Телохранитель, или Первое искушение

Я закрыла глаза. Как же давно все это было! Как будто в другой жизни…

Я тряхнула головой и посмотрела на Андрея.

– Разливай шампанское.

– Не торопись. – В его глазах плясали насмешливые искры. – До боя курантов еще пять минут. Я откупорю шампанское вовремя, как положено, и не минутой раньше.

– Отлично! Никогда не встречала Новый год в тайге. – Я нервно рассмеялась.

Спустя пару минут я смотрела на сильные руки Андрея, которые ввинчивали штопор в белую пробку.

– Один, – считала я, – бомм… два… бомм… три… бомм…

Пробка взлетела вверх, и я закричала:

– Ура! С Новым годом!

Андрей протянул мне кружку с шипучим напитком. Потом налил себе. Мы чокнулись.

– С наступившим, – сказал он. – Пусть все твои неприятности останутся в старом году.

Тост был хорош. Я вздохнула.

– А тебе я желаю исполнения твоего желания.

– А ты знаешь, какое оно?

– Нет. Но пусть исполнится.

Он хотел что-то сказать, но промолчал.

Я снова села на деревянный топчан.

– Расскажи мне о себе, – попросила я.

Какое-то время он стоял и смотрел на огонь. Потом опустился на корточки и помешал веткой поленья.

– Да, собственно говоря, ничего интересного в моей жизни не было. Родился я в Омске, как ты уже знаешь. Закончил школу, пошел в армию. Мобилизовался, женился… – он замолчал. Потом словно нехотя продолжил: – Работал водителем-дальнобойщиком. Потом… – Он сглотнул. Его светлые глаза потемнели. – Жена и дочь попали в автокатастрофу. – Он снова замолчал, теперь уже надолго. Он мешал веткой поленья и молчал, смотря на огонь. Я пожалела, что задала вопрос. Мне не следовало это делать. Я казнила себя за бесцеремонность…

Я хотела попросить прощения, но вместо этого неожиданно вырвалось:

– Мои родители тоже… погибли в автокатастрофе, когда мне было четырнадцать лет.

Он повернул ко мне голову и посмотрел долгим внимательным взглядом, так, словно не узнавал. Так разглядывают незнакомого человека, которого увидели впервые.

Мне стало не по себе.

– Сочувствую… – выдавил он.

Он сказал это отстраненным тоном. И я скорее почувствовала, чем поняла, что между нами снова возникла стена отчуждения. Те мгновения близости, которые были несколько минут назад, прошли. Мы снова стали чужими, волею обстоятельств столкнувшись в одном пространстве и времени.

Я поежилась.

– Пора спать, – резко сказал Андрей, поднимаясь с корточек.

Я встала с топчана. Мне хотелось попросить прощения, но я не знала – за что. У меня складывалось впечатление, будто я что-то сделала не так. Я зря попросила его рассказать о своей жизни? Но так получилось…

Я задрала голову вверх. Небо было высоким и непроницаемо-черным. Такой густой угольной черноты без просветов и полутонов я никогда не видела. Звезды были яркими и лучистыми. Их свет, казалось, достигал земли.

– Какие яркие, – пробормотала я.

Но Андрей ничего не сказал.

Мы вернулись в избу. Он привел меня в дом и сразу вышел на улицу тушить костер. Я села на свое уже привычное место в углу и незаметно задремала. Проснулась оттого, что кто-то тормошил меня за плечо.

– Не спи!

Я вскинула на него глаза.

– Почему?

– Сначала нужно устроить ночлег, чтобы не замерзнуть ночью.

– Я буду спать здесь.

– Нельзя. Слишком близко от печки. Лучше около противоположной стенки. Так безопасней. И еще… – Он помедлил. – Спать будем рядом, так скорее согреемся. – Он повел плечами. – Здесь есть теплая шкура, так что не замерзнешь.

– Ладно.

Всем своим видом Андрей показывал, что будь его воля – он шарахнулся бы от меня как от прокаженной. Я тряхнула волосами. Конечно, мог быть и повежливей, но не я выбирала эти правила игры, которым теперь приходится подчиняться.

Я пересела к стенке, о которой упомянул Андрей.

– Я… мы будем спать здесь?

– Да.

Он подошел к углу и стал там копаться. Спустя какое-то время подошел ко мне с медвежьей шкурой в руках.

– Держи.

Я взяла ее в руки, но она соскользнула на пол.

– Тяжелая.

Его брови насмешливо взлетели вверх, но он промолчал.

– Хорошо. Сиди пока на своем старом месте. Сейчас все устрою.

Через десять минут я лежала на деревянном топчане, покрытом старым одеялом, из которого торчали куски пожелтевшей ваты. Андрей подошел ко мне и накрыл сверху тяжелой шкурой. Она как будто бы придавила меня.

– Удобно?

– Нормально.

Моя голова лежала на жестком топчане, а сверху, как каменная плита, лежала шкура.

– Если что-то не так, скажи.

– Все так, – сердито сказала я.

Стоило мне проявить к Андрею нормальное отношение, как он менялся на сто восемьдесят градусов. Как будто бы, чтобы сохранить с ним контакт, нужно быть сердитой и холодной.

Он придвинул ко мне второй топчан. Я почему-то инстинктивно сжалась. Он посмотрел на меня, и я поспешно закрыла глаза. Пусть думает, что я уже сплю. Немного повозившись, Андрей потушил печь и лег, повернувшись ко мне спиной. Я наблюдала за ним сквозь сомкнутые ресницы. Как ни странно, спать не хотелось. Я заворочалась.

– Валерия! – позвал Андрей.

Я не откликнулась.

Спустя какое-то время сон сморил меня, и я уснула.

Проснулась я от холода. Он разливался по моему телу, как будто вместо крови в жилах стала течь ледяная вода. Я резко выдохнула: на лице оседали мелкие холодные капельки.

– Андрей! – выдохнула я. Он спал. Я вытянула руку из-под шкуры и потрясла его. Проснулся он мгновенно.

– Что?

– Мне холодно.

Он приподнял голову.

– Да. Действительно, прохладно. Сейчас… – Он откинул шкуру и встал. Подошел к печке. Когда разжег ее, повернулся ко мне.

– Спи. Я посижу здесь.

– Зачем?

– Нельзя, чтобы печь горела всю ночь без присмотра. Это опасно. Спи.

Я поворочалась, пытаясь согреться, скоро стало тепло, и я заснула. То ли сквозь сон, то ли в странном забытьи я почувствовала, как кто-то слегка коснулся моих щек и лба. Я открыла глаза. Рядом сидел Андрей. Мне показалось, что он невольно смутился.

– Я проверяю: холодно ли тебе.

– Нет. – Я улыбнулась. – Тепло. Ты так и не спал?

– Нет. Не хочу. А потом – скоро вставать, так что ложиться никакого смысла.