Тень Сохатого

С каждым годом Катя уважала отца все больше и больше. Однажды она спросила его:

— Пап, а если я вдруг заболею и для лечения понадобится миллион долларов — ты достанешь его для меня?

Отец подумал и кивнул:

— Определенно.

— А где ты возьмешь такие деньги? — не унималась дочь.

Андрей Андреевич пожал плечами и ответил:

— Не знаю. Но достану. А вообще — не забивай себе голову дурацкими вопросами. Давай лучше зайдем в кафе и съедим по мороженому.

Таким образом, жизнь Андрея Полякова наладилась. И наладилась настолько, что он ничего больше не хотел в ней менять.

Андрей Андреевич поднялся с постели как всегда рано. Размял похрустывающие суставы, отжался на кулаках семьдесят раз, покачал пресс, подтянулся пятнадцать раз на перекладине и в завершение комплекса омолаживающих процедур (как прозвала их дочка) принял ледяной душ.

Затем он побрился, причесался и принялся готовить себе завтрак. Завтрак Полякова состоял из тарелки овсяной каши, двух больших яблок, чашки зеленого чая и бутерброда с вяленой говядиной.

В самый разгар приготовлений в дверь позвонили. Андрей Андреевич отложил ложку, вытер руки и направился в прихожую. Глянув в глазок, Поляков увидел двух незнакомых мужчин в куртках.

— Кто там? — спросил Андрей Андреевич.

— Милиция. Открывайте! — послышалось в ответ.

Сердце у Полякова неприятно сжалось, но он быстро взял себя в руки.

— Минуту. Открываю, — как можно спокойнее сказал он, поворачивая ручку замка.

Мужчины были среднего роста, среднего возраста и очень суровые на вид. Войдя в прихожую, они сами закрыли за собой дверь, как если бы чувствовали себя в этой квартире не гостями, а хозяевами.

— Собирайтесь, — сказал Полякову один из милиционеров, худой и лысоватый. — Мы задерживаем вас по подозрению в убийстве. Вот ордер.

Он показал Андрею Андреевичу белый листок ордера. Глянув на ордер, Поляков почувствовал, как к горлу его подкатила легкая тошнота. «Неужели это все всерьез?» — пронеслось в его голове. Однако вид и повадки мужчин не оставляли никаких сомнений в том, что все это было всерьез. Зная свои права, Поляков попросил их предъявить документы. Мужчины кивнули, и спустя секунду документы были предъявлены.

— Все верно, — сказал Андрей Андреевич, изучив удостоверения. Он поднял на милиционеров глаза и спросил: — Значит, я должен ехать с вами?

— Именно, — кивнул худой милиционер. — Машина ждет внизу.

Поляков вздохнул:

— Одеться-то хоть можно?

— Можно, — услышал он в ответ. — Только побыстрее.

— А что, боитесь, тюрьма закрывается на обед? — пошутил Поляков.

Милиционеры никак не отреагировали на его шутку. Их лица остались суровыми и бесстрастными. Поляков вновь вздохнул:

— Ладно, сейчас оденусь. Можете пока попить кофе. Вода только что вскипела.

— Спасибо, мы уже пили, — сказал худой милиционер.

Поляков кивнул и пошел в спальню — одеваться. Худой милиционер остался в прихожей, а его коллега отправился за Поляковым.

— Скажите хоть, кого я убил? — спросил его Андрей Андреевич, натягивая джинсы. — А то у меня что-то с памятью.

— Вы все узнаете на месте, — сухо ответил милиционер.

— На месте, — иронично повторил Поляков. — Что это за место такое? Случайно, не эшафот?

— Всему свое время, — усмехнувшись, ответил милиционер. — Может, и эшафот будет. Потерпите до суда.

— Постараюсь — сказал Поляков и надел потертый вельветовый пиджак. — Ну вот. Я готов. Прикажете идти?

— Давайте.

Милиционер отошел в сторону, пропуская его вперед.

2. Снова Гафуров

Черные и выпуклые, как у мыши, глаза-бусинки неподвижно смотрели на Полякова. Затем тонкие темные губы разомкнулись, и слегка гнусавый голос произнес:

— Меня зовут Эдуард Маратович Гафуров. Я веду ваше дело.

— Мое дело… — с усмешкой повторил Поляков. — Звучит забавно. До сих пор все свои дела я вел сам.

«Важняк» улыбнулся, и Поляков увидел у него во рту золотой зуб.

— Времена меняются, гражданин Поляков. Кстати, вы, должно быть, имели в виду дела, которыми занимались, будучи сотрудником КГБ?

— И их тоже, — кивнул Поляков.

— Так-так. — Гафуров побарабанил пальцами по столу. — А теперь вы, стало быть, начальник четвертого отдела внутренней экономической безопасности «Юпитера». Так?

— Именно. А что, это имеет какое-то отношение к делу?

Гафуров едко улыбнулся и пожал плечами:

— Пока не знаю. Иногда самые незначительные детали оказываются решающими. Кстати, почему вы отказались от присутствия адвоката на допросе?

— Мне он пока ни к чему.

Гафуров прищурился:

— Вы так в этом уверены? Что ж, вашей уверенности можно позавидовать.

— Прежде всего, я хотел бы знать, в чем меня обвиняют, — веско сказал Андрей Андреевич.

— Пожалуйста. Вас обвиняют в убийстве Михаила Голикова.

— Что?

— Да-да, именно так. У следствия есть все основания полагать, что в ноябре две тысячи второго года вы похитили тамбовского предпринимателя Михаила Голикова и его жену, а затем убили их.

Какое-то время Поляков молчал, переваривая услышанное. Затем покачал головой и горячо произнес:

— Это какой-то абсурд! Мы дружили с Михаилом. Он был крестным отцом моего ребенка! За что мне его убивать?

— Я ожидал услышать это от вас, — спокойно сказал Гафуров.

Андрей Андреевич взъерошил ладонью волосы:

— Бред какой-то. Миша и его жена погибли два года назад. Насколько я знаю, убийц не нашли, и дело было закрыто. Кому понадобилось возвращать это дело к жизни? И почему вы подозреваете меня?

Гафуров откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и самодовольно ухмыльнулся:

— Гражданин Поляков, а вам не кажется странным, что вопросы в этом кабинете задаете вы, а не я? Ведь обвиняемый-то — вы! Или вам на минуту показалось, что вы вернулись в свое славное прошлое? Вероятно, у вас на счету много «подвигов»? Показательные процессы, суды над фарцовщиками и «изменниками Родины», слежка за неблагонадежными писателями и поэтами… Н-да, много дел вы натворили. Но, слава богу, на дворе двадцать первый век и торжество демократии. И даже такие люди, как вы, имеют право на защиту и справедливый суд.