Тень луны

– Не стадо уже, а растения, - сказал Игорь.

– Да уж, денег на пропаганду они не жалеют, - согласился Стас. Агитпром развернули похлеще, чем при Лене Брежневе. А независимых журналистов нет и никогда не было. За свою копейку удавятся, "Капиталы" Маркса перепишут в обратную сторону. Главный клич всех государственных воров - "Держи вора!" Вот и пишут, что заказали.

– А церковь?

– Так они и с ней заигрывают, иерархов под себя подминают. Там ведь тоже сильное расслоение. А Патриарх к терпимости призывает и радуется, коли пьяный Борька завалится в храм и постоит со свечкой. А как терпеть, если тебе плюют в душу и призывают каяться перед "обиженными христоубийцами"? Понимаю теперь Аввакума. Раскол всюду.

– Не радостно.

– Куда уж больше! Надо новых людей искать, светлых. На них и ориентироваться...

Словно в ответ на его слова, вновь завыла собака - и так безнадежно горько, что у Игоря вдруг защемило сердце. Какое-то нехорошее предчувствие вызвали эти протяжные, обращенные не к людям, на которых нет надежды, а в пустоту звуки.

– Пойти, что ли, покормить ее?
– произнес Стас.

Осторожно и незаметно подкрадывался рассвет, начиная вылизывать красным языком темно-кофейную гущу, висящую за окном.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Начало 1994 года

После смерти Стаса приходилось железной рукой налаживать в бригаде дисциплину, ставить жесткие условия и сроки, а одновременно вести войну с группировкой Мовлада, хотя самого его в Москве уже не было. Без всесторонней поддержки Флинта Игорю было бы не обойтись. "Зверей" начали теснить с рынков и гостиниц, взрывать их торговые точки, подминать под себя коммерческие предприятия. Все это укладывалось в общую схему действий, которая давно намечалась и Флинтом, и другими славянскими лидерами. Недовольные, опасающиеся чего-то или просто "мутные" изгонялись Игорем из бригады немедленно. Так же как и те, кто показывал излишнюю прыть - им Хмурый не доверял в первую очередь. Что же касается врагов по другую линию фронта, то с ними - как на войне. Или убьют тебя, или ты. "Правая рука" Мовлада - Шамиль, был убран вызванным из Тамбова специалистом-профессионалом, бывшим спецназовцем, - с чердака дома, по крутой траектории, тремя выстрелами, причем два последних были проделаны по уже падающему телу. Изумительная скорострельность - за секунду с небольшим, и все три пули попали в жизненно важные органы: в голову, шею, грудь. Двое других, особо приближенных, изрешечены шальным мотоциклистом, подъехавшим к стеклянному кафе, где они справляли чьи-то именины - прямо сквозь витринное стекло. Еще один, скрывающийся в своей квартире, был подорван Афганцем, влившимся к тому времени в бригаду. Мина-ловушка оказалась под ковриком у двери, на который "ступила нога человека". Своих ребят Игорю пока удавалось сберечь, и он считал это самым главным достижением.

Но во всей происходящей заварухе существовала одна проблема, вылезающая на первый план. Детей гор поддерживал РУОП, с которым те делились своей прибылью от наркобизнеса; кроме того, многие бывшие милиционеры, кэгебешники, сотрудники других спецур, оказавшись в результате перестройки без работы, сами организовали свои частные охранные фирмы, сколотились в бригады и начали выдавливать другие "крыши", криминальные. А хрен редьки не слаще. У них были свои, крепкие контакты с кавказцами - шли бы деньги. Приходилось лавировать, учитывать все подводные течения, чтобы не наступить на ногу тому, кому не надо. Но "пересечение" становилось все более неизбежным. А в РУОПе к этому времени должность заместителя начальника занял полковник Аршилов... Для него это оказалось явным повышением, открывавшим большой простор для деятельности.

Однажды, несколько "молодых" из команды Хмурого наваляли "азерам", почти в открытую торговавшим наркотой на вокзале. На защиту тех встали спешно вызванные руоповцы, мордовали всю дорогу до отделения. Русские русских.

– Пора Хмурого закоротить!
– сказал Аршилов, разобравшись в ситуации.
– Надоел он мне.

Но Игорь к тому времени уже съехал с квартиры, общался и руководил бригадой из укрытия. Приезжали к нему только Клим, Мишель, Большаков и Серж. Это был его "близкий круг", "члены политбюро". Он знал, что на него готовится покушение, только не представлял - откуда, с какой стороны полетит пуля? "Звери", мусора или кто-то еще, третий? А тут еще передали, что встречи с ним добивается Крот, забивает "стрелку". После смерти Стаса у них остались кое-какие не развязанные дела, доли. Сейчас Крот уже стал "подвигать" Игоря, занимать его позиции. Не ехать нельзя, хотя большей скотины еще поискать. Не так поймут, а потом на тебе вообще крест поставят.

