосвалов «Магирус»…

Но Леонид Ильич махнул рукой, перебивая Гвишиани.

— Владимир Тимофеевич, а вы что на это скажете? — обратился вдруг ко мне Леонид Ильич.

— А я скажу, что у нас купят золото, как у дикарей — в обмен на бусы. Что, наш БелАЗ хуже? Или Челябинский тракторный выпускает продукцию хуже, чем те же японские трактора «Камацу»? И за наши машины не придется отдавать на разграбление недра страны.

Я старался говорить спокойно, но внутри меня, надо признаться, просто трясло от предыдущих наглых заявлений Джермена. Он не сомневался в своей победе — но лишь до той минуты, когда Леонид Ильич перебил его речь.

— А почему опять не пригласили сибиряков? — вдруг сменил тему обсуждения Брежнев. — Почему я опять вижу те же лица? Где оппоненты? Кто готовил совещание?

Тут же подскочил Капитонов, не упустив шанса напомнить о себе.

— Леонид Ильич, я слишком поздно подключился, — протараторил он. — Приглашения были посланы. Но ученые не успели прибыть, у них свои мероприятия. Но они обязательно будут на Октябрьском пленуме.

— Вот пусть прибывают сразу в Завидово. Там я их заслушаю, там и поговорим.

— Мы тоже подготовим новый вариант решения, — тут же спохватился Гвишиани.

— Подготовьте. Но приедьте в более узком составе, Джермен Михайлович. Ваши предложения нужно еще раз обдумать, и обдумать серьезно, — Брежнев встал и вышел, оставив несчастного грузина кусать губы от досады.

Гвишиани смотрел на меня с такой ненавистью, что я бы не удивился, проведи он сейчас ребром ладони по горлу. «Убрать этого выскочку. И как можно скорее!», — думал он.

Но меня больше заинтриговала реакция Капитонова. Тот, будто в ответ на мысли Гвишиани, хитро глянул на меня и вдруг подмигнул. Если бы я верил в чудеса, то решил, что он тоже умеет читать мысли. Но, как говорится, бомба не падает в одну воронку дважды. Не может же быть здесь двух телепатов одновременно. И двух попаданцев тоже. Или может? Если мне не показалось, он ведь именно так и пробормотал: «попаданец номер два».

После совещания некоторые собравшиеся уезжать, прощались со мной гораздо теплее, чем накануне здоровались. В том числе и Русаков. Я не обольщался на счет новых «друзей», тем более, что читал их намерения в мыслях. То, что Леонид Ильич выделяет меня, сейчас для многих станет причиной завести со мной дружбу.

Я надеялся, что Капитонов тоже подойдет вместе с Русаковым — и у меня будет шанс перекинуться парой слов с этим загадочным человеком. Однако он поспешил за Гвишиани. А тот, само собой, прощаться не пожелал.

Меня не оставляло беспокойство по поводу Капитонова. Потому я сделал себе в памяти обязательную пометку, что при первом же удобном случае надо будет с ним встретиться и серьезно поговорить.

Неделя в Пицунде пролетела как один день.

Ежедневные заплывы с Брежневым обходились уже без экстрима. Леонид Ильич больше не заплывал за буйки. Он много работал, Александров-Агентов почти не выходил из его кабинета. Секретари только успевали стучать по клавишам печатных машинок. Я выполнял свои обычные обязанности, стараясь не лезть лишний раз на глаза.

В свой выходной побывал на рынке. Рынок на Кавказе — это одновременно и песня, и сказка! Я шел мимо насыпанных на прилавках гор душистых специй, проходил между рядами фруктовых лотков. Продавцы зазывали, приглашали попробовать.

— Зачем мимо проходишь? Смотри, какой яблоко! Мёд, а не яблоко! — меня тянули за руки, и я поддавался, пробовал, покупал.

Купил два шампура шашлыка и с аппетитом съел, устроившись за высоким столиком у мангала. Попробовал хачапури, чурчхелу. Купил вяленых фруктов — черешню, хурму, абрикосы. Специально для Светланы купил минеральной воды. Так же взял трехлитровую банку местного вина. Для тещи. Знаю, что она не пьет, но побесить ее будет приятно.

Гуляя по набережной, не мог насмотреться на людей. Добрые, приветливые лица, спокойная жизнь. Богатый, красивый край.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, закончилась и командировка. Генерал Рябенко отправился в Москву за день до возвращения Генсека. Мы улетели следующим утром, сопровождая Леонида Ильича.

Москва встретила серым пасмурным днем. Тоска да и только! Будто и не было пару часов назад теплого, ласкового солнца.

Брежнева встречали у трапа генерал Рябенко и Валерий Жуков, наш с Солдатовым сменщик. Сегодня его очередь дежурить в Заречье и быть прикрепленным к Генсеку.

Из Внуково ехали через Юго-Запад, мимо стройки. Там возводился огромный корпус Академии Генерального Штаба.

Приехав в Кретово, я вышел из автомобиля, достал из багажника чемодан и большую спортивную сумку с гостинцами. Вошел в подъезд, принюхался. Пахло ванилью, корицей и еще чем-то вкусным. И, хотя я сейчас с большим удовольствием навернул бы тарелку борща и сковородочку котлет, всё равно было приятно. Так и должен пахнуть родной дом — вкусно!

Открыл дверь своим ключом, вошел. Запах, который я учуял в подъезде, в коридоре был еще сильнее.

— Есть кто дома? — громко крикнул из коридора.

Ожидал, что сейчас выбегут девчонки, начнется шумный разбор подарков, но из кухни вышла только теща.

— Дети с классом на школьной экскурсии, — сообщила она. — А Светочка в больнице.

Я выронил сумки, готовый сорваться с места.

— В какой? Не молчите, Валентина Ивановна, говорите, что случилось?!

Валентина Ивановна с наслаждением помолчала минуты две — любит меня помучить, садистка старая — потом снизошла до ответа: