Тень уходит последней

– Ну, и что от этого толку, что я узнаю о нем? Сделать ему рекламу в газете, или написать про него обвинительную статью?

– А ты напиши про него, все, что я тебе рассказывал, что тебе говорил о нем Столяр, то есть Столяров. Пусть все знают, какая он гнида. Еще говорят, он и в церковь ходит, просит Бога, чтобы Он простил ему все его грехи. Не дождется!

Ветер, набравший силу, разогнал дымку с того берега болота. За небольшими облаками, ползшими по небу, как овцы, одно за другим, пошли их огромные стада, и все плотнее и плотнее, закрыв собой еле видный на небе молочный круг луны, а за ним и проснувшееся, еще только набирающее силу света, солнышко.

Николай, настроив резкость линз бинокля для своего зрения, стал внимательно рассматривать небольшой двор около избы. Первое, что отметил, это - еле видный дымок, идущий из трубы, значит, в ней кто-то есть.

– А вы думаете, что он все сам делает?
– нарушив зависшую тишину, спросил Николай.

– Так, у него целая мафия.

– А кто за ней стоит?

– Так, бывшие, как Вертилов, разные бывшие и настоящие начальники. Ну, те, кто тогда с ним работали в управлении химкомбината, а сейчас городом руководят.

– Смешно. вы сегодня для них никто. Захотели бы, в две секунды бы с вами разделались. Не верите этому?
– Николай обернулся и посмотрел на Киреева.

– Так думал уже об этом, и не раз. Ну, скажи, мил человек, а зачем мне тогда все это делать?

– Скорее всего, этим занимается тот человек, которому нужна Ваша квартира, дача. Когда-то вы ему обо всем рассказали, или кто-то об этом рассказал, вот он потихонечку и накидывает на вас удавку.

– вы, Николай Иванович, говорите об этом, как Ваш следователь.

– Да?
– удивился Синцов.
– Хм. Совпадение, говорите. Ну, а сами не задавались этим вопросом?

– Так, нет. Хм, - чему-то теперь усмехнулся Киреев.
– А вы посмотрите, какой он.

– Кто?

– Да туда смотрите, а не на меня.

– А-а, понял, - Николай приблизил к своим глазам бинокль и начал всматриваться в постройки на вершине у болота.
– И зачем он у болота избу свою построил? Там же комары.

– А летом я его ни разу здесь и не видел, - сказал Киреев.
– Вот, ни разу. Но люди бывали здесь, видно, дружки его. Один раз чуть не нажал на курок.

– Сколько у вас злости к нему осталось!
– то ли возмутился, то ли удивился Синцов.

– Так, почитайте, все архивы у Кораблева. Они у него где-то с шестьдесят пятого года хранятся. Их до него другие секретари парткомов собирали и почему-то не хранили их в архиве химкомбината, а у себя, в тумбочках, в столах. Вот, он их забрал.

– И все плохо было, всегда людей обманывали?

– Так, там не только все с нашего химкомбината. Много закрытой информации со всей страны, с обкома им подавали для ознакомления. Там такого начитался.

– Ладно, Александр Васильевич, может, уже пойдем, а то на часах уже половина десятого, а завтра мне на работу.

– Жаль, жаль.

– Я все-таки вас никак не пойму, из-за чего вы так ненавидите Вертилова? Столько лет прошло, и создается такое впечатление, что простить его до сих пор не можете. Это, наверное, потому, что вы и свои недочеты стараетесь на него сбагрить. Мол, он во всем виноват. Да?

– Ладно, - махнул рукой Киреев.
– Он мою жену пару раз насиловал. Красивая баба была, работала кладовщицей в механическом цехе. Вечно там что-то у нее да найдет. Вот и передком рассчитывалась.

– Да-а, теперь понятно. И вы об этом знали еще тогда?

– Перед смертным одром призналась мне, - прикусил губу Киреев, и слеза скатилась на лицо и по глубокой морщине потекла вниз.

– Извините.

– Она сказала, что со многими бабами он так разделывался.

– Сволочь!
– прошептал Николай и еще раз, перед уходом, подняв бинокль, посмотрел в сторону избы.

– О-па, Александр Васильевич, так там два Вертилова, похоже. Может, есть возможность поближе к ним подобраться? А? Уж, больно, они похожи.

– Так, вы молоды, посмотрите. Здесь-то напрямую сто восемьдесят шагов, а бинокль-то двенадцатикратный. Зять подарил.

– Да, да, - протерев ладонью слезящиеся глаза, Киреев стал всматриваться в двух мужчин, стоявших к нему лицами и о чем-то разговаривающими между собой.
– Уж, больно, молод второй, но так похож на старика.

– Так, это - его внук, - вдруг сказал Киреев.
– А вы что, не знали?

– Откуда? Следователь мне об этом не говорил.

– Так его дочка, Верка, еще в школе нагуляла ребенка. Тю ты, думал, знаете. Она еще школьницей родила, его в детдом сразу отдали и все. А потом он нашел их, кто-то из добрых людей пацаненку сказал об этом. У мамки сразу псих, в больнице пролежала. Говорят долго.

– В какой?

– Да, в психбольнице: повеситься хотела. В какого-то сыночка партийного влюбилась, а тому сказали, что она уже нечиста, малыш у нее есть. Ну, а тот взял и дружкам об этом сказал, ее и пустили по кругу.

– Да-а, одна Ваша история не легче второй, - сплюнул Синцов.- Как бывает грязен этот мир!

– Вот, и я говорю, он с сынком меня убить хочет.

– А у него тоже, говорили, сын был от первой жены?
– посмотрел на Киреева Николай.

– Был, был, разными делами скверными занимался, даже колдовством. А потом что-то у них с Сергеем Петровичем не пошло, вроде квартиру хотел его поделить. А у того их много в городе, три или четыре. Но Вертилов жадный, напоил чем-то внука, у того и ум за разум зашел, и это все, что знаю об этом. Говорили, что Вертилов с ним жил. Но в психбольницу не отправлял.

– Это точно?
– Николай посмотрел на Киреева.

– Так, как Столяр мне сказал, так и я тебе сказал. Еще кто-то моей жинке об этом говорил. Раньше это дело было. Так, подумал тогда, что сплетни это.

– А Максим Максимович вам не говорил, откуда ему это известно стало?

– Столяру то? А у него и его жены своих знакомых много. Вот, и узнали что-то от них, а я от своих знакомых.

– Да, да, - согласился Синцов.
– Александр Васильевич, ложитесь, кажется, они в нас целятся из карабина, - и, сползая на землю, Синцов прикрыл свою голову руками.

– Опять вычислил, гнида!
– со злостью в голосе прошептал Киреев.

– И стрелял в вас?

– Мы со Столяром первые, - сказал Киреев.
– Вот, осиное гнездо! Ползите за мной, а то мало ли что, - Киреев пополз в сторону плотного кустарника, раскинувшегося на небольшой возвышенности.
– Еще не хватало раньше времени своего помирать.

"Мне тоже", - согласился с Киреевым про себя Николай.

Щелчка пули о кедровую ветку он не расслышал, но когда она толстая и большая упала перед ним, понял, что она была сбита именно пулей, а не медведем, которого и не было на дереве.