Телохранитель Генсека. Том 1

— Всё в порядке. Медкомиссию она проходит. На работу решила устроиться.

— Вот это новости! Какая ей работа, сама только после больницы!

Я разулся, пронес сумку на кухню. Там остывали недавно вынутые из духовки ароматные булочки — это ими сладко пропахла вся квартира и даже подъезд.

Я начал распаковывать подарки.

— Разбирайте, Валентина Ивановна. Курага, чурчхела… А вот тут осторожно — это вам подарок, в трехлитровой банке.

— Это что? — спросила теща, с подозрением разглядывая содержимое банки.

Теперь пришел мой черед издеваться:

— Сок, Валентина Ивановна. Специально для вас купил. Свежевыжатый!

Она наполнила стакан, осторожно попробовала и скривилась:

— Кислятина. Забродил твой сок, видимо.

— Да? Как жаль, ведь вчера только выжимали! Ну ничего, постоит — вино получится. Натуральное, виноградное!

Теща недовольно покачала головой и отодвинула стакан. Кажется, она поняла, что я над ней подшучиваю, но виду не подала.

Хотел выяснить, куда Света собралась устраиваться на работу. Но Валентина Ивановна только отмахивалась:

— Вернется домой, сама расскажет.

Я прошел в нашу спальню. Разобрал вещи, переоделся. На все ушло минут десять. Когда вернулся на кухню, в банке не хватало почти трети содержимого. Валентина Ивановна, изрядно пьяненькая, сидела на табуретке и, подперев руками голову, фальшиво пела:

— То не ветер ветку клонит, не дубравушка шумит, то моё сердечко стонет…

— Все в порядке, Валентина Ивановна? Сок ведь забродивший…

— Володя, это просто нектар! Хоть и кисленький, но душу греет…

— Рад, что вам угодил… — ответил я не слишком уверенно. План ведь был поиздеваться, а получилось, что и вправду порадовал. — Валентина Ивановна, а поесть что у нас имеется?

— А ручки у вас имеются? Кастрюлю откроешь — нальешь рассольник, сковородку откроешь — обнаружишь котлеты. А Валентина Ивановна вам не служанка, — она икнула, сделала еще глоток вина и добавила:

— Я вот тоже на работу устроюсь.

На учительницу она сейчас походила меньше всего. А ведь ей еще пятьдесят пять лет. Всего-то? Я как-то упустил из виду, что по сути теща совсем еще молодая женщина. В моем времени она бы следила за собой, была моложавой и ухоженной. Но в семьдесят шестом году такой возраст для женщины — это уже почти старость.

Я осторожно поднял ее с табуретки, отвел в зал и уложил на диван. Валентина Ивановна нашла в себе силы поворчать и погрозить мне пальцем. И тут же уснула. Я вышел, прикрыл двери и усмехнулся, буквально через минуту услышав храп.

Прошел на кухню и со спокойной совестью навернул тарелку рассольника. На второе — картофельное пюре и котлеты. А наевшись, залил сверху сытный обед стаканом крепкого грузинского чая да еще и со свежей булочкой.

Банку с вином убрал в кладовку, поставил в дальний угол, рядом с коробкой журналов. Чтобы девочки случайно не перепутали с соком.

Пообедав, хотел пойти в гараж, но передумал.

Раздалась трель телефонного звонка. Снял трубку и удивился, услышав голос Алевтины. Звонить ко мне домой — это уже как-то слишком… Да и в самолете она ведь сама старательно делала вид, что мы с ней едва знакомы.

— Владимир Тимофеевич, простите, что беспокою, — пролепетала она, всхлипывая.

— Что случилось? Почему слезы? — я недоумевал, что могло стрястись за какие-то два часа в Москве.

— Мне квартиру дали, — она снова всхлипнула.

— И что, плохая квартира? Почему слезы?

— Хоро-о-ошая, в Лефортово. Средний Золоторожский переулок. А я даже не знаю, как туда доехать, — и она разрыдалась.

— Ты сейчас где?

— В Заречье. Приехали, я уколы Леониду Ильичу сделала, хотела уже домой идти, а он такой меня позвал и сам вручил ордер. Еще сказал, чтобы в управлении делами помогли с мебелью и посудой. Я вот плачу и плачу, от счастья.

— Так, давай, значит, сейчас выходи потихоньку, а я навстречу поеду. Подберу тебя у дороги. Съездим посмотрим твою квартиру. Ключи дали?

— Да, спасибо большое… — ответила Аля и положила трубку.

В гараж идти все-таки придется. Я быстро спустился, дошел до гаража, выгнал свою ласточку. Смахнул пыль с лобового стекла, залил бензин из канистры в бензобак.

Через полчаса подобрал Алевтину на дороге. Пока ехали в Москву, она не умолкала ни на минуту.

— Я бы не стала вам звонить, но мне очень уж хочется её увидеть. Я сначала ордер Васе показала. Ну прапорщику, который водителем работает. Я вам о нем говорила. Он тоже на выходной идет, но подвезти не сможет — у него дела. Маму надо куда-то отвезти. Вот я вам и позвонила…

Я слушал вполуха, отвечал ничего не значащими фразами. Понимал, что она нервничает и ей просто надо выговориться.

Квартиру Алевтине дали в сталинском доме, на втором этаже четырехэтажки. Она открыла дверь, от волнения не сразу попав ключом в замочную скважину.

— Володя! — Аля перешла на «ты», от восторга забыв напустить на себя суровость. — Посмотри! Какие высокие потолки! И кухня отдельная! И ванная!

Обычная планировка, на мой взгляд. Большая прихожая, из нее коридор на кухню. Стандартно, по пути дверь в ванную комнату, в туалет. Тут же из прихожей дверь в спальню, метров шестнадцать площадью. Следующая дверь вела в большой зал, из которого при желании можно было сделать две комнаты.

— Ой, тут будет Пашкина комната. А здесь я поставлю диван, и стенку хочу, чешскую. И чтобы посуда в ней разная. Обои хорошие, да, Володь? Я первый раз вижу такие яркие! И цветы огромные! Это же подсолнухи, да? Представляю, как посмотрю утром на эти подсолнухи, так сразу и настроение улучшится!

На мой взгляд, полная безвкусица. Но — это ее дом, и ей решать, что здесь будет и как. Почему-то подумалось, что в 2025 году в Москве такую квартиру простому человеку купить будет невозможно. Тем более, в этом районе. Ни в ипотеку, ни вообще никак.

В дверь забарабанили. Мы с Алевтиной переглянулись. Никого не ждали, кто бы это мог быть? Вернулись в прихожую, но входная дверь открылась сама — и в квартиру без приглашения вплыла крупная, дородная женщина в красном демисезонном пальто и замотанном на манер чалмы платке. Руки ее были унизаны перстнями, в ушах, сильно оттягивая мочки, болтались крупные золотые серьги с янтарем.

— У нас петушок, у вас курочка, — пробасила она с наигранной радостью. — Вот пришли проверить, как ваша курица нестись будет!