Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 2

VII. Чем чаще конфликты и чем они мягче, тем вероятнее, что они должны содействовать нормативному регулированию конфликта.

А. Чем менее жесткой является система, тем чаще и мягче конфликты.

1. Чем менее жесткой является система, тем вероятнее, что конфликт восстановит жизненность существующих норм.

2. Чем менее жесткой является система, тем вероятнее, что конфликт породит новые нормы.

Б. Чем чаще и мягче конфликты, тем вероятнее, что группы должны быть централизованными в своих попытках укрепить конформизм всех членов каждой группы по отношению к нормам, управляющим конфликтом.

1. Чем равномернее распределение власти между конфликтными группировками, тем вероятнее, что конфликт породит такую централизацию, которая будет укреплять нормативный конформизм.

VIII. Чем менее жесткой является система, тем вероятнее, что именно конфликт может установить равновесие и иерархию власти в системе.

А. Чем меньше известно о силах противника и чем меньше показателей, характеризующих эти силы, тем вероятнее, что конфликт между двумя группами, соперничающими в борьбе за власть, укрепит равновесие отношений власти в системе.

IX. Чем менее жесткой является система, тем вероятнее, что конфликт вызовет образование ассоциативных коалиций, которые увеличат сплочение и интеграцию системы.

A. Чем больше коалиции одних партий представляют угрозу для других, тем вероятнее, что эти последние тоже образуют ассоциативные коалиции.

Б. Чем больше система основывается на функциональной взаимообусловленности, тем вероятнее, что коалиции будут носить инструментальный характер и окажутся менее длительными.

1. Чем больше разногласий обнаружится в системе, тем выше вероятность того, что интересы групп, входящих в коалицию, носят конфликтный характер, а вся коалиция является чисто инструментальной.

2. Чем в большей мере коалиция образуется в чисто оборонительных целях, тем выше вероятность того, что она будет иметь инструментальный характер.

B. Чем сильнее структурирована система, чем первичнее существующие в ней связи, тем выше вероятность того, что в коалициях возникнут общие нормы и ценности и образуются более постоянные группы.

1. Чем в большей мере коалиции состоят из индивидов (или, если выразиться более обобщенно, чем меньше единицы, образующие коалицию), тем выше вероятность того, что они образуют постоянную группу.

2. Чем больше взаимодействий требуется от участников коалиции, тем вероятнее, что они образуют более постоянную группу.

В табл. 9 Козер вслед за Зиммелем показал, каковы некоторые последствия конфликта для каждой группы, принимающей в нем участие (I–IV), и для того социального целого, где происходит конфликт (V–IX). В первой группе тезисов отмечается, что конфликт может содействовать более четкому разграничению между группами, способствовать централизации принятия решений, укреплять идеологическое единство, усиливать социальный контроль.

Как и в предыдущих тезисах, здесь отмечается, что эти события происходят только при определенных условиях, включая жесткость и дифференцированность социальной структуры, остроту конфликта, а также, в какой мере чувствуется влияние конфликта на все фракции данной группы. Особый интерес представляет следующее обстоятельство: только в тезисе IV-А имеется совершенно определенное высказывание по поводу потенциальных дисфункций конфликта соответственно в каждой конфликтной группе. Более того, из этого специфического перечня лишь косвенно явствует, что при инверсии тезисов можно будет установить, при каких условиях конфликт приводит к дезинтеграции конфликтных групп. Возьмем в качестве примера тезис III; вряд ли можно будет утверждать, что если все члены группы не чувствуют на себе влияние конфликта, то нарушится ее идеологическое единство. Такой результат был бы вполне возможен, однако необходимы какие-то дополнительные тезисы, которые позволили бы установить, при каких условиях этого результата следовало бы ожидать. Козер ясно осознает эти обстоятельства, однако поскольку он предпочитает обращать внимание прежде всего на позитивные функции конфликта, а не на более нейтральное явлениe – его результаты, или последствия 39 , – то эти тезисы в итоге приводят к такому абсолютно интегральному представлению о социальной действительности, которое во многом аналогично точке зрения, приписываемой критиками функционализму Парсонса – даже перед лицом открытого межгруппового конфликта.

39

Этот тезис, как признавал Козер, был заимствован им из обсуждения конфликтных явлений, выполненного Уильямсом (Reduction or Intergroup Tension. P. 58) в 1947 г. Однако в этом последнем случае данный тезис обсуждался в таком контексте, из которого можно сделать выводы не о функциях, а о теоретических ориентирах. Поэтому более раннее обсуждение кажется гораздо лучше сбалансированным и не отличается такой склонностью подчеркивать только интеграцию.

К сожалению, побочный смысл этого положения подкрепляется тезисами V–IX, в которых утверждается, что конфликт, протекающий в системах, имеющих подвижную структуру, способствует интеграции, новациям, творчеству, уменьшает враждебность, привлекает внимание элиты к плохой приспособленности системы. Кроме того, конфликты (при условии, что они будут частыми и острыми) могут укреплять различные уровни и типы равновесия, нормативное регулирование, содействовать созданию коалиций ассоциативного характера. Хотя инверсия некоторых из этих тезисов, возможно, и выявила бы какие-нибудь условия, при которых усиливаются нарушения равновесия, аномалии и антагонизмы между подгруппами, все же сами тезисы по-прежнему отличаются тенденцией подчеркивать исключительно интеграцию и адаптивность системы.

Если бы Козер сосредоточился на последствиях конфликта для систем и составляющих их компонентов, его теоретическое направление стало бы даже еще более «коррективным» по сравнению с односторонностью его теоретических предшественников.

Наконец, следует заметить, что положениям схемы Козера не хватает строгости. Они частично совпадают друг с другом; не удается четко определить, к каким социальным единицам (группам, индивидам, организациям, обществам и т. д.) они относятся;

между ними обнаруживаются разрывы; определения понятий далеко неадекватны, а некоторые из них граничат с тавтологией. Однако, если бы схема Козера обошлась без всяких попыток свести все положения в единый кодекс на самом абстрактном уровне, она оказалась бы гораздо менее емкой, поскольку ее тезисы оставались бы изолированными друг от друга, но тесно связанными с постоянно меняющимся кругом событий.

Короче говоря, несмотря на то, что схеме Козера недостает логической строгости развитой научной теории, она представляет одно из самых всесторонних и стимулирующих конфликтных направлений в современной социологии.

***

Как особо подчеркивалось выше, разработанный Козером подход в аналитическом отношении является односторонним, и если следовать этому подходу, то можно прийти к искаженному представлению об обществе. Несмотря на то, что Козер начинает с заявлений о необходимости насилия, принуждения, напряженности и конфликтов, его исследование очень скоро переходит к интегративным и адаптивным последствиям подобных процессов. Такая направленность проводимого им анализа может с легкостью привести к превращению интегративных и адаптивных «функций» конфликта в функциональные «потребности» и «реквизит», который обусловливает необходимость конфликта или даже вызывает его. На теологические идеи Козера, по-видимому, большое влияние оказала органическая модель Зиммеля. Как только он захотел документально подтвердить, что конфликт вносит свой вклад в сохранение целостной системы, или «социального организма», как он предпочитает ее называть, так у него стала иногда имплицитно проскальзывать мысль о том, что социальный организм вызывает конфликт для того, чтобы удовлетворить свои интегративные потребности. Несмотря на то, что, по мнению Козера, конфликт вызывает в социальных системах перемены, он все же рассматривает его в первую очередь в качестве решающего процесса, способствующего интеграции или равновесию – хотя бы «подвижному равновесию», как предпочитает называть его Парсонс.

Однажды Дарендорф заметил по поводу функционализма Парсонса: «Вся разница между утопией и кладбищем состоит в том, что в утопии изредка совершаются какие-нибудь события. Однако все… процессы, протекающие в утопическом обществе, являются обратимыми и происходят… в рамках плана целого. Они не только не нарушают status quo, но, напротив, укрепляют и поддерживают его, и только ради этого им вообще разрешается происходить в большинстве утопий» 40 .

Обнаруживает ли подобную же слабость и модель Козера? С одной стороны, можно заметить, что Козер постоянно подчеркивал ограниченность и «корректирующую» односторонность своей схемы, тогда как, с другой, критики могут бросить ему упрек в том, что схема Парсонса не меньше, чем схема Козера, исходила из благих намерений, а в итоге была ослаблена имплицитно присущим ей органицизмом.

40

Dahrendorf R. Out of Utopia: Toward a Reorientation of Sociological Analysis // Аmerican Journal of Sociology. September 1958. No. 64. P. 115–127.

Если иметь в виду большинство из основных работ Козера, то именно этот упрек может быть наиболее справедлив, поскольку допущения Козера, его представления о причинных процессах, абстрактные суждения, – словом, все указывает на то, что позитивные функции конфликта в системе состоят либо в том, чтобы обеспечивать сохранение системы, либо в том, чтобы происходящие в ней перемены обеспечивали ее возрастающую адаптивность.

Чтобы решить эту проблему, необходимо, по-видимому, несколько изменить направленность высказываний Козера по поводу причин, остроты и длительности конфликта. Эти высказывания занимают нейтральную позицию по отношению к важным вопросам и не пытаются «уравновесить» или «скорректировать» теоретическую односторонность, имевшую место в прошлом, при помощи другой односторонности. Действительно, в них обнаруживается хорошее понимание основных аспектов конфликта в социальных системах, и, несмотря на то, что они явно нуждаются в дополнениях и новых формулировках, все же они предлагают важные теоретические принципы. Принципиальная односторонность схемы возникает благодаря заимствованию функциональных тезисов Зиммеля, а потом – благодаря попыткам их дополнить. Именно здесь в схеме следует произвести самые радикальные преобразования. Единственная корректирующая стратегия, которая не будет отзываться какой-либо иной формой односторонности, состоит в том, чтобы поставить перед теорией более нейтральный вопрос: при каких условиях можно ожидать, что такой-то конфликт в таких-то системах и подсистемах приведет к таким-то результатам? Несмотря на то, что эта стратегия не является каким-то поразительным теоретическим открытиям, она все же позволяет отделить оценку конфликтных процессов от тех вопросов, которые в конечном итоге сводятся к оценке «функций» и «дисфункций». Если бы вопрос о последствиях конфликта был поставлен в более строгой формулировке, то заключительные положения составили бы более сбалансированное и гораздо более точное представление о социальной действительности.

Если таким словам, как «функция», долго и притом неудачно придается дополнительный организмический смысл, то разумнее было бы перестать пользоваться ими в социологии, так как при их интерпретации слишком часто возникают логические и субстанциальные проблемы. Несмотря на то, что Козер, по-видимому, ясно видел эту опасность, он содействовал неправильной интерпретации этих терминов, постоянно сопоставляя понятия «социальный организм» и «функции» с различными конфликтными процессами и связанными с ними явлениями, как, например, разногласия и насилие. Если бы он этого не делал, то он бы лучше выполнил поставленную перед собой цель – исправить неадекватность функционального и конфликтного теоретизирования в социологии.

Короче говоря, было бы неразумно стремиться к созданию «новых направлений», которые исправляли бы недостатки как диалектической, так и функциональной теории конфликта. Слишком долго социологическая теория занималась такого рода деятельностью; теперь более мудрой будет такая стратегия, которая начнет согласовывать различные тезисы с тем, чтобы: 1) точнее определить, к каким аналитическим единицам они относятся – классам, группам, организациям, обществу; 2) ликвидировать разрывы между тезисами; 3) согласовать несогласующиеся между собой выводы; 4) дополнить их обобщениями, имеющимися в научной литературе. Такая стратегия позволит более эффективно установить, при каких условиях возникают, сохраняются, изменяются и разрушаются различные формы социальной организации. Ибо только таким образом социологическая теория сумеет обеспечить научное решение поставленной Гоббсом проблемы порядка.