Тени прошлого

— Как интересно… — усмехнувшись тому, как я ловко перескочила с этой скользкой темы, проговорил Том, медленно проходя за своими последователями. — Я, кстати, тоже неплохо разбираюсь в змеях…

— Неужели? — заинтересованно воскликнула я и даже выпрямилась для пущего эффекта, изо всех сил пытаясь отвлечь его внимание от Северуса. — Помнится, раньше ты был специалистом в совсем другой области… К слову будет сказать, у меня зимой был один очень интересный случай…

— Да, я знаю, — быстро произнёс он, проходя за моей спиной, а у меня от его уверенности в голосе больше не осталось никаких сомнений, кто ассистировал мне почти полгода назад.

— А я всё голову ломала, кто же мог протянуть мне тот зажим… — насмешливо заметила я, неотрывно следя за тем, как Том неспешно прогуливается по просторной столовой.

— Он там был как нельзя кстати, — немного раздражённо сказал он, видимо, прекрасно понимая, что мы вот уже в который раз разошлись во мнениях по поводу инструментария, но я упрямо гнула своё:

— Но можно было обойтись и без него…

— Нет, нельзя, — ещё более раздражённо возразил Том, закончив круг и встав напротив меня, а я в его глазах заметила тот самый огонь упрямства, который постоянно горел у талантливого и невероятно упрямого хирурга, которым он был когда-то давно.

— Можно, — со сталью в голосе ответила я, выпрямившись и пристально посмотрев ему в глаза, — только ты обычно использовал этот зажим, а другие…

— И только у меня обычно получалось… — упрямо начал говорить мой бывший ученик, но я с не меньшим упрямством в голосе перебила его:

— Не только у тебя…

— Ты же сама сказала в «Амортенции»!.. — даже не собираясь сдаваться, воскликнул он, немного повысив голос, но я вновь не дала закончить ему предложение и быстро произнесла:

— Мало ли я что сказала!.. Я вообще… много чего говорила… лишнего, — но, поняв, что ещё немного, и мы начнём прилюдно ругаться, а все наши ссоры обычно быстро заканчивались… не совсем прилично, я, взяв себя в руки и присмирив немного гордость, дипломатично предложила: — Знаешь, на самом деле, мы могли бы обсудить этот вопрос… я имею в виду применение инструментария в той конкретной клинической ситуации… наедине.

— Конечно, солнышко, — улыбнувшись, любезно согласился Том, опять начав ходить по комнате, — любой каприз, я сегодня добрый. И мы могли бы обсудить ещё и змей… если тебе, конечно, интересно.

— Эм, инструментарий мне как-то более интересен, если честно, — совершенно не собираясь вновь возвращаться к этой теме, уклончиво заметила я, взяв в руки стакан и снова сделав глоток крепкого алкоголя. — Конечно, всё течёт, всё меняется… как сказал Сократ, но кое-что всё же остаётся неизменным.

— Это сказал Гераклит, дорогая, — невозмутимо поправил Том, но дух упрямства уже зародился в моей душе.

— По-моему, это всё же сказал Сократ, — уже более твёрдо повторила я, нисколько не сомневаясь, что была первым человеком среди его окружения, посмевшим с ним спорить.

Но Том лишь с усмешкой посмотрел на меня, наигранно вздохнул и, не закончив очередной круг вокруг стола, быстрым шагом направился прямо ко мне, а в его руках вдруг оказалась небольшая книга в простой чёрной обложке. Честно, чего-чего, а книги в такой драматичный момент я точно не ожидала, но он полистал её немного, а потом нашёл, видимо, нужную страницу и с громким хлопком положил на стол прямо передо мной. Приподняв одну бровь, я недоуменно посмотрела сначала на открытую книгу перед собой, потом на излучавшего невероятную уверенность Тома, но тот лишь взглядом указал на жёлтые страницы.

Мигом поняв намёк, я выпрямилась и склонилась над книжкой, но долго скользить по ровным строчкам печатного текста мне не пришлось: на развороте были короткие фразы, написанные курсивом, причём сначала на латыни, а потом на английском. И вторая же фраза гласила: «Omnia fluunt, omnia mutantur» — всё течёт, всё меняется(Гераклит). Прочитав это, я рефлекторно поджала губы, сделала глубокий вдох, а потом нашла в себе силы и совершенно непроницаемо посмотрела на Тома, триумф которого было очень трудно не заметить. Этот мерзавец даже и не пытался сдержать ядовитую усмешку, удержав-таки авторитет всезнающего гения, а его скрещённые на груди руки и продолжительная пауза были красноречивее любых слов.

Чтобы хоть как-то сохранить остатки достоинства, я вновь склонилась над книгой и как ни в чём не бывало сказала:

— Надо же, как интересно! Каким, оказывается, мудрым человеком был Гераклит… «В одну реку нельзя войти дважды»… это тоже его, кстати.

— Да, я знаю, — стараясь не выдавать смеха, ответил Том, а я опять поджала губы и пролистала несколько страниц сборника афоризмов. Том же, с улыбкой покачав головой из стороны в сторону, снова принялся прохаживаться по комнате.

— Ой, смотри какая интересная фраза! — воскликнула я спустя несколько секунд, зацепившись за другие строчки. — Ни в чём не ошибаться — это свойство богов, но не человека. Это сказал…

— Демосфен, — уверенно закончил он предложение, и я оторвалась от сборника и выразительно посмотрела на Тома, ведь он совершенно правильно назвал автора.

— Это любой дурак знает, — высокомерно хмыкнула я, но Том вдруг остановился за спиной одного из мужчин и насмешливо проговорил:

— Антонин, а ты знал, что эта фраза принадлежит Демосфену?

— Нет, мой лорд, не знал, — немного замявшись, ответил тот, но в его голосе слышались весёлые нотки, а ещё более они усилились, когда он мельком посмотрел на меня с поджатыми губами.

— Поздравляю, Антонин, по мнению моей горячо любимой супруги, ты не дурак, — проговорил Том на удивление ровным тоном, хотя в его словах и слышалась неприкрытая ирония. Несколько человек прыснули, тут же закрыв рот рукой, чтобы сильно не выдавать смеха, а я ядовито проговорила, чтобы хоть как-то ужалить кое-чьё раздутое эго:

— А я и не подозревала до этого, что ты такой знаток мыслителей Древней Греции…

— У меня широкий круг интересов, дорогая, — всё ещё посмеиваясь, сказал он.

— Вот это да… — съязвила я, продолжая изучать книгу. — А откуда у тебя вообще этот любопытный экземпляр цитат мыслителей древности?..

Краем глаза я успела заметить, что мой бывший муж сразу ускорил шаг, чтобы подойти ко мне, но всё же успела отлистать книгу на начало. И первым делом мне бросилась на глаза надпись поверх титульника: «Пусть твой ум будет таким же ясным, как у философов Древнего Мира, а имя прочно закрепится среди величайших нашего времени. Я в этом нисколько не сомневаюсь и верю в тебя, Том! Проф. Г. Д. Байер». Увидев знакомое имя и не менее знакомую подпись, я даже рот открыла от ошеломления, а потом воскликнула:

— А почему я до сих пор не знала о существовании этой книги?! Когда Генри успел тебе подарить её?!

— На выпускном, — жёстко ответил он и, встав слева от меня, протянул руку, чтобы забрать книгу. Я тут же посмотрела на дату, напечатанную в самом низу страницы, и по ней догадалась, что это скорее всего была правда, год стоял тысяча девятьсот пятидесятый. — Дорогая, ты бы не могла вернуть мой сборник афоризмов?

Но я специально отодвинула книгу подальше вправо, и Том уже более рассерженно добавил: