Теоретик

Что как раз и понятно: слишком ценен наш груз. Этакие капли янтарного цвета, способные вбирать в себя эмоции. И ценятся здесь они превыше всего другого. За исключением, конечно же, пикселей. Но те являются местной валютой, и на нее, впрочем, тоже самое с деньгами и на Земле, можно купить все, что угодно.

Как мне удалось понять из разговоров, вся та груда жадров, которая, разделенная поровну, покоилась до поры до времени в рюкзаках, за исключением моего собственного, досталась Греку и остальным случайным образом. Они не скупали их где только можно, а получили, так сказать, одномоментно. Каким именно образом - не очень-то они об этом и распространялись. Но зная, пусть и немного этих людей, с уверенностью можно было заявить: крови на жадрах быть не должно. А если она и есть, то непременно тех, кто полностью свою участь заслужил. Теперь только и оставалось, что жадры заполнить. У лучшего, кто способен это сделать.

Что будет потом... Насчет будущего строилось много планов, но общей договоренности пока не было. Все верно, сейчас это называется - делить шкуру неубитого медведя. Вначале необходимо прибыть на место, не потеряв при этом ни жадры, ни людей.

Как я понимал, на Вокзал можно добраться и другим, более коротким путем. Но самый короткий далеко не всегда означает самый безопасный, и потому Грек вел свой отряд так, чтобы запутать возможного преследователя. А заодно не позволить устроить ему засаду в самом подходящем месте где-нибудь впереди.

Что касается меня самого... ну а что мне еще оставалось, как не идти вместе со всеми? И надеяться - если все сложится удачно, мне тоже кое-что перепадет. Как выразился Грек - в зависимости от личного вклада в общее дело.

– Никто не сунется, говоришь? Нам самим бы здесь не остаться, - высказался Гриша.

– Стены могут обрушиться?
– глядя на них, такая мысль напрашивалась сама собой.

– Не исключено, конечно, но дело не в этом.

– А в чем тогда?

– Понимаешь, здесь попадаются такие участки, когда люди как будто сходят с ума.

– И что тому причиной?

– Не знаю.

Я покосился на Славу, но тот лишь пожал плечами.

– Возможно, ультразвук, возможно, испарения, возможно, что-то еще. Да и не это главное.

– А что именно?

– Держать себя в руках. А то бывали случаи.

– Какие еще случаи?

– Когда на своих начинали кидаться. Мало того, еще и хватались за оружие. Так что ты и себя контролируй, и на других не забывай поглядывать.

Гриша со Славой говорили и выглядели вполне убедительно. В том, что они не шутят, заверяла и серьезность лиц остальных. А когда все вдруг начали щелкать предохранителями, мне стало совсем не по себе. В той ситуации, когда кто-нибудь вдруг сойдет с ума, и начнет палить в своих, куда логичнее было бы не ставить оружие на боевой взвод. Наоборот, следовало бы его разрядить. И тогда Гудрон пояснил.

– В каньоне птеров хватает с избытком. Любят они на карнизах гнезда себе вить. Целые колонии попадаются. Помимо других тварей. Так что не лишним будет.

***

– Так, - после часа ходьбы, остановился Грек.
– Сразу за поворотом на бег переходим. И бежим до тех пор, пока не поравняемся до белых отметин на скале. Там выходы кварца, и их хорошо будет видно.

– Первое такое местечко?
– спросил я у Профа, на что он кивнул.
– И много их предстоит?

Ответить он не успел, поскольку Грек, подавая пример, рванул так, что стало не до разговоров.

***

Первый отрезок мы преодолели без всяких осложнений. Я все прислушивался к своим внутренним ощущениям, но так и не смог почувствовать ничего. Вероятно, так происходило не всегда, поскольку несколько человеческих скелетов нам все же повстречалось. Хотя, возможно, это были жертвы птеров, которые парили где-то далеко вверху подобно каким-нибудь там ласточкам.

Заодно я размышлял о том, что, если вдруг неведомое нечто подействует на бежавших за мной Гудрона, Яниса, или Гришу, даже предпринять ничего не успею. Разве только в том случае, если кто-то из них начнет стрелять не в меня. И все равно сомнительно, ибо Гудрон с Янисом, с их-то навыками, успеют сделать много. Затем мне пришло в голову утешить себя мыслью, что в этом случае я и сам почувствую в себе что-то необычное, и вот тут уже стоит забеспокоиться по-настоящему.

Выступы кварца на отвесной стене действительно были видны издалека. Одни перечеркивали ее беспорядочно расположенными белыми линиями, местами практически по всей высоте. Другие были значительно короче, и, если поднапрячь фантазию, наверное, можно увидеть в них какой-нибудь смысл. Или даже рисунок.

Но было совсем не до этого. Внутри меня по-прежнему ничего не происходило, и я испытывал лишь то, что испытал бы кто угодно и где угодно. Когда он, обремененный поклажей, бежит изо всех сил в изнуряющей духоте. По местности, которую как будто бы специально создали для того чтобы в любой момент появилась возможность упасть, и в лучшем случае подвернуть ногу. Или даже ее сломать. Если вообще не свернуть при падении шею. Настолько все вокруг было завалено камнями всевозможных размеров, и с них приходилось перепрыгивать с одного на другой. Часть из них покрывал сизоватый налет лишайника, отвратительного на вид, и сколького как мыло, что делало дорогу еще более трудной.

Мы бежали изо всех сил, но выходы кварца, издали белоснежного, как только что выпавшая пороша, приближались так медленно, что порой казалось - они мираж, который и будет маячить все также далеко впереди.

***

Кварцевые полосы, бесконечно далекие, когда я бросил на них очередной взгляд, вдруг внезапно приблизились. Еще какая-то сотня шагов, и все - они оказались прямо над нашими головами.

– Привал семь минут, - объявил Грек, выглядевший уставшим не меньше других, и с такими же потеками пота на облепившемся пылью лице.

– Почему семь, а не десять?
– полюбопытствовал Гриша.

– Десяти у нас нет, а пять минут будет мало, - пояснил тот.
– Теоретик, не больше трех глотков, - обратился он уже ко мне, завидя, что я ухватился за фляжку.

Дай бог, чтобы в ней вообще на три глотка осталось!

– И воду сразу не глотай. Набрал ее в рот, раздул щеки, и уже после этого. Штука нехитрая, но помогает, - едва отдышавшись, Гудрон вспомнил, что является моим наставником.
– Чтобы фантомные ощущения снять, - вероятно, его последние слова были шуткой.

– Скоро родник должен быть, чего экономить?
– напомнил им Янис.

– Не факт, что он там остался, - не согласился с ним Грек.
– Пересох, под землю ушел, камнепадом завалило. Стоит подстраховаться.

***

Слова Грека оказались пророческими. Место, где некогда пробивался родник, было завалено недавним обвалом. Мало того, завал оказался настолько велик, что полностью перекрыл тот отворот, в который нам следовало уйти с основного русла.