Тень Великого Древа

Ориджин с трудом сохранил спокойствие.

– Святости в Шейланде меньше, чем в одном волоске моей сестры. Если вы обманули ее, не понимаю, отчего бы не повторить подвиг.

Флеминг стиснул зубы, будто возмущенный святотатством. Вместо него ответил аббат:

– Граф Виттор Шейланд явил миру чудо воскрешения. Он побывал на Звезде и принял на чело лобзания Праматери Ульяны. Нет никаких сомнений, что он избран.

Аббат выглядел чуть меньшим фанатиком, чем граф, и Эрвин обратился к нему:

– Поймите: живучесть Виттора – всего лишь действие набора Предметов. Давайте снимем с него Абсолют и заново убьем. Клянусь вам, Виттор начнет гнить, как обычный покойник!

– Верующий человек не может допускать подобных мыслей.

– Но почему? Если Виттор свят, он воскреснет и без Абсолюта. Но если помрет – значит, был не святым, а обычным лжецом.

– Проверка будет означать сомнения. Мы оскорбим богов, усомнившись в их Избраннике.

– Да не Избранник он! – вскричал Эрвин.

Граф Флеминг хлопнул по столу:

– Довольно! Я не обнажу меча против Виттора. Этого не будет.

Эрвин тяжело вздохнул. Что теперь делать-то? По логике вещей, нужно выхватить меч и зарубить Виолетту. Но рука не поднималась: она-то, в сущности, неплохая девчонка, и уж точно не виновата в скотстве отца… Заметив сомнения герцога, аббат Хош высказал аргумент:

– Вспомните, милорд: ваша леди-сестра тоже предала своего сеньора и мужа. Но она поступила согласно своей вере, и боги оказали ей милость, оставив в живых. Проявите и вы уважение к тем, кто крепок верою.

Эрвин вспомнил книгу отца. Были там такие слова: «Искусство отступления – неоцененный талант полководца. По вине бардов принято считать похвалою слова: «Он никогда не отступает». На деле, вывести армию из безнадежного боя с минимальными потерями - признак великого мастерства».

– Что ж, - сказал герцог, - ради ваших дочерей я пойду на уступку. Вы можете не сражаться против Виттора, но не сражайтесь и за него. Устранитесь от боя.

Флеминг сразу оживился:

– Как именно?

– Не участвуйте в битве за Первую Зиму. Под любым предлогом останьтесь в тылу. А сыну прикажите вернуть его батальон в Беломорье. Кольцо блокады вокруг Первой Зимы разомкнется, и я смогу прийти на помощь отцу.

Граф поскреб бороду.

– Мой батальон сейчас стоит в Створках Неба.

– Отлично, там и останьтесь, наблюдайте битву со стороны. Кто бы ни победил, вы будете невредимы. Лишь уберите батальон Осмунда с северной дороги, дайте мне путь к Первой Зиме.

– Когда мои дочери получат свободу?

– Сразу после битвы, при любом ее исходе.

– Если вы погибнете в бою, как я узнаю, где они?

Эрвин показал ему конверт и спрятал в нагрудный карман.

– Здесь указано место. В худшем случае записку найдут на моем теле.

– А если вы одержите победу?..

– Клянусь Агатой: я отпущу ваших родных в тот же день.

Виолетта тряхнула головой:

– Соглашайтесь же, папенька! Вы совсем ничего не теряете!

– Милорд, - сказал граф, - ваше предложение исполнено чести. Я рад слышать достойные слова, но один вопрос еще не оговорен. В случае вашей победы, что будет лично со мной?

Вот сейчас было бы хорошо вспомнить какую-нибудь милую казнь, придуманную дедом или прадедом! Эх, невежество…

– Имеются два варианта. Я могу отрубить вам голову в назидание другим вассалам. А могу удовлетвориться извинениями.

– Грм, - откашлялся граф.

Аббат расшифровал:

– Граф Бенедикт находит предпочтительным второй вариант.

– Я тоже! – ввернула Виолетта.

– Я выберу его, - сказал Эрвин, - если вы, граф, окажете мне пару небольших услуг. Во-первых, оставьте на северной дороге заставу с дюжиной кайров. Пусть сохранится видимость блокады. Шейланд не должен знать, что окружение снято.

Флеминг огладил широкую бороду:

– Это можно сделать.

– Затем, выделите дюжину телег с провиантом.

– Хорошо. Осмунд оставит их на дороге.

– А также дайте мне пароли, список подразделений Кукловода и носителей Перстов.

Граф покосился на аббата, тот сделал неопределенный знак. Флеминг отметил:

– Вы сможете напасть внезапно. Это сделает битву нечестной.

– Полагаете? У Виттора Абсолют и больше двадцати Перстов, а у меня – ни одного. Внезапность даст мне лишь подобие шанса.

– Грм…

Терпение Эрвина исчерпалось. Он тоже ответил: «Грм», - и холодно глянул на Виолетту. Граф понял намек.

– Я согласен, будь по-вашему.

– И последнее…

Эрвин знал ответ, но не спросить не мог:

– Расскажите, как сбежала Иона?

Флеминг повел бровью:

– Простите?..

– Моя сестра, конечно, жива.

– Да, милорд.

– Ее освободили при атаке в лесу?

– Ее никто не освобождал. Леди Иона по-прежнему в клетке.

Эрвин застыл:

– В клетке?..

– Мартин Шейланд придумал. Взял клетку для собак…

– Мартин Шейланд? Взял клетку?

Герцог поднялся из кресла, положил руку на плечо Виолетте.

– Ваша дочь – такая же пленница. Она ест со мной за одним столом. А Иону держат в конуре, будто псину. Немедленно освободите!

– Я не могу.

– Не можете… - повторил Эрвин. Сказал Виолетте: - Вон.

Она исчезла, как ветром сдуло. Флеминг встал на ноги, иксы взялись за рукояти мечей. Эрвин медленно произнес:

– Граф, вы получите сотню кусков мороженого мяса, освежеванного и нарезанного ломтями. Собрать из них трупы жены и дочерей – вот чего вы не сможете.

Флеминг окаменел.

– Я не могу освободить леди Иону. Ее держат в Лидском замке под охраной Мартина и Доркастера. У них приказ: убить ее в случае штурма.

– Вы – их союзник!

– Это не поможет. Три человека входят к Ионе: Доркастер, Мартин и Джоакин. У всех троих Персты. Сунется кто-то еще – ей конец. Начнется штурм – ей конец. Леди Иону нельзя освободить. Простите, милорд.

* * *

Офицеры собрались в зале у очага. Дверь дрожала от ветра, в щелях свистело. Говорили вассалы, а герцог молчал, уткнувшись лицом в ладони.