И Хмурый, уставший к этому времени от постоянных передряг, сунув за пояс австрийский "Глок", отправился к ЦУМу, где была назначена "стрелка", взяв с собой только Клима и Бориса - водителя. Очевидно, в какой-то степени он потерял бдительность, потому что не сумел правильно просчитать всю ситуацию. Крота на месте не оказалось... Зато оказались оперы, свалившиеся на него, как град с неба. Получив чем-то тяжелым по голове, Игорь потерял сознание. Клим и Борис сопротивления не оказывали, да и куда попрешь против кучи саранчи?

К неподвижно лежащему на земле Игорю подошел худощавый, насмешливо улыбающийся мужчина в штатском, наблюдавший за захватом "особо опасного" со стороны. Взяв протянутый ему "Глок", он носком ботинка коснулся щеки Хмурого, чуть повернув его голову.

– Грузите в машину, - холоднокровно произнес Аршилов, перестав улыбаться.

2

То что стоит ночь, а не день, Игорь еще отличить смог, а вот куда они едут - было непонятно, да по правде и безразлично. Он сидел на заднем сиденье между двумя "качками" в масках с прорезями для глаз, на запястьях наручники. Все еще смутно, но Кононов стал приходить в себя. В который раз за последние три или четыре дня, а может быть, и неделю. Счет времени он потерял, то проваливаясь в глубокую бездонную дыру, то выныривая обратно. Боли уже почти не чувствовал, только равнодушие, когда за него "принимались" вновь. Были в живот, по голове, в солнечное сплетение, по ногам и туловищу - и руками, и прикладами, и литыми дубинками, потом отдыхали. А через несколько часов волокли опять. Вопросы - удары, и так до бесконечности. Как в Гестапо, хотя не довелось. Какая-то следователь-женщина с мягким кошачьим взглядом:

– Вы же понимаете, что за хранение оружия вам все равно срок светит? Зачем же упрямитесь? Рассказывайте...

– А что вас интересует, лапочка? Я ведь простой постсоветский безработный.

Снова подвальная камера, пытки. Мужчина с лысым черепом и насмешливой улыбкой:

– Думай, Игорь, думай. Знаешь ведь, чего от тебя надо.

– А ты часом не обознался?

– Упря-а-амый... Ну ничего, у нас и не такие киты фонтаны пускали.

У качков, трясшихся рядом с Игорем, кулаки были с натруженными мозолями, оттренированные. "Не об мое ли туловище?" - подумал он, усмехнувшись спекшимися губами.

– Гляди, еще лыбится!
– сказал один из них, незлобиво ткнув локтем Кононова под ребра.

– А чего ему не улыбаться?
– откликнулся второй.
– Конченый!

Мужчина с лысым черепом сидел рядом с шофером. Повернувшись, он внимательно и долго глядел в глаза Игорю. Тот взгляда не отводил: презрительно равнодушно изучал Аршилова.

– Надо же!
– удивляясь чему-то, произнес полковник.
– Ладно, приехали. Сворачивай к просеке.

Машину стало трясти еще сильнее, затем она остановилась. Мотор продолжал работать.

– Пошли!
– бросил Аршилов, открывая дверцу. Кононова вытащили из милицейского "уазика", подтолкнули дулами автоматов к деревьям. Он стоял между двух кленов, с каким-то неожиданно посетившим его любопытством присматриваясь к звездному небу, словно собираясь счесть сияющие точки. Сколько их там? Сейчас узнаем.

– Ну, герой? Так и не скажешь мне ничего, на прощанье?
– услышал он голос подошедшего Аршилова.

– Да пошел ты!
– откликнулся Игорь.

– Как хочешь. Значит, сам свою судьбу выбрал. А жаль, могли бы подружиться. Снимите с него наручники.

Освободившись от браслетов, Игорь потер запястья.

– Развернись!
– скомандовал один из качков.
– Лицом к дереву!

Даже будучи в масках, они боялись стрелять в человека, который на них смотрит. Кононов молча повернулся. Послышался лязг затворов. В кленовых листьях блестели капельки воды и пахли они удивительно вкусно. "Наверное, вечером шел дождь" - подумал Игорь, и в ту же секунду раздались выстрелы.

Очереди шли слева и справа от головы, возле ушей, и грохот стоял такой, будто над ним мчалась электричка. А впереди, срезанные пулями, трещали и падали ветки. Затем стрельба смолкла. И на некоторое время наступила тишина. Игорь стоял не шелохнувшись и не поворачиваясь. Только внутри его было пусто.