Тень

— Вылезай, сука, убью, вылезай! Глуши мотор и вылезай, я сказал! — я натурально истерил, прыгая сбоку от самосвала и тыча, дымящимся голубоватым дымком, пистолетным стволом в окно кабины. Конечно, «камазисту» стоило только нажать на педаль газа и мне бы пришлось спасаться, выпрыгивая из-под колес взбесившейся машины, но человек не рискнул — выпрыгнул из кабины, и тут же лег на землю, сбитый подножкой.

— Кого ты, тварь хотел задавить? Меня? Да я тебя сейчас застрелю за нападение на сотрудника и мне ничего за это не будет! Ты меня понял?! — орал я в самое ухо ошалевшего мужика: — Лежи, никуда не уходи, я сейчас…

Я повернулся ко второму самосвалу, водитель которого наблюдал за развернувшимся действом из кабины, круглыми, как у филина, глазами.

— А тебе что, особое приглашение нужно? — я махнул рукой, с зажатым в ней пистолетом, в сторону водителя.

— Сейчас, сейчас. — водитель выскользнул из кабины, и осторожно двинулся ко мне, держа в руках пачку документов.

Пот заливал мне глаза, хотелось сорвать маску, мгновенно ставшей влажной и липкой, но я держался, понимая, что мне целесообразней оставаться инкогнито.

— Да в чем дело? — заорал, все еще лежащий на земле, первый водитель: — Вон документы, куда сказали, туда мы груз и привезли.

Я развернул сложенный вдвое маршрутный лист: — То есть свидетелем хочешь по этому делу пойти?

— Да какому делу? — взвыл мужик, подняв голову от земли.

— А вот по какому… — я легонько хлопнул ладошкой по паху прораба, что неосторожно приблизился ко мне сзади и заглядывал через плечо, пытаясь понять, что записано в путевых документах.

А в них было все в порядке, вернее, не в порядке. Сексуально озабоченная Клавдия Михайловна, по просьбе своего сердечного друга, ничего лучше не придумав, выписала два комплекта путевых листов и накладных. Причем, там и там стояли подписи механика автоколонны и фельдшера о допуске водителей к рейсу.

— Ну с вами ребята все понятно. — я помахал пачкой документов: — Вам ребята, чтобы не присесть надолго, придется все рассказать — сколько раз левые рейсы делали, сколько денег получали…

— А нам то что, начальник? — первый «водила», поняв, что гроза миновала, поднялся с земли и принялся старательно отряхиваться от пыли: — Нам куда сказали, мы туда и везем. Сказали — разгружаться — мы разгрузились.

— Вот все это и расскажешь. — сунув все документы в карман я наклонился к сидящему на земле и постанывающему прорабу, вытащил у него из кармана рулетку, после чего принялся распоряжаться: — Виктор, ты пока с водителей объяснения коротенько возьми — кто давал команду сюда везти, сколько рейсов сделали, сколько денег за каждый рейс получали и от кого, а я пока схожу, коробку перемеряя, чтобы примерно представлять, сколько стройматериалов они сперли.

Коробка будущего дома была огромной, любили в это время строить по триста-пятьсот квадратных метров, да еще подсобные помещения такой площади, да бассейн приличных размеров, не задумываясь, как это все протапливать в холодную пору, которая в Сибири господствует восемь месяцев в году. Вот и стоят в каждом коттеджном поселке десятки огромных дворцов, брошенных хозяевами, на которых трепещут на ветру, выгоревшие от ветра и солнца, линялые растяжки — «Продается»…

Меня насторожило тихое шуршание камешков под чьими-то ногами. Брагин не мог бросить кучу задержанных и пойти за мной, просто по определению не мог. А разрешить кому-то из мужиков пойти за мной — мысль очень и очень сомнительная. Поэтому я достал пистолет и встал за угол, прижавшись к колючей стене из серых шлакоблоков.

Меня так удивляет самоуверенность некоторых людей. Если у тебя есть пистолет или нож, ты сразу начинаешь считать себя королем всего мира и неуязвимой фигурой. А то, что на твой ножик или пистолет у противника есть что-то более действенное, такие люди даже в мыслях не держат. В ярко освещенный проем входа в гараж шагнула человеческая фигура. Я видел просто черный силуэт на фоне ярко освещенного прохода, и этот силуэт сжимал в руке какое-то оружие. Человек же, смело шагнувший из солнечного дня в темный и прохладный гараж, не видел вокруг себя ничего.

Тяжелая рулетка, зачем-то оказавшаяся у меня в руке, пролетела два метра и с громким стуком угодила в середину лба незваного посетителя. Прораб был профессионал, носил рулетку длиной в двадцать метров, поэтому, получив полукилограммовый металлический диск в голову, неизвестный тихонько сказал «Ой!» и сложился тут же, у порога, на самой границе между светом и тьмой. Мне, честно говоря, некогда было смотреть жив непрошенный гость или нет — надо было спасать Брагина, умудрившегося вляпаться в непонятное дерьмо. Я поднял пистолет неизвестного он оказался пистолетом «Макарова», правда, с какой-то аббревиатурой на затворе, но вчитываться мне было некогда. Зацепив пистолет пальцем за спусковую скобу, чтобы не стереть пальцы неизвестного, я перепрыгнул через последнего, замер на несколько секунд, чтобы не повторять ошибку незваного гостя и адаптировать зрение к яркому свету.

А на строительной площадке вовсю шло веселье. Какой-то короткостриженый и мордатый тип в темном, с искоркой, костюме и остроносых туфлях, держал на прицеле, брутального вида, помпового ружья, стоящего на коленях, оперуполномоченного Брагина, которому, пыхтя от усердия, вязали за спиной руки, двое каменщиков. Третий строитель бестолково бегал вокруг, размахивая огромным мотком шнура, наверное, хотел замотать Брагина всего, с ног до головы, как куколку. Объединяло стрелка и строителей одинаково радостные выражения лиц судя по которым Брагина ничего хорошего в будущем не ждало. Вероятно, его бы залили бетоном в основании местного уличного туалета.

Что характерно, водители самосвалов сразу заняли нейтральную позицию, встав у своих «КАМАЗов» и что-то обсуждавшие, старательно делая вид, что происходящее их не касается ни в какой мере. Я очень сомневаюсь, что убив милиционера, строители и мордатый оставят водителей живыми очевидцами, но, пока живут, они надеются.

Прораб же, болезненно почесывая рукой в паху (качественно я его все-таки приложил) стоял за спиной мордоворота и что-то горячо ему докладывал. Я успел подумать, что, если мордоворот сейчас выстрелит, то под выстрел попадут не только Брагин, но и горе-строители, после чего выстрелил в владельца ружья.

Честно говоря, стрелял я в обтянутую дорогой тканью, тушку «нового русского», а попал в слоноподобную ляжку. Но, видимо, попал качественно. Ножка сорок четвертого размера подломилась, и мужик рухнул на землю, не заботясь о чистоте костюма, громко вопя и пытаясь зажать руками дыру в брюках.

Н-да. Вот вроде бы строители выглядели опытными сидельцами, но первым делом обезоружить Брагина никто из них не догадался. И теперь один из бывших жуликов потянулся к кобуре, висящей на поясе Виктора, но встретившись со мной взглядом, торопливо отдернул руку.

— Все легли, а ты развязывай его…- я мотнул стволом, дождался, когда бледного Виктора размотали, дождался, когда Брагин отдышался и достал пистолет, после чего пошел за человеком, которого я оставил на пороге гаража.

Если бы я не пребывал в полнейшем бешенстве, наверное, он бы меня подловил. Не обнаружив жертву на месте, я почувствовал злость и азарт, как будто в десятый раз не мог пройти очередной уровень в «Думе». Что мы имеем? Вход в подземелье, монстра, который затаился за углом и порвет меня в кровавые клочки, как только я шагну за порог.