Тео. Теодор. Мистер Нотт

— Я вынужден сообщить, — спокойно и громко сказал Дамблдор, — что, несмотря на все наши меры предосторожности, Турнир трёх волшебников собрал свою кровавую жатву. Чемпион Хогвартса, Седрик Диггори, погиб. Обстоятельства пока неизвестны.

Трибуны уже не безмолвствовали. Многие хаффлпаффцы плакали. В глазах студентов и других факультетов виднелись слёзы.

— Это так трагично, — прошептала, всхлипнув, Джинни.

Теодор, наплевав на приличия и её семью на соседней трибуне, прижал девушку к себе. Над трибунами разнеслись стенания матери Седрика.

Пожалуй, этот день оказался худшим в году.

Глава 53

Трапезный зал был украшен в чёрных тонах. Вместо традиционного соревнования факультетов, победу в котором одержал как раз Хаффлпафф, чёрные полотнища. Чёрное присутствовало в одеянии всех профессоров. Тяжелее всех пришлось, конечно же, декану Хаффлпаффа. Профессор Спраут плакала и всхлипывала, проходя на своё место за праздничным столом. Крауча и Бэгмэна не было — гриффиндорцы, у кого были родственники в Аврорате, говорили, что обоих заключили под стражу.

Кто-то видел накануне после трагических событий в замке дементора, присланного по приказу Фаджа из Азкабана.

Профессора Муди за столом не было.

Дамблдор, в чёрном, вопреки обыденному, одеянии, с тяжёлым сердцем вышел к своему обычному помосту.

— Уважаемые студенты. Дорогие гости Хогвартса. Закончился ещё один учебный год. Тяжёлый для всех нас.

Зал затих.

— Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, — продолжил Дамблдор, — но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего че­ловека, который должен был сидеть здесь, — Дамблдор махнул рукой в сторону стола Хаффлпаффа, — и вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори.

Студенты всех факультетов, включая иностранцев, встали. Трагедия, произошедшая на Турнире, не оставила равнодушным никого. Дамблдор продолжал говорить о Седрике. Миллисента, сидевшая напротив, утёрла слёзы.

Теодор и сам едва сдерживался. Этим утром он получил письмо от взъерошенной совы, написанное дрожащей рукой.

«Я надеюсь ты цел. Пожалуйста никогда не совершай моих ошибок. Не знаю увижу ли тебя сынок. Мы с мамой любили тебя больше жизни. М».

— Министерство не хочет, чтобы я это говорил вам. И всё же. Седрика убил Волдеморт.

Студенты тут же загомонили. Те, кто уже знал эту новость, как Нотт или Малфой, отреагировали вяло, однако прочие ярились. Кто-то доказывал, что это невозможно, другие кричали, что виноваты Крам, Поттер и организаторы. Дамблдор поднял руку.

— Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волдеморта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти.

Кто-то заверещал.

Малфой наклонился к Пайку, на лице у которого было написано отвращение к другим слизеринцам, и попытался что-то ему сказать, но тот отодвинулся и отвернулся, не желая слушать. Теодор оглянулся. Все студенты Слизерина были ошеломлены, кто-то со страхом, кто-то — с какой-то безумной надеждой.

Дамблдор продолжал говорить. Он вспоминал Диггори и самоотверженность Поттера, вернувшего его родителям, то, что Турнир был призван служить укреплению дружбы между магами разных культур и про то, что в Хогвартсе всегда находят помощь те, кто о ней просит.

Когда он закончил и прошёл на своё место, никто не хлопал.

Иностранцы покинули Хогвартс на следующее утро, прежде чем студенты отправились на Хогвартс-Экспресс.

***

Поездка в поезде показала, что и как британские молодые волшебники думают обо всём случившимся.

Рита Скитер выпустила по горячим следам статью «Трагедия в Хогвартсе» — но ни словом не задела там ни Поттера, ни слова Дамблдора, рассказав лишь о «бредовых версиях случившегося» на Турнире и о том, что и как приводило к смерти Чемпионов в прошлом.

В своём купе Теодор оказался поначалу один.

Артур и многие другие хаффлпаффцы поехали в общем вагоне, обсуждая слова Дамблдора и всё то, что каждый из них думал о ситуации.

Дин поехал со своей девушкой. Гриффиндорец, даже не пытаясь быть обходительным, сказал ему перед поездом, что доберётся до дома сам.

Симус не удостоил Теодора внимания.

Джинни в сопровождении братьев поднялась в свой вагон, даже не удостоив его взгляда. Как будто бы ничего не было.

Изо всех гриффиндорцев Клуба самообороны только Невилл составил ему компанию.

— Ты знаешь, кто весь этот год, ну… изображал перед нами Шизоглаза? — спросил он негромко, закрыв за собой дверь. Теодор чувствовал себя отвратительно, и едва нашёл силы, чтобы покачать головой.

Даже Блейз Забини ехал отдельно. Терри Бут обещал заглянуть позже, но Теодор чувствовал, что это только оттого, что он уже был ему чем-то обязан. Даже на Слизерине родство с Пожирателями смерти, пусть никто и не верил Дамблдору, стало линией, отчудившей одних от других. Не желая того, Малфой, Крэбб, Гойл и Нотт оказались в одной ситуации.

К тому же ранним утром кошмар, разбудивший его, сжал всё его нутро в жуткий комок, заставляющий едва ли не плакать, и не отпускавший его до самого подъёма. Мальчик был если не уничтожен, то точно раздавлен.

— Это был Бартемиус Крауч, — выдавил из себя Невилл. Тео видел, что приятелю с Гриффиндора так же плохо, как и ему.

— Но ведь они постоянно были рядом, — точно так же выдавил из себя Нотт. Невилл всхлипнул. Даже жаба, которую он таскал с собой, молчала в его сумке.

— Другой. Дамблдор сказал бабушке, она… она смотрела на его тело. Это был Бартемиус-младший. Ты ведь слышал, что случилось с моими мамой и папой, да?

Не найдя в себе сил ответить, Нотт кивнул.

— Это сделали Лестрейнджи и Крауч. Их поймали и всех четверых отправили в Азкабан… и Крауч умер там через несколько лет, я хорошо помню, как бабушка отмечала это.

— А Лестрейнджи?

— Я их ненавижу, но они по-прежнему живы.

Мальчики замолкли.

— Ты не сердишься на меня, ну… — спросил вдруг Теодор.

— Нет. Я знаю, что ты не тот, кто поддержал бы ублюдочное правление Волдеморта, — твёрдо ответил Лонгботтом. Теодор сглотнул комок и одними губами поблагодарил своего приятеля.