Тео. Теодор. Мистер Нотт

— Чаще что-то взрывается, — мальчик стеснительно посмотрел на носочки своих сандаль. Белые когда-то носочки были покрыты пылью, землёй и песком. Тео захотелось показать, что он связан с ним, и он коснулся пальцем грязного мыска мальчика, и пробормотал заклинание.

— Ой!

Носок стал белоснежно чистым от «Экскуро» Нотта, и мальчик зажал ладонями рот.

— Это правда? Всё это про школу, и вообще? — спросил он. — К маме приходил какой-то злой дядя, и она решила согласиться и отправить меня, но я не верю, а ты, а это, а я тоже?

Тео снова улыбнулся и кивнул ему, приложив палец к губам, показывая знаком, что шуметь не нужно. Мальчик несколько мгновений смотрел ему в глаза, а потом состроил гримасу.

— А зачем ты меня искал?

Тео почувствовал, что краснеет. Он засунул руку в карман бридж и нащупал там приготовленный ритуалистический ножик и связанного, но ещё трепещущегося карликового попугайчика, купленного в маггловском магазине за считанные кнаты — продавец сказал, что у малыша было сломано крыло.

— Пойдём, здесь есть тихое место?

Заинтересованный Луи отвел Тео к задней двери одного из краснокирпичных домов. Здесь было тихо, и лишь скрип флюгера-петушка на крыше соседнего дома создавал звуки. Мальчик смотрел на него с интересом, а Тео был весь напряжён, как струна. Его сердце билось быстрее, и от волнения он чуть не сбился при начертании рунного рисунка веточкой на земле.

Наконец, когда всё приготовление закончилось, он под изумлённым взглядом мальчика достал из кармана попугайчика — тот, казалось, что-то понимал, потому что трепетал и не пытался сопротивляться.

— Попугайчик, — сказал одиннадцатилетний (отец ошибся?) мальчик. — Зачем тебе попугайчик?

— Повторяй за мной, — улыбнулся натянуто Тео. — Я, Людовик Бирман, добровольно и по зову крови…

— Я, Людовик Бирман, добровольно и по зову крови, — растеряно повторял мальчик.

— …прошу Теодора Магнуса Нотта, главу рода Нотт, взять меня обратно в род.

— Прошу Теодора Магнуса Нотта, главу рода Ноттов, взять меня обратно в род.

Тео быстро, наспех, рассёк сначала свою ладонь, потом ладонь ахнувшего мальчика, схватив своей окровавленной ладонью его раненную ладошку, и прежде чем тот успел что-либо понять — вонзил нож в трепетающегося на земле попугайчика.

Едва первые капли смешанной крови с ладоней достигли земли, рунный круг вспыхнул на мгновение, а принесённый в жертву попугайчик вспыхнул и рассыпался черной золой.

Луи Нотт всхлипнул.

— Что это было? — спросил он, утирая слезу. К его чести, мальчик не рыдал и не падал в истерике. — Почему ты меня заставил это говорить?

— Дело в том, что мы братья, — Тео было неловко это говорить. — Я лишь восстановил правильное положение вещей. В школе тебя могли бы задирать, но теперь ты действительно полукровный маг из древней семьи… у нас свои заморочки.

Откуда-то сверху послышалось ворчание из окна, и подростки поспешили удалиться. Луи привёл Теодора в близлежащий парк, где Тео купил брату (как бы ни было эту удивительно произносить, магия рода действительно давала и навязывала родственное чувство при взгляде на одиннадцатилетнего парнишку) рожок мороженного, а затем они уселись на скамейке под сенью ясеня.

— Когда я был маленьким, — не то пожаловался, не то поделился Луи, разглядывая почти незаметный рубец на своей левой ладони, залеченный Вулнера Санатум Теодора, — я приходил сюда и спрашивал у ясеня. Мне чудилось, что дерево шепчет ответы своими листьями. Вот.

— Задай вопрос, и я постараюсь ответить за дерево, — хмыкнул Тео, откидываясь на спинку. — Я, конечно, не так мудр, как дерево.

— Ты сказал, что мы братья. Мой папа не мой папа, да? — мальчик покосился на него с грустным выражением глаз. Тео поджал губы.

— Думаю, что зеркало подсказывает тебе такой же ответ, — вздохнул он. Луи вздохнул в ответ.

— А почему ты только сейчас пришёл? Если я волшебник, и ты мог забрать меня в свой мир сразу, — в тоне мальчика прорезалось недовольство.

— Не знаю, — признался Тео. — Мне только шестнадцать, и наш с тобой настоящий папа в прошлом году умер. Не знаю, почему он не делал это сам.

— Он плохой, — утвердительно произнёс мальчик. — А ты?

— А я пытаюсь быть хорошим, — невесело рассмеялся Нотт-теперь-уже-старший-из-двух.

Луи вернулся домой, сам отказавшись (хотя Тео и не предлагал ему) отправиться с ним в волшебный мир, потому что «вообще», через полтора часа, а Тео собирался отправиться по другому, уже знакомому адресу, как вдруг в его голове изниоткуда возникла навязчивая мысль, что нужно отправиться в Хогвартс к директору Дамблдору.

Теодор отошёл в ближайший проулок, где, воровато оглянувшись, призвал недовольного Дерри, и аппарировал с ним обратно в Уэльс.

***

— Добрый день, директор. Вы хотели меня видеть? — спонтанно подражая декану, насмешливо-недовольным голосом поздоровался Тео, едва оказавшись в кабинете Дамблдора. Впрочем, кинув взгляд на самого директора, сидящего за столом, Нотт едва не потерял дар речи.

Дамблдор выглядел бледным и угасшим. Его длинная белая борода и седые волосы потускнели и будто бы поблекли, взгляд из-за очков-половинок был бегающим и рассеянным. Он поднял правую руку, чтобы поправить съехавший от движения головы колпак, и Тео не сдержал вздох изумления.

Правая рука директора была похожа на иссушенную плоть, остающуюся после нападения некромантских иссушителей: чёрная, покрытая незаживающими язвами, что сочились черно-бордовым гноем, начисто лишённая привычного человеческого вида.

— Добрый день, Теодор, — произнёс он слабым голосом. — Надеюсь, вы не слишком были заняты расширением своего рода.

Тео открыл и закрыл рот, потупив взгляд.

— Ныне наступили неспокойные дни, и эльфы Хогвартса беспрестанно наблюдают за книгой учеников. Раньше было не слишком правильно принимать в свои рода полукровок среди магов старинных семей, но, может, мои сведения устарели?

— Отец дал мне предсмертное наставление, — буркнул смущённый Нотт. — Я пообещал ему.

— Что же… — Дамблдор оглядел свою руку; Нотта затошнило. — Заставьте себя поверить, что вы сделали достаточно для исполнения этого обещания. В противном случае мне придётся приказать это вам. Хотя, признаться, едва ли год этот приказ будет действовать.

Тео сглотнул вязкую слюну. Директор хотел ему сказать; нет, говорил напрямую…

— Да, мистер Нотт, — спокойно сказал Дамблдор. — Это лишь моя вина — и я не могу винить кого-либо ещё. Она ещё стала выглядеть лучше, спасибо Северусу. Какой талант, и этот его мальчик… гении от зельеварения.