Тео. Теодор. Мистер Нотт

Неожиданную компанию ему составил Артур: он читал про ментальные слепки в портретах умерших, это был особый раздел ментальной магии, который едва ли был подвластен начинающему художнику, каким был сам Гэмп.

— Я вообще думал после поездки в МАКУСА, что у нас тут тоже обливаторы просто щёлкают своими артефактами — хлоп, вспышка, и всё, все забыли. Там этим сквибы занимались, ну я и думал, что ментальная магия — ерунда.

— Не, Арчи, это не такая и ерунда, я же даже учился.

— Да знаю, ты вообще там время странно проводил, Эрни говорил, что вы вовсе там магглам мозги в кашу превращали.

А в воскресенье на него насел Луи вместе со своим дружком Гримом, которых очень интересовало, как тяжело сдавать первые экзамены. Теодор видел по юному Фоули, что судьба пропавших родителей сказывалась на его состоянии, но он держался — и Луи в этом однозначно помогал другу.

В чём-то это было похоже на их дружбу с Артуром, но лишь в чём-то.

После библиотеки вечером мальчишки уговорили Нотта показать класс и продемонстрировать, какие чары задавали профессора им на экзаменах первого курса, но чего Теодор не ожидал, так это того, что любопытных первокурсников придёт аж половина потока — а кроме них и второ-, и третьекурсники решат посмотреть за представлением.

Плясок ананасами, мыльных пузырей из воздуха, фейерверка и трансфигурации камня в кролика ребятам было недостаточно, и вскоре толпа студентов требовала от Нотта продемонстрировать «настоящие» чары, то есть, конечно же, боевые. Громче всех кричали мальчишки, которым это было интересно, а те, кто не кричал, всё равно требовали продолжения, глядя на это во все глаза.

Теодор сдался через несколько минут уговоров и молча, взмахом руки поставил перед собой голубоватый щит Протего, заставив многих умолкнуть. Так же молча, рисуясь, он трансфигурировал камень, бывшего кролика, в шест-мишень, облепленный травой и грунтом. Короткое движение рукой («Инсендио!») — и мишень вспыхивает. Едва заметный кивок — и её разрезает на части трёхлезвийное Секо.

Дети и подростки ждали продолжения, и Нотт был вынужден пойти на поводу у своего тщеславия и показать одну из связок, что тренировал регулярно, запустив сотню мелких шариков и камешков в сторону мишени, превративших её остатки в решето.

— Экспекто Патронум! — нараспев произнёс он напоследок, повернувшись к толпе зрителей. Под две сотни студентов ахнуло и залилось аплодисментами, когда роскошный филин вылетел, рисуясь и наслаждаясь вниманием, в духе своего хозяина. Рассыпав искры и медленно совершив полёт над студентами школы, филин не рассеялся, как того ожидал Нотт, а сел ему на плечо. В отличие от тяжёлого и горячего Фоукса, филин был невесомым и слегка холодным. Или это так казалось.

Теодор слегка поклонился, и патронус рассеялся в тысяче мельчайших частиц. Дети были в восторге. От их внимания в восторге был и юноша. Пожалуй, он был готов согласиться, что это было ещё одно воспоминание для Патронуса впредь.

***

Понедельник был тем самым днём, когда всё должно было быть готовым. Директор говорил «на двадцатое», что подразумевало именно что девятнадцатое — и Теодор едва не пропустил начало этого знаменательного дня. Утром он посетил занятия, днём нашёл Невилла и поделился мыслями о Забини. Уже вечером они собрались в башне старших префектов, двумя этажами выше ванной старост, вчетвером. Помимо старшего префекта мальчиков Джима Симонса и Невилла с ними так же был Эрни Макмиллан, которому хотелось поделиться со свободными ушами последними новостями своего клана.

Восемнадцатилетний Симонс целился в аврорат и был хозяином удивительной красоты фарфорового чайного набора, вывезенного его предками из Китая как трофей век назад. Чай из таких чашек пился степенно и медленно, а тарабарщина Эрнеста, на которую он переходил всякий раз, как рассказывал про своих овце…водов, вполне понятной.

— Смотрите, Поттер встретился с Дамблдором, — указал вдруг Симонс. О карте близнецов Уизли Симонс знал и без них, но предложению воспользоваться ей в благих целях обрадовался и всецело вошёл в курс дела. Часы показывали половину девятого вечера.

— Они исчезли! — Макмиллан даже вскочил. — Как это, ведь аппарация в Хогвартсе запрещена!

— Мало того, что запрещена, — поправил его старший гриффиндорец. — Она невозможна: школу окружают барьерные чары.

— Может, они скрылись под… но нет, его было бы видно, — возразил сам себе Невилл. — Может, тайный ход?

Десяток минут они придирчиво изучали всю карту Хогвартса, от самых крайних уровней подземелий, где в рунном зале чем-то занимались Фогарти и Криви-старший, до астрономической башни, где Грейнджер и Малфой наслаждались закатом. Чем ещё они могли заниматься там вдвоём — идей не было, ведь у Гермионы был Поттер. Впрочем, самого Поттера в замке точно не было, как не было и директора.

Утром, до завтрака, Теодор заменил руны в шкафу на правильные, а после в большом зале сказал при всех Гойлу, что его предупреждение было последним, и добавил, что уже всё готово — непосвящённые должны были подумать, что речь идёт про наказания. Грегори в кои-то веки не подвёл и клятвенно пообещал больше не заниматься этим в коридорах. Не уточняя, чем именно.

Словом, всё шло одно к одному. Вечерело, и на карте Мародёров увеличилось число патрулей. Неожиданно в коридоры вышли Флитвик и Макгонагалл, Бабблинг и Вектор, даже Трелони спустилась из своего чердака, а Слагхорн выполз из своей раковины — и все, кто видел эту аномальную активность преподавателей, могли догадаться, что это не просто так.

— Вы тоже это видите? — спросил Теодор. Чай уже давно остыл, часы показывали половину десятого, до отбоя оставалось немного времени, но преподаватели и не думали останавливаться. По двое они ходили и будто бы готовились на всякий случай.

— Это не может быть просто так, — ходил кругами Симонс. — Надо послать Патронуса. Я всегда имел твёрдое Превосходно по прорицаниям, но не нужно быть прорицателем, чтобы видеть, что что-то не так!

— Поднимайте наших, — предложил Макмиллан, глядя на Невилла. — Ну, Армию.

На взгляд Тео, это было преждевременно и опасно, но… уже секунды спустя Невилл держал в руке фальшивый, что было заметно с первого взгляда Нотта, зачарованный галеон и что-то с ним палочкой делал — что-то, что заставило зашевелиться многих старшекурсников по всему замку.

— Что ты им скомандовал? — спросил Нотт, холодея.

— Идти в коридоры и патрулировать тройками, — ответил Невилл. — А что?

Теодор прикрыл глаза. Единственная военная книга, которую он читал, была написана русским магглом и посвящена войнам с Наполеоном, когда британские маги и магглы остались почти что наедине с магами и магглами всего континента. Едва ли он мог использовать что-то оттуда.

— Надо отобрать только самых способных давать хоть какое-то сопротивление, — наконец, произнёс он. — Запереть гостиные на осадное положение. Всех, кто не способен к коридорным боям, то есть почти всех, оставить там. И вызвать аврорат, если вдруг ваши опасения верны. Хотя, конечно, это какая-то несуразица.

— Как ты их оповестишь?

— Патронусом!

— Смотрите! — воскликнул Эрни. Трое других магов прильнули к карте. В классе на четвёртом этаже вдруг появились имена. Рудольфус Лестрейндж. Торфин Роули. Амикус и Алекто Кэрроу. Джеймс Гиббон. Фенрир Грейбэк.