Тео. Теодор. Мистер Нотт

Теодор подавил желание фыркнуть. Стихами это было назвать сложно.

— Настоящее искусство, мистер Лестрейндж. Не хуже Байрона, — совершенно серьёзным тоном заверил юноша. Снейп поперхнулся.

— Вот и вы займитесь тем же. Всё лучше, чем скитаться по Лондону после Визенгамота, да?

Нотт слегка покраснел. То, что заявил ему тогда Пендлтон, могло быть правдой. Авроры завершили свою проверку, и Нотт со Снейпом прошли внутрь.

— Следите за языком, Нотт, умоляю, — прошипел Снейп. — Здесь всюду уши!

В существовании Снейпа был неоспоримый плюс — тот явно был на приёме не впервые. Вместе с ним Теодор направился обходить зал по часовой стрелке, раскланиваясь с другими приглашёнными гостями.

Подвыпивший толстяк Блишвик громогласно осведомился у директора, как поживает его, Блишвика, внук. Вернувшийся в начале осени на пост главы департамента магических игр и спорта Людо Бэгмен предложил ему, пока Снейп отвлекся, орагнизовать под патронажем Министерства тотализатор на исходы матчей в школе. Мистер Кэмпбелл, отец гриффиндорца Клода, холодно кивнул, тут же отвернувшись, а составлявший ему компанию мистер Гринграсс со своей женой, напротив, были радушны, как будто у них могло что-то получиться.

Десятки лиц, с которыми Теодор и его надзиратель поздоровались и перекинулись словами. Так делали и другие гости — это был настоящий бесконечный водоворот. К концу круга Тео чувствовал себя уставшим, словно выжатый лимон, так много было впечатлений. Они остановились у одного из свободных столиков, и Снейп выглядел ничуть не лучше. Верховный чародей Яксли, лучившийся довольством и снисхождением анонсировал им, что приём посвящён двум главным вещам: открытию нового памятника в Атриуме, взамен уничтоженному летом девяносто шестого, и выступлению лорда Роули с доктриной решения маггловского вопроса.

— Проклятье, нам придётся дождаться, пока отец Торфина не закончит своё выступление, — буркнул Снейп.

Теодор не успел его спросить, кто такой Торфин. К их столику подошли печальные мистер и миссис Диггори, родители Седрика, которых Теодор видел несколько лет назад в замке. Они выглядели жалко на фоне помпезных декораций Атриума и держались друг за друга, как за спасительные круги.

— Северус, ты не возражаешь? — осведомился мужчина. Снейп приглашающе махнул рукой.

Теодор вспомнил, как шрамоголовый Поттер утверждал, что Седрика убил лично Тёмный лорд. Оставалось только гадать, был ли он прав, и как ощущали себя родители погибшего хаффлпаффца в день, когда последователи Тёмного лорда праздновали свой триумф.

Сделали они это как раз вовремя — музыка, игравшая на фоне всё это время, стихла, и в центр зала вышел Корбан Яксли, сопровождаемый министром Тикнессом и десятком крепких моложавых авроров. Среди них, впрочем, Теодор тут же узнал приметную фигуру старшего Флинта, Маркуса, и Эдриана Пьюси. Едва ли они действительно были аврорами.

— Чародеи и волшебники! Наступил девяносто восьмой год двадцатого столетия — год нашего триумфа, год процветания волшебного общества! Буду краток. Сегодня мы готовимся к тому, чтобы достичь полной победы магического над маггловским, нашего просвещения над их пещерными наскальными «технологиями». Каждый из вас, кто приглашён сегодня в этот зал, может и должен быть в числе пионеров нашего будущего.

Зал зааплодировал. Теодор и трое окружавших его магов предпочли не присоединяться к хлопкам.

— Наколдованные овации. Как низко, — шепнула миссис Диггори, и всё стало на свои места. По крайней мере, вспышки колдокамер были настоящими.

— Как первое изменение, сегодня мы открываем здесь, в Атриуме Министерства Магии новый фонтан Единства взамен утраченного в ходе трагического нарушения законов Британии директором Хогвартса Альбусом Дамблдором позапрошлым летом. Я предоставляю честь Министру Магии Пию Тикнессу открыть этот памятник!

Вновь наколдованные аплодисменты. Яксли отступил в сторону, а Тикнесс, напротив, сделал шаг вперёд.

— Спасибо Верховному чародею, что дал мне такую возможность, — открыто расписался в своём бессилии первыми же словами бывший глава ДМП. — Всю свою жизнь я рьяно отстаивал права магов на свободное колдовство, полезное для всего нашего мира. Сейчас, когда Барьер спас нас от безумства континентальных магов, жаждавших полакомиться богатствами Гринготтса, артефактами каждой из старых семей и пировать на телах студентах Хогвартса, стоит ещё раз подчеркнуть — маги это главные и лучшие жители Британских островов.

«Сильное заявление», — подумал Тео.

— Достаточно слов, — прервал Тикнесс сам себя. — Взгляните сами.

Он обернулся, и мимикрировавшая под прозрачность накидка на статую в центре зала сползла вниз, явив ярко-золотую зачарованную скульптуру волшебника с палочкой в руках. Это был юноша, сверстник Теодора на вид, с тонкими чертами лица. Его мантию украшал значок с эмблемой Слизерина, а в руках была палочка. Он с решительным видом будто бы шагал вперёд, а у его ног толпились магические существа. Крохотный фавн, домовой эльф, садовый гном, какая-то собака, видимо, оборотень, и другие.

Всё вместе это производило вид уничижительного монумента, будто бы призванного возвысить какого-то конкретного волшебника. И Теодор мог догадаться, как звали того, кто был воплощён в этой фигуре мага.

Зал вновь разразился аплодисментами — но Теодор видел, что в толпе едва ли единицы выглядели радостно и совсем одиночки хлопали в ладоши.

Оглушённый таким приёмом Тикнесс дёрнул плечами и отступил, в то время как Яксли взмахом своей палочки поднял трибуну прямо у фигуры мага, на которую тут же и поднялся.

— Если бы я знала, что будет такое уродство…

— Не стоило идти, не стоило, милая, — шептали Диггори друг другу.

— Автор этого творения — юное дарование, наследник лорда Роули, Торфин!

Из группы сопровождавших Яксли и Тикнесса вышел высокий рослый мужчина, глядя на которого, Теодор вспомнил, кто это был. Он закончил Хогвартс в одном потоке с отцом Нотта, где учился на Гриффиндоре, и был пойман одновременно с отцом. Магнус Нотт остался на свободе, а Торфин Роули отправился в Азкабан. Летом его имя Теодор видел на зачарованной карте Невилла, когда из Исчезательного шкафа вышли посланники Тёмного лорда.

Называть его юным дарованием было не просто смело, а очень даже смело со стороны Яксли.

Зал вновь наполнился звуком аплодисментов. Роули криво усмехнулся. Теодор заметил, что у его висков клубится магия. Это выглядело так, будто бы он был околдован Империо.

— И я не просто так возвысил лорда Роули. Лорд Октавиан попросил у меня разрешения выступить сегодня с обращением ко всем вам и к каждому волшебнику отдельно. Прошу!

Аплодисменты звучали каждый раз одинаково. Бледноволосый мужчина в годах взобрался на трибуну и разложил там листки. Яксли и его спутники присоединились к толпе зрителей, оттеснив других гостей приёма назад. Торфин Роули остался стоять рядом с трибуной, и магии у его висков стало только больше — теперь там было настоящее облако. Он глупо скалился, пока его отец говорил.