Тень рыцаря

Но я не дал им времени полюбоваться своей работой.

– Я сказал, посмотрите на себя! На вас черные табарды, чтобы скрыть, откуда вы родом. Вы прячете лица под шлемами. Вы отказались от имен для того, чтобы, когда ваше черное дело свершится, никто не вспомнил, кто вы такие и что натворили.

Я сделал паузу, вдохнув еще раз. Черт побери, я забыл, как сильно болят сломанные ребра.

– Хотите скрыть лица за масками? – прокричал я. – Хотите, чтобы имена ваши забыли? Так будьте же забыты – говорю вам я.

Я обернулся и прокричал в сторону замка – там, за воротами, герцоги, члены их семей и стража были в безопасности… пока что в безопасности:

– Об этом дне будут рассказывать легенды. О том, как неизвестные в черных одеждах пришли, чтобы совершить убийство. И будут рассказывать о тех, кто погиб, сражаясь с ними, о тех, кто противостоял им. Сотни лет и даже больше люди станут говорить о том, что произошло в Араморе.

Я обернулся к рыцарям.

– Вашим детям предстоит слушать эти легенды. Так пусть же будет по-вашему, пусть мир забудет ваши имена. – Я сделал шаг вперед. – Но они запомнят наши. Ваши сыновья, внуки и правнуки услышат о дне, когда тысяча людей в доспехах и черных табардах вышли сразиться с четырьмя плащеносцами, безоружной женщиной и маленькой девочкой, и наши имена будут повторять вновь и вновь, до тех пор пока вы не окажетесь на смертном одре в ожидании, когда последняя тень скользнет по вашему челу. И что вы скажете напоследок? Вы произнесете наши имена.

Я думал, что же сказать дальше, и даже в душе посмеялся. Будь ты проклят, хилая развалина. Если бы ты мне рассказал обо всем этом, я бы остановился!

Я поднял клинок так высоко, как только мог, и провозгласил:

– Я – Фалькио валь Монд, первый кантор плащеносцев, по прозвищу Королевское сердце. Я дрался у стен Арамора.

Кест шагнул вперед, встав рядом со мной с клинком в левой руке.

– Я – Кест, сын Мюрроу, по прозвищу Королевский клинок, и я дрался у стен Арамора.

Дариана удивила меня, встав с другой стороны с клинком, поднятым вверх. Еще больше она потрясла меня тем, что в глазах ее стояли слезы.

– Я – Дариана, дочь Шаниллы, по прозвищу Королевское терпение, и будьте вы все прокляты, но я была здесь, у стен Арамора.

Валиана, которая более, чем все мы вместе взятые, являла собой то, кем могли бы стать плащеносцы, заняла свое законное место рядом с нами.

– Я – Валиана валь Монд, – торжественно произнесла она, – по прозвищу Ответ сердца. Я была у стен Арамора.

– Я – друг в час тьмы, – сказала Эталия; голос ее прозвучал не громче, чем шепот, но он волной прокатился по лугу, – и я стояла рядом с моим любимым у стен Арамора.

Я почувствовал, как мою руку сжала маленькая лапка, и посмотрел вниз на лицо Алины. Она была в ужасе.

– Простите меня, Фалькио… Простите за плащеносцев Швеи, за дашини и все остальное. Я была такой…

– Всё в порядке. – Я сжал ее руку.

Валиана взяла ее за другую ладонь.

– Просто скажи им, кто ты такая.

Алина покачала головой.

– Я не могу, просто… больше не могу. Не могу смотреть, как вы погибаете, защищая меня, Фалькио. Если и я должна умереть, то… – Она вырвала свою руку и побежала к рыцарям.

– Алина, нет! – Я бросился за ней, спешащей к неминуемой смерти, хотя сам едва держался на ногах, чтобы сделать несколько шагов. Слава богам, ноги мои хоть и дрожали, но были все-таки длиннее, чем у девчонки, и я догнал ее, преодолев не больше дюжины ярдов.

– Отпустите меня, Фалькио! – кричала она. – Пустите меня…

Краем глаза я увидел, как из замка к нам кто-то бежит. Томмер, одиннадцатилетний сын герцога Джилларда, остановился перед Алиной и отдал ей неловкий церемонный поклон.

– Держитесь у меня за спиной, сударыня.

– Томмер! Томмер, вернись! – кричал Джиллард от ворот замка, но мальчик не послушался отца. Вместо этого он повернулся к рыцарям, выстроившимся на кромке луга.

– Я – Томмер! – прокричал он высоким тенором, который дрожал, как рыбацкая лодка в океане. – Я наследник Рижу и последний ученик Бала Армидора. Я – Голос менестреля в Араморе, и вы не прикоснетесь к ней, пока я жив.

Я посмотрел на рыцарей, уверенный, что сейчас они бросятся в атаку, но те не двинулись с места.

– Что они делают? – спросил Кест, подойдя к нам.

– Ждут. Ждут назначенного часа, как и сказал Шуран.

Из замка вышел еще один человек, высокий, с черной бородой с проседью. С длинным копьем и в красно-золотых одеждах Рижу.

– Ваш отец приказал мне привести вас обратно, – сказал он Томмеру.

– А я приказываю тебе оставить меня здесь, – ответил мальчик. Стражник улыбнулся.

– Я так и подумал. Что ж, к черту вас обоих. – Он повернулся к рыцарям и закричал: – Я - Ворас из Шантилля. Я… – Он запнулся и поглядел на нас, словно что-то потерял, но затем ухмыльнулся и закончил мысль: – Я - то чертово копье, которое вопьется вам в задницу, ублюдки в черном. Как вам прозвище, а? Ха!

Из замка вышла женщина в простом платье служанки и с камнем в руке.

– Я – Кемма, – прокричала она рыцарям. – Мой отец был кузнецом в селении, которого больше нет. Можете называть меня Молотом Карефаля. Когда вы разорили мой дом, меня там не было, но я была у стен Арамора, когда пришел ваш час.

Затем вышел еще один, другой, третий, все называли свои имена и селения, в которых они родились, и каждый был готов погибнуть в этой бойне.

Спустя несколько минут вышел один из герцогов. Я узнал в крупном мужчине Мейлларда, герцога Пертинского. Он посмотрел на меня с горестной улыбкой.

– Что ж, парень, по крайней мере, теперь наше герцогство появится на карте. – Он повернулся к рыцарям, и голос его прогремел так громко, что я даже подумал, что земля сейчас сотрясется: – Я - Мейллард, будь я проклят, герцог Пертинский. И другого имени мне не нужно. Клянусь святым Шьюллой, Купающимся со зверями, что любому из рыцарей в черном табарде, если он родом из моего герцогства, я лично оторву голову!

Около пятидесяти человек стояли перед тысячей рыцарей, которые не двигались с места и ничего не говорили. Если их и поразила наша дерзость, то они и виду не показали. Я поглядел на небо. Наступало время заката.

Раздался чей-то голос:

– Это и есть твой великий план? Просто стоять и называть свои имена перед толпой ублюдков в доспехах и с черными сердцами, надеясь, что они умрут от смеха?

Я попытался разглядеть, кто это прокричал, но, лишь почувствовав руку Кеста на своем плече, я сообразил, что голос раздался из-за спины; сердце мое взмыло до небес, когда я обернулся и увидел всадника на сером коне в коричневом кожаном плаще без одного рукава.