Тень Великого Древа
Шрифт:
– Дорогой мой, какая встреча!
Пауль показался в дверях. При первом звуке голоса, Нави прыгнул за алтарь. Массивный гранитный блок не прострелишь Перстом. Высунул руку в Перчатке Могущества, швырнул в Пауля скамью. Тот быстро шагнул, легко уклонившись от снаряда. Нави метнул еще одну лавку, а следом – пару бронзовых подсвечников. Двумя росчерками плети Пауль сбил все это в воздухе. Лавка рассыпалась щепой, подсвечники звякнули о стены.
– Инженерный Предмет? – Пауль расхохотался. – Убьешь меня домкратом? Ты серьезно?
Нави подцепил еще одну скамью. Едва поднявшись над полом, она хрустнула
– Я думал, мы поговорим. Неужели не соскучился? Расскажи, как тебе жилось без меня?
Вспышки полетели чаще, выдавая его ярость. Нави скорчился в укрытии, вокруг полыхало пламя.
– Славно провел эти годы? Много друзей нашел, да? А много коллапсов пережил? Неужели, ни одного?!
– Я знаю, что ты перенес, - выкрикнул Нави, как показалось, с болью.
– Откуда тебе знать? Из… расссчетов?!
Последнее слово Пауль прошипел, как змея, и выстрелил в потолок над алтарем. Раскаленные искры посыпались на голову Нави. Он обнажил Вечный Эфес.
– Мне жаль! Я сочувствую тебе!
– О, как своевременно!.. Всего на двадцать лет опоздал, не находишь?!
Пауль сдвинулся в сторону, чтоб заглянуть за алтарь. Увидел плечо врага, выпустил вспышку. Нави подставил Вечный Эфес – и тот впитал в себя огонь. Клинок зарделся, будто пламя заперли внутри стекла. По часовне пробежал холодок.
– Что за черт!
Пауль выстрелил несколько раз, вспышки шли мимо клинка, но Эфес искривил их полет, притянул к себе и выпил. Теперь он сиял так, что больно смотреть.
– Я думал, придешь с вечностью, - грустно сказал Нави. – Без нее ты обречен…
Вечный Эфес изрыгнул струю пламени. Будто гигантский огненный меч вспорол сумрак часовни. Пылающее лезвие сверкнуло над головой Пауля, он еле успел пригнуться и отскочить в сторону. Перепрыгнул скамью, перекатился, нырнул в стенную нишу.
Несмотря на вспышки огня, в часовне быстро холодало. Влага на полу превратилась в иней, иконы подернулись изморозью. Вечный Эфес снова наполнялся светом, собирая в себя все тепло. Воронка вихря вилась вокруг клинка.
Пауль крикнул, не высовываясь из ниши:
– Я достану тебя плетью! Ее не отобьешь!
– А я не выйду под прицел. Это же демон первого рода. Просто заморожу все до абсолютного нуля.
– И сам погибнешь!
– Нет, останусь в зоне компенсации. Я рассчитал.
Пауль взбесился от слова «расчет».
– Долбаный ты светлый! Все рассчитал, да?! А что ж меня не нашел? Десять лет взаперти! Коллапс за коллапсом, день за днем…
– Я не знал!
Нави высунул кончик Эфеса, чтоб указать на поверхность алтаря. Там лежала Светлая Сфера.
– Здесь нет альфа-среды, искатель почти бесполезен! Возьми его, проверь сам!
Пауль издал скрипучий смешок:
– Не бесполезен, милый мой. Не все ты вычислил.
И поднял вторую руку с надетым Голосом Бога. Шепнул какое-то слово, Предмет замерцал. Деконструктор пришел в действие.
Нави говорил именно так: «Я загоню его в нишу, а потом спровоцирую включить деконструктор. Он даже по метке не поймет разницы: подделка на алтаре будет от меня на таком же расстоянии, как настоящий искатель –
от него. Дальше – несколько секунд…»Вот в эти несколько секунд Нави вышел из-за алтаря и сунул в ножны Эфес.
– Прости меня, Пауль. Я ужасно ошибся...
Ща грохнет, - подумал Парочка. Но секунды все еще тянулись, и Пауль выступил из ниши и крикнул Натаниэлю:
– Беги от алтаря! Это бомба!
И вот тогда шарахнуло. Вокруг Предмета, спрятанного в нише, вздулась невидимая сфера. Все, что попало в нее, исчезло без следа. Кусок стены и пола, скульптуры, скамьи, свечи… Пауль. Только что был – а теперь пустота, да здоровенная круглая дыра в полу.
Край этой ямы прошел у самых ног Натаниэля. Напольная плита провалилась, лишенная опоры, и юноша рухнул вниз.
Инжи выбежал из укрытия, чтобы помочь ему выбраться.
– Парень, давай руку… Вот же идова тьма!
Исчезло все в пределах сферы ярдов пять радиусом. Яма должна была быть полукруглой, глубиной всего пять ярдов посередке. Но в полу зияла черная дыра такой глубины, что дна не разглядеть. Во тьме клубился туман, откуда-то выпорхнула летучая мышь.
– Эй, паренек!.. Ты жив там?
Ответа не было. Парочка подобрал смятый подсвечник и бросил вниз. Посчитал секунды.
– Мда. Убился, сердечный. Детка сильно расстроится…
После дневной песни
2 декабря 1775г.
День Сошествия
При последних звуках дневной песни тучи расступились, солнце озарило горы, и долина Первой Зимы предстала во всей своей трагической красе. Если подлунный мир считать живым существом, то долина была его глазом. Две полукруглых гряды с острыми выступами скал – это веки с ресницами; заснеженные луга – глазной белок; светло-голубое озеро – радужная оболочка; черный замок – пятнышко зрачка. Выражение «беречь, как зеницу ока» обрело грозный и наглядный смысл.
Потеряв ледяной лабиринт, агатовские силы собрались у последней твердыни – замка Первой Зимы. Он стоял на полуострове, с трех сторон окруженный водой. Около тысячи кайров втиснулись внутрь замка, остальные заняли укрепленные лагеря под стенами – предполья. Оба предполья были защищены валами, а южное – еще и рвом. Оба были надежно прикрыты камнеметами и лучниками со стен. Замок с двумя предпольями занимал пятно диаметром в пятьсот ярдов. Столько теперь составляли владения дома Ориджин.
– Концентрированная смерть! – обронил кто-то.
Правдивые слова. На пятачке, окруженном водой и гранитом, собрались шесть тысяч матерых убийц с тысячами клинков, луков, арбалетов, сотнями боевых коней, десятками камнеметов, катапульт, смоляных котлов. От черных плащей и серой стали не видно было снега. Нетопырь вцепился когтями в последний клочок своей земли.
А с трех сторон – севера, запада и юга - приближались к нему войска Избранного. В отличие от северян, они носили все цвета радуги. Белые плащи на альмерцах, зеленые – на шейландцах, бурые и рыжие меха на воинах Нортвуда, темная кожа на шаванах. Кайры встали намертво, вросли в свою позицию; а люди графа текли, словно три бурные реки.