Тени стёртых душ

А Люси сидела на полу, прижав дрожащими пальцами телефон к уху, и молчала. По щекам уже давно текли слезы, а внутри огонь полоснул по сердцу, разжигая там пожар невиданного масштаба. Она услышала то, что двенадцать лет хотела услышать.

Услышала во всех красках и поняла, что несмотря на неисправные тормоза и несущийся на приличной скорости автомобиль, отец позвонил именно ей и признал свои ошибки.

Вытерев глаза и громко кашлянув, она поднялась и обернулась к зеркалу — силуэт пропал.

— Я простила, отец, — надломленный голос и улыбка, — покойся с миром.

Секунда с треском разлетелась по самолету, отдаваясь в двигателях помехами и шипением. Вторая вызвала у обслуживающего персонала непонимающие выкрики, а третья с лихвой отхватила перешептывающихся в страхе пассажиров. Корпус ненормально задрожал от давления, в следующее мгновение накренился, заставляя панику с ехидной улыбкой завладеть ситуацией. Непонимающе оглянувшись, Люси резко выбежала из туалета и удивленно уставилась вперед, рассматривая, как люди в салоне беспрерывно хватали друг друга за плечи, кричали и плакали.

— Прошу, присядьте на свои места! — боязливо попыталась успокоить всех молоденькая стюардесса, которая сейчас сама была готова зарыдать.

Никто не слушал. Никому не было дела до других. Они, словно мошки, копошились вокруг и…

Молились.

— Господи, — споткнувшись от наклона, Люси тихо прошептала, — мы падаем…

Самолет действительно падал. Дерзко обгонял ветер, распорол все облака и устремился к земле, не обращая внимания на мольбы пассажиров. Технике, в общем-то, всегда было все равно на живых. У техники не было души — не было чего стирать.

А у Люси душа была.

И была память.

Люси ясно помнила, как при столкновении с землей огромный металлический штык, нырнувший в прошивку самолета, проткнул ее грудь, делясь холодом с сердцем, бешено стучавшем в нескольких сантиметрах рядом.

Она ясно помнила, как кожу охватил поток пламени и выжигал каждый орган и кость.

Она ясно помнила, крики остальных, еще живых, пассажиров, которые горели так же.

Но она ничего не могла поделать.

Это было самое отвратительное чувство жалости к самой себе.

И безысходности, потому что конечный пункт «впереди» изменился.

Отныне, впереди — сияние и молитвы, воспеваемые жертвам.

Ее душу стерли, нарекли благословленной и подарили свое место под небом.

Под своим небом.

Только вот радоваться этому она не собиралась еще двадцать шесть лет.

========== Глава восемнадцатая. Ветру навстречу. ==========

Комментарий к Глава восемнадцатая. Ветру навстречу.

Песни: Ji Chang Wook – To the Butterfly

Ji Chang Wook –

Mans Zelmerlow – Impossible

__________

Глава покороче, но она подводит нас к заключению.

Еще две главы.

И да, я извиняюсь, что не отвечала на отзывы в прошлой главе — сессия выбила из меня все силы и вдохновение, я только пару дней как освободилась.

p.s. Сегодня вынуждена отнести ноутбук в сервисный центр, поэтому не знаю, когда смогу вернуться к написанию продолжения. Как починят — так сразу. Поэтому эту главу и написала за день до этого, чтобы не томить вас еще большей задержкой.

И спасибо Вам, дорогие читатели. Спасибо, что делитесь своими эмоциями.

Тишина с усмешкой схватилась за горло и давила, царапая с наслаждением кожу. Бесстыдно цеплялась пальцами за волосы, дышала наперебой мыслям и шипела хитро. Повторяя раз за разом один и тот же вопрос.

Довольна?

Люси металась внутри от огня, желая понять, чему именно: выбранному пути при жизни или же… Полученному после смерти.

— Воспоминания… — надтреснувшим голосом глухо промолвила Эрза. — Это больно?

Люси медленно раскрыла глаза, сразу же прищурившись от света, и сглотнула, хрипло прошептав:

— До безумия.

Сдавив пальцами свою ладонь, она опустила взгляд в пол, надеясь унять бешено стучащее сердце. Орган, который был холодным дополнением к оболочке на протяжении последних двадцати шести лет, сейчас рвался из плоти, грозя пробить клетку и вырваться на свободу. Он шершавой болью отзывался в шраме, а по ощущениям был таким горячим, жгущимся и настоящим.

— Что-то не так, — подозрительно произнес Джерар и резко подошел к Люси, опустившись на колено и заглядывая в ее пустые зрачки.

— С-сердце, — сквозь боль, хватаясь за одеяние в районе груди, просипела она, — сердце бьется.

Тот на мгновение замер и покачал головой:

— Ты запустила свой организм, заставила его вспомнить, как работать, — пояснил опешившим девушкам. — И еще тебе больно, ведь так?

Люси робко качнула головой, все так же стискивая челюсть, дабы вой не вырвался из горла.

— Перемотка времени, — прищурился он и прикоснулся к ее плечу, — ты теряешь день, который обязалась отдать небу.

Хранительница обессиленно усмехнулась, заметив проскользнувшую в голове мысль.

Она и так все ему отдала.

— У меня остались сутки? — сломленным голосом поинтересовалась, но заметив сжатые губы Джерара, поняла, что так оно и есть. — Пожалуй, я еще успею очистить душу Нацу.

Имя горячей волной прошлось по сердцу, отдаваясь глухим треском. Выжигало вуалью на поверхности царапины, сжимало когтями и пламенем касалось костей. Резко выдохнув, Люси обняла себя за плечи и слегка качнулась, пытаясь унять боль и понять причину.

Неужели этой самой причиной было его имя?

— Как странно, — закрыла глаза и произнесла слишком спокойным голосом, — я чувствую себя так, как в день собственной смерти, горю и почти утопаю в собственном ощущении плавящейся плоти, — сжала правой кистью одеяние, — но почему-то мне хочется улыбаться.

— Сердце проснулось, — Джерар медленно поднялся на ноги, не отрывая взгляда от Люси.

— Да, — довольно ухмыльнулась вдохнув, — так и есть.

Секунды оставшегося времени растворились в воздухе пряными нотками облаков и полотна, сдерживающего поток снега, что совсем скоро упадет на головы прохожим, кого-то радуя, а кого-то раздражая в который раз своим появлением. Люди лишь приостановятся на мгновение, подняв в головы вверх, а затем вернуться в заглатывающую с головой обыденность.