Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 2

Конфликты выступают в этой перспективе в определенной символически выстроенной структуре, представляющая собой и пол и социальное пространство, которая воспроизводится, формируется и выстраивается иерархически. Поэтому конфликты всегда связаны с полом и устройством мира, основанном на гендерном принципе.

Поскольку на протяжении всей марксистской перспективы конфликт полов был борьбой женщин против своих угнетателей, а этно-методологическая аргументация против патриархальных половых предписаний имела центральное значение, постольку интерес дискуссионно-теоретического обоснования всех конфликтов был направлен именно в сторону гендерного ракурса. Мы показали, что представление, изображение, отображение конфликта и возможных путей его решения может быть фаллоцентричным, иными словами, следовать господствующим половым предписаниям мужского виденья на мир и проблемы.

Теория международных конфликтов. Находясь в лоне духовно-исторической традиции политической философии и пессимистической антропологии, политический реализм связывает нормативную теорию интернациональных связей с политической практикой, которая становится (особенно в США) господствующей, основной моделью внешней политики, обещающей успех. Политический реализм обращает свой взгляд на чреватую конфликтами действительность, то есть на фактическую суть межгосударственных отношений.

Антропологические предположения о человеке как существе, исключительно стремящимся к самосохранению и захвату власти, показывают связь их утверждений со взглядами Гоббса и Ницше. Уже сами условия сохранения человеческого существования, возникшие вследствие его ненадежности, небезопасности и от ощущения человеческого бессилия, запечатлены в его сознании и ведут человека к постоянному стремлению обезопасить свою жизнь. Эта цель может достигаться лишь в процессе постоянного аккумулирования власти – той самой власти, которая и должна гарантировать человеку безопасность при условии его действительной свободы. Человеку, находящемуся в ситуации постоянной опасности из-за отсутствия чего-либо, в результате стремления его к безопасности, а может быть, просто по причине испорченности его натуры, помогает именно стремление к власти и желание обладать ею, – а власть как раз к этому человека и склоняет: в его свободе употребить эту власть и направить ее на других, тем более, что он свободен, да и к тому же власть на то имеет.

Для политического реализма это антропологическое определение точно совпадает с целью политики, потому что политика – это нечто иное, чем просто стремление и желание власти. Именно так власть понимают и Вебер и Ницше: «Когда говорится о власти, то имеется в виду господство человека над мыслью и поступками другого человека» 73 .

Для реального понимания власти и связанным с этим конфликта решающими являются следующие пять взаимосвязей 74 .

73

Morgenthau H. J. Macht und Frieden. Grundlegung einer Theorie der internationalen Politik. Freiburg, 1963. S. 71.

74

Ср.: Kindermann G.-K. H. J. Morgenthau und die theoretischen Grundlagen des politischen Realismus // Morgenthau H. J. Macht und Frieden. Freiburg, 1963. S. 25 и далее.

Первое – это вездесущность как власти, так и конфликта.

Второе – это трагическая породненность власти со злоупотреблением ею в преступных целях.

Третье – это то, что ее характеризует непременное стремление к экспансии; именно это, понимаемое как эскалация, вносит свой вклад в разжигание интернациональных конфликтов.

Четвертое – власть, а с нею и цели конфликтующих партий в интернациональной системе, в основном направлены лишь на национальную безопасность, господство и престиж.

Пятое заключается, точнее сказать, кроется в борьбе за власть, когда она зачастую становится тенденцией завуалированного способа идеологической лжи для осуществления собственных целей во власти.

Исходя из этого, конфликты власти не могут серьезно восприниматься ни как конфликты другой природы, ни как вообще какие бы то ни было конфликты, и не нужно стараться скрывать их действительные причины и следствия.

Центральная аргументационная фигура политического реализма затрагивает отношения индивидуума и государства, и они будут рассматриваться здесь как аналог того, что, по выражению Гегеля, можно назвать государством «индивидуального тоталитаризма». Все человеческие качества реализм переносит на государство как на некое действующее лицо, своего рода актера, в системе интернациональных отношений, что связывается с действиями национальных государств, со всеми вытекающими отсюда последствиями, какими, к примеру, можно считать создание интернациональных организаций. И точно так же, как индивидуум, государство стремится к достижению безопасности и обороны путем установления политической власти, которую оно обязано отстоять в конфронтации с другим государством 75 .

75

«Под политической властью мы понимаем попеременный захват власти и отношения между власть имущими, переходящие в открытое насилие…» (Morgenthau H. J. Macht und Frieden. Freiburg, 1963. S. 71).

Наряду с понятием власти существует понятие «национального интереса», и это имеет особенное значение для политического реализма. Национальный интерес состоит из оборонительной функции, территориального суверенитета на основе объявленной монополии и возможности применения физического насилия.

Пока в общественной сфере конфликт власти относительно спокойно может удерживаться государством, то такое положение дел не требует выхода на интернациональные структуры, что имеет своим следствием перманентную борьбу за власть. Анархичная борьба, ибо никакими управленческими инстанциями не предусмотренная и не регистрируемая, именно поэтому, развиваясь, становится идентична национальному конфликту, который продолжается в период между конфронтацией и ослаблением конфликта. Все зависит от культуры и позиции в структуре многонациональных отношений различных национальных интересов, детерминируемых в качестве присущих внешней политике в определенный промежуток времени межнациональных государственных отношений. При этом допускается использовать, по определению Ганса Й. Моргентау (1904–1980) – известнейшего представителя политического реализма, три образа действий или три вида политики и решений конфликтов: первое – это стремление к получению, приобретению; второе – допущение наживы или прибыли; третье – демонстрация силы с целью оказать давление на другое государство. Здесь конфликт предстает как «игра с выигрышем в нуль», потому как получение власти для одной партии означает ее потерю для другой, и в таком случае разрешение конфликта или какая-либо трансформация становится почти невозможной.

Именно из-за все уменьшающегося значения национальных государств 76 реалистическая теория конфликтов в последние годы с особым интересом открывает для себя эмпирико-аналитические теории интернациональных конфликтов. Все нарастающая сложность интернациональных отношений 77 , отнюдь не ограниченных одной только ролью посредников между национальными государствами, привела к варианту «неореализма», который пытается произвести интеграцию между теориями системы и игры, присовокупив их к уже выстроенному, ориентированному на практику зданию эмпирико-аналитической теории конфликтов 78 . В этом неореалистическом исследовательском придатке, часто именуемом также «Мюнхенской школой интернациональной политики», речь идет о модификации центральных реалистических предпосылок при одновременном продолжении практических исследовательских традиций.

76

В любом случае, ныне опять по этому поводу разгораются сильные споры и появляются разногласия, в частности, в контексте дебатов о последствиях глобализации.

77

Ср. также среди прочих: Holsti K. J. International Politics. A Framework for Analysis. New Jersey, 1988.

78

Для обзора ср.: Grundelemente der Weltpolitik / Hrsg. G.-K. Kindermann. M"unchen 1986. S. 81 и дальше. – Понятие «ориентированный на практику» приводится здесь, потому что реализм, так же как неореализм, разработал для политически активных, особенно для функционеров и государственных служащих, своего рода пакет предложений, содержащих практически ценную информацию. Таким образом, они собираются продуцировать практически применимые ценные знания.

Так, например, понятие «политика» в противоположность понятию «власть» требует более расширенного значения, так как интернациональные отношения рассматриваются уже больше не как отношения государств, а как взаимосвязи между общественными институтами и гражданами отдельных государств, а также между надгосударственными объединениями или организациями. В соответствии с этим политика как инструмент принятия решений выходит на первый план по отношению к власти как возможности осуществления этих решений. Национальные интересы государств, если следовать утверждениям авторов-неореалистов, проявляются, в свою очередь, не только в стремлении к экспансии. Авторы склонны определять внешнеполитические интересы, скорее всего, как «ситуационно-перцепционное и ценностно-обусловленное целеполагание, целевую ориентацию воли самих носителей отношений, в особенности ведущих центров, для упорядочения внешних связей, отношений своих государств или прочих систем с другим государством, или отношений других систем с их интернациональным окружением. Причем, эти потенциально (или действительно) выстраивающие отношения целеустановки, или статьи договора (в случае конкретного планирования), должны быть сформулированы с учетом как внутрисистемных, так и интернациональных детерминант, как ожидаемых последствий или результатов, так и осуществление планов, и претворение их в жизнь, – одним словом, необходимого вклада, то есть предполагаемой цены» 79 . Здесь проявляется тесная связь аналитической теории системы с неореализмом.

79

Kindermann G.-K. Zum Selbstverst"andnis des neorealistischen Ansatzes – Einleitung zur dritten Auflage // Grundelemente der Weltpolitik / Hrsg. von G.-K. Kindermann. M"unchen, 1986. S. 20 и дальше.

В действительности для анализа конкретного положения дел в интернациональных политических ситуациях, для того чтобы как можно полнее представить картину, неореализму удалось применить и теорию системы, и теорию управления, и теорию принятия решений.

Несмотря на обширные реформы реализма, неореализм продолжает, как и прежде, придерживаться в своем научном понимании действительности казуальных формулировок, то есть формулировок, основанных на причинной связи, которые показывают, что само научное исследование тесно взаимодействует с политической практикой высшего руководства государств. Но представления о конфликте остаются неизменными. Политический реализм видит конфликт в целом, как доминирующую, едва ли не единственную, исключительную, фактическую форму отношений между государствами. Поэтому конфликт как следствие политических решений – это всегда конфликт межгосударственной власти, которые представлены как индивидуальные действующие лица – актеры, что отчетливо выражено у Маргентау, когда он акцентирует внимание на роли «государственного человека» и его «государственного искусства». Конфликт также не может быть окончательно решен или трансформирован, если моральные и культурные факторы часто приводят к компромиссам и свертыванию. Политическая практика возникает здесь, прежде всего, как один из мотивов рациональной целенаправленности ориентированного действия, а это означает поиск и вкладывание подходящих средств с целью непременного продвижения по лестнице власти. При этом особенное значение придается знанию стратегии и истории.

Реалистическая теория конфликта тем самым создала модель политика (или политиков), весьма близкую моделям Макиавелли и Клаузевица, правда, реализм связывает с этой моделью другие политические ценности. И поскольку мир, согласие и стабильность – в том числе и для реалистов – являются наивысшими ценностями, постольку претворение их в жизнь, их достижение должно проводиться средствами власти только для них, но никак не против них.

Будучи диаметрально противоположным политическому реализму как теории и практике интернациональных отношений и вполне осознанно от них отмежевавшись (и даже больше того – противопоставляя свои позиции в качестве реакции на сложное внутриполитическое положение между блоками Запада, находившимися под гегемонией США, и Восточной Европы, которая была под протекторатом СССР, во времена начала «холодной войны»), критическое исследование мира, возникнув и начиная развиваться, выбрало исходным пунктом и основным направлением в научно-исследовательской работе дело достижения и построения мира во всем мире во имя всего человечества. Необходимо вначале принципиально установить, что основной долг и прямая обязанность критического исследования мира тесно связаны с духовно-историческим проектом просвещения, а потому и с его основателем И. Кантом (1724–1804) 80 , в то время как политический реализм посчитал себя призванным заниматься теоретическим обоснованием понятия власти в практике международных отношений.

80

Kant I. Zum ewigen Frieden. Stuttgart, 1984.