Тень
Шрифт:
Я попытался успокоиться, подумал пару минут и начал действовать. Первым делом включил свет во всем доме, а то какой-то непорядок — хозяин дома, а в окнах темнота.
Глава 18
Глава восемнадцатая.
Бритва Оккамы.
Июнь 1994 года.
Частный дом в центре Города.
Я же рассказывал, что дом, который мы снимаем, входит в число нескольких частных домиков, которые как островок в океане, постепенно окружают современные новостройки. Я не хочу сказать, что одноэтажные, покосившиеся от времени, дома должны украшать центр миллионного города, совсем нет. Течение времени неумолимо, и на месте этих пережитков прошлого скоро взметнется к небу огромный многоэтажный красавец. Проблема в том, что застройщики не готовы отдать владельцам сносимых домов адекватную цену, вот и продолжается годами и десятилетиями противостояние между старым и новым, с использованием административного
Милиция подъехала минут через десять, хоть сирену не включали. Два экипажа ехали с разных сторон, внезапно милицейские машины выскочили на тротуар, осветив темные оконные проемы «заброшки» светом фар. Из «луноходов» посыпались милиционеры, кто-то крикнул «Атас!», после этого в окне заметался луч карманного фонарика, кто-то заорал, затем грохнул выстрел, а из окна, выходящего во двор выскользнула и рванула к полуразвалившимся сараям, худощавая фигура. Я, хлопком ладони по бедру, подозвал к себе собак, после чего принялся ждать. Менты уехали минут через пять. Не обнаружив жертву, но нарвавшись на неожиданно ожесточенное сопротивление бывших сидельцев, при которых оказались острые ножики, милиционеры загрузили трех задержанных и повезли их в местный РОВД. Четвертый жулик долго стоял в сарае, я хорошо слышал его хриплое дыхание, потом осторожно высунулся, огляделся по сторонам и крадучись двинулся в сторону…
— Стоять. — я шагнул из темноты, держа рычащих псов за ошейники.
— А? Ты кто? Держи своих шавок! — жулик сунул руку в карман.
— Ты куда собрался? Ты же меня искал? — отпускать четвертого из бригады, что пришли по мою душу не собирался. Сегодня отпустишь одного, не доделав дело до конца, а потом он обязательно вернется, и не один, причем, в самый неподходящий момент. Нет, я его сейчас стреножу и снова вызову ментов, раз ребята не доделали свое дело…
— Мужик, ты кто? Я тебя не знаю. — мой противник вытащил из кармана нож — «выкидуху», щелкнул кнопкой, явив на свет заточенное лезвие: — Ты вали со своими барбосами, пока я вам всем потроха не выпустил…
— Ты дурак, что ли? Сам бросай нож и в милицию поедем, там расскажешь, кто вам поручил меня завалить…
— Так ты этот что ли? Юрист? — жулик, несмотря на рычащих псов, сделал маленький шажочек в мою сторону: — Слушай, давай, раз ты такой крутой, просто разбежимся в разные стороны. Я пацанам скажу, что не надо к тебе лезть…- мой противник беспрерывно шарил по нам взглядом, прикидывая, успеет ли он ткнуть меня в грудь или в горло своей «выкидухой», до того, как среагируют собаки. Видимо, решив, что не успевает, жулик примирительно поднял ладони на уровень груди и начал плавно отходить назад.
— Все, все, я ухожу…
— Хрен на! Нож бросай на землю! Сейчас в отдел пойдем.
— А то что ты сделаешь? — жулик, делая махи рукой с зажатым ножом, отступал в сторону улицы.
— Фас. — скомандовал я и подтолкнул собак в сторону цели. Демон и Герда в атаку не торопились, кружили вокруг мужика, что отмахивался своим ножиком, щелкали зубами, имитировали атаки, ожидая момента.
Конец этому бестолковому рычанию и кружению положил я, воспользовавшись, что жулик не сводил глаз с, кружащих вокруг него псов, я подхватил с земли доску и без затей ударил своего противника по голове. Гнилая доска лопнула на несколько частей, жулика повело вперед, у него подогнулись ноги, и он ткнулся головой в песок. Я отбросил оставшийся у меня в руках обломок доски и бросился оттаскивать от лежащего тела, вмиг осмелевших, собак.
— Фу я сказал! Фу! — я отбросил рычащих псов в сторону: — Идите гуляйте, я дальше сам разберусь.
Первой моей мыслью было связать задержанного, позвонить в полицию. За ним приедут… отвезут в больницы, он напишет заявление, что я на него напал. Он гулял с друзьями, их забрала милиция, он спрятался, а потом на него напал безумный мужик, натравил на него собак и попытался убить…Попытался убить. Я огляделся по сторонам, после чего достал из кармана нитяные перчатки, без которых вообще перестал выходить из дома, подобрал с земли, выпавшую из руки жулика, «выкидуху», склонился над лежащим телом, а потом ударил ножом в обнажившийся из-под майки, грязно-белый бок. Жулик открыл изумленные глаза, разглядел меня, протянул ко мне руки, но я отскочил, вырывая нож из раны, откуда хлынула почти черная, густая кровь.
Человек на земле изогнулся, пытаясь зажать рану в боку, заскулил, засучил ногами, после чего дернулся пару раз всем телом и затих. Внутренне
содрогаясь, я присел и попробовал нащупать пульс на загорелой до коричневой корочки, жилистой шее, но пульсирующая жилка не прощупывалась…Закинув окровавленный нож в окно «заброшки», я в сторону дома, где загнал собак во двор, а затем двинулся по знакомой дороге в сторону института травматологии.
— Здравствуйте, «ноль два»? Я хотел сообщить о трупе. Да, точно труп, в крови лежит мужчина. Адрес…- я назвал адрес заброшенного дома и положил трубку, после чего сделал крюк, выбросив перчатки в урну возле рынка, и вернулся домой. Милиция суетилась в заброшенном доме до самого утра. Дважды в наши ворота стучались, видимо опера с участковыми ходили на обход придомовой территории, я слышал, как они разговаривали с соседями. Хотя, о чем тут рассуждать? Сначала с адреса в отдел милиции привозят трех ранее судимых, с холодным оружием, которые не могут внятно объяснить, что они здесь делали. Потом, какой-то гражданин сообщает о том, что во дворе этого дома обнаружен труп мужчины. Уверен, что устойчивую связь этой четверки опера выяснят очень быстро, после чего пойдет рутинная работа — расколоть троицу, дабы выяснить, кто из них убил четвертого товарища, работа весьма сложная, но вполне рутинная. Уверен, что кто-то из троицы возьмет на себя это убийство, а двое других дадут обличающие убийцу, показания. Зачем я это сделал? А у меня был выход? Эти трое, максимум бы уехали на «сутки» за мелкое хулиганство, прокуроры никогда не спешили возбуждать дела за сопротивление милиции. Потом они все соберутся, и снова придут за мной, а не факт, что мне в следующий раз повезет. Хотел покойник меня убить? Хотел. Вот и получил «ответку». Хотели три его товарища убить меня? Хотели. Вот и сядет кто-то за то, что собирался сделать. Не по закону? Согласен, зато, все по справедливости.
Последствия у этой истории были. На следующий день в калитку нашего дома постучал участковый, к которому вышла Ира. На его вопросы заспанная доктор Кросовская заявила, что только что явилась с суточного дежурства на станции «скорой помощи», поэтому ничего подозрительного видеть или слышать она физически не могла. По тому, что милиционер не задал девушке ни одного лишнего вопроса, я понял, что основной версией является убийство тремя приятелями четвертого. Сотрудники местного РОВД решили не множить сущности, а идти по самому логичному пути, для чего надо только выбрать из трех задержанных самого неуравновешенного и давить на него из-за всех сил.
Отделение травматологии и хирургии Областной больницы.
Давненько я не был в этом огромном комплексе зданий, что расположилось на месте бывшего кладбища, что, безусловно, не прибавляет здоровья пациентам медицинского учреждения. Помню, совсем недавно кто-то умер в соседнем корпусе, прямо на лестнице… Но ладно, я здесь, все равно, по другому вопросу.
Мордатый любитель пострелять в милиционеров из охотничьего ружья лежал в отдельной палате, пытаясь нажимать на все доступные рычаги и струны, дабы «порешать» что-то по своему делу, но пока все его усилия буксовали на месте. Сначала все казалось легко — есть два мента, которые по «беспределу» приехали на его участок, начали задавать свои тупые «ментовские» вопросы его строителям, в общем вели себя не «по чину», а когда депутат Городского совета, на пару со своим охранником, решили преподать зарвавшимся ментам небольшой урок чинопочитания, начался полный «беспредел».
Семен Семенович Сорокин осторожно прикоснулся к перевязанному бедру. Он уже стер собственной в памяти, как заехав на свой участок, посмотреть, как идет строительство загородного дома, он пришел в бешенство при виде типа в «ментовской» форме, а узнав, что второй мент пошел осматривать его дом… Конечно, нужные люди обещали Семен Семеновичу, что информация о его привлечении к уголовной ответственности по сто семнадцатой статье из архивов областного УВД исчезнет, но лютая нелюбовь к ментам, которую он пронес с юности, никуда не делась. Рука сама собой потянулась к заднице, через которую, много лет назад, озверевшие менты выбили из него признание о том, как юный Сема с парочкой друзей «побаловались» с одноклассницей, предварительно напоив ее крепленым вином. Нет, нет, никто Семе палку в попу не вставлял, просто с него спустили штаны и пороли широким ремнем, пока он не вспомнил и не рассказал о том, кто держал пьяную девчонку, кто стягивал с нее трусы… А всего-то надо было этим ишакам дождаться папы Семена, что занимал немалый пост в городском торге, который бы порешал все вопросы.
В итоге папа все порешал, только через семью той дуры, которая отказалась взять новенькие «Левисы», а побежала к матери, такой же дуре, как она сама. Семен никогда не интересовался, сколько отец отдал за то, чтобы родители одноклассницы забрали заявление, но вот то, что папаша больше года не давал сыночку денег, Сема не забыл, и, когда отца «попросили» с занимаемой должности, по причине достижения пенсионного возраста, Семен Семенович о существовании родителя просто забыл. К тому времени, Сорокин –младший сам уже, получив в свое время от любящего родителя карьерный старт, сам достиг кое-каких успехов в политических раскладах Города, и старый торгаш стал ему не нужен